До чего нельзя долететь, надо дойти хромая.

Фридрих Рюккерт. "Макамы" Харири

Как замечает Эрих Фромм в своей работе “Анатомия человеческой деструктивности ”, Фрейд не всегда считал агрессию инстинктом , т.е. чем-то присущим человеку от рождения, на что Фрейд сам обратил внимание в работе “Недовольство культурой ” (1930). Изначально для Фрейда существовал только , под которым он понимал исключительно сексуальное удовольствие , которым, по его мнению, и руководствуется, сознательно или бессознательно, человек в своей жизни. же Фрейд включал в качестве составной части сексуального инстинкта : «Садизм в таком случае соответствовал бы ставшему самостоятельным, преувеличенному, выдвинутому благодаря смещению на главное место агрессивному компоненту сексуального влечения» , - делает вывод Фрейд в “Трех очерках о сексуальности ” (1905). А четырьмя годами позже, излагая историю маленького Ганса в работе “Анализ фобии пятилетнего мальчика ”, Фрейд заявил вполне определенно: «Я не могу решиться признать особое агрессивное влечение наряду и на одинаковых правах с известными нам влечениями самосохранения и сексуальным » . В этом высказывании Фромм видит сомнения Фрейда, что он всегда колебался в праве признания агрессии в качестве . Ведь еще в тех же “Трех очерках о сексуальности ” Фрейд писал: «Можно предположить, что импульсы жестокости проистекают из источников, действительно независимых от сексуальности, но способных соединиться с ней на ранней стадии» .

Фрейд принимается за тематику смерти только десятилетие спустя после публикации упомянутых работ его учеников. С выходом в свет в 1920 году своей статьи “ ” Фрейд радикально разрешил свои сомнения по поводу «признания особого агрессивного влечения наряду и на одинаковых правах с известными нам и сексуальным », разрубив свои сомнения, как Александр Македонский разрубил гордиев узел. Мечом Фрейду послужил его постулат о существовании инстинкта смерти .

Зигмунд Фрейд в построении своей метапсихологии опирался на принцип удовольствия , в соответствии с которой люди стремятся к удовольствию и избегают неудовольствия. Из принципа удовольствия Фрейд строит свою концепцию сновидений, суть которой заключается в том, что задачей сновидения является иллюзорное получение удовольствия , которое не удалось получить в реальной жизни, руководствуясь принципом реальности . В соответствии с концепцией Фрейда о сновидениях, за явным содержанием любого сновидения обязательно стоит исполнение какого-либо желания, что можно выявить с помощью психоанализа.

Однако, в концепцию сновидений как исполнения желаний не вписывались, так называемые, травматические неврозы . «Состояние больного травматическим неврозом во время сна носит тот интересный характер, что он постоянно возвращает больного в ситуацию , приведшей к его заболеванию, и больной просыпается с новым испугом» . В случае повторяющихся сновидениях о пережитой катастрофе Фрейд не мог увидеть скрытое содержание получения удовольствия : «Природе сна больше отвечало бы, если бы сон рисовал больному сцены из того времени, когда он был здоров, или картины ожидаемого выздоровления» . Шандор Ференци и Эрнст Зиммель, опираясь на совместную работу Йозефа Брейера и самого Фрейда “Исследования истерии ”, объясняли возвращение травматических сновидений , как результат переживания запредельной силы, подобно тому, как больной неврозом , на которую и ссылается Фрейд в “По ту строну принципа удовольствия ”. Однако, такое объяснение Фрейда не удовлетворило. Причиной, очевидно, было то, что свою теорию неврозов Фрейд построил исключительно на сексуальности, и из этого следовало, что фиксации могут носить только сексуальный характер, а его коллеги этим объяснением, по сути, утверждают, что невроз может быть вызван переживаниями несексуального характера, с чем Фрейд упорно не хотел соглашаться (см. ).

Далее Фрейд пишет, что в концепцию принципа удовольствия кроме повторяющихся травматических сновидений также не вписывались , в виде , выражающегося в том, что пациент в процессе психоаналитических сессий «скорее вынужден повторить вытесненное в виде новых переживаний, чем вспомнить его как часть прошлых переживаний, как хотел бы врач ». В случае осознанию вытесненных влечений Фрейд находит объяснение этому в том, что пациент избегает неудовольствия , связанного с воспоминанием запретных инцестуозных сексуальных тем, связанных с удовольствием . Но совершенно не вписывается в принцип удовольствия «удивительный факт, который состоит в том, что навязчивое повторение воспроизводит также и такие переживания из прошлого, которые не содержат никакой возможности удовольствия , которые не могли повлечь за собой удовлетворения даже вытесненных прежде влечений. » Фрейд имеет в виду крушение надежд ребенка на удовлетворение и унижения от проигрышей в эдипальном соперничестве (см. и и следующие параграфы). «Все эти тягостные остатки опыта и болезненные аффективные состояния повторяются в неврозе переноса … »

Такие же навязчивые повторения, пишет Фрейд далее, «можно найти также и в жизни не невротических людей ». Это то, что называют преследующим роком или наступанием на одни и те же грабли .

На этом месте заканчиваются психологические рассуждения Фрейда в статье “По ту сторону принципа удовольствия ”, и Фрейд переходит к философии. Фрейд рассуждает о некоторой силе, которая принуждает к повторению рыб метать икру в определенном месте, а перелетных птиц возвращаться на определенное место для гнездования. «Элементарное живое существо с самого своего начала не должно стремиться к изменению, должно постоянно при неизменяющихся условиях повторять обычный жизненный путь. [...] Скорее здесь нужно было бы искать старое , которое живущее существо однажды оставило и к которому стремится обратно всеми окольными путями развития.» И тут Фрейд делает неожиданный вывод: «Если мы примем как не допускающий исключений факт, что все живущее вследствие внутренних причин умирает, возвращается к неорганическому, то мы можем сказать: , и, наоборот, неживое было раньше, чем живое.»
Конечное подтверждение существования инстинкта смерти Фрейд обнаруживает в краеугольном камне своей метапсихологии, принципе удовольствия . Эта концепция,основана на простом выводе, что люди, очевидно, стремятся к удовольствию и избегают неудовольствия, т.е. уменьшению напряжения, связанного с неудовольствием. Это стремление к уменьшению напряжения, которое в свое время обнаружил Фрейд, теперь его приводит к неожиданному выводу: «То, что мы признали в качестве доминирующей тенденции психической жизни, может быть, всей нервной деятельности, а именно стремление к уменьшению, сохранению в покое, прекращению внутреннего раздражающего напряжения (по выражению Барбары Лоу, “ ”), как это находит свое выражение в принципе удовольствия, является одним из наших самых сильных мотивов для уверенности в существовании » .
Таким образом Фрейд из своей, по сути, монистичной концепции примата сексуального влечения строит настоящую единства и борьбы сексуального влечения и влечения к смерти , сходную мрачной философии Шопенгауэра: «...для которого смерть есть “собственный результат” и, следовательно, цель жизни, а сексуальное влечение воплощает волю к жизни» . Теперь для Фрейда сексуальное влечение не просто стремление к удовольствию : «Таким образом, либидо наших сексуальных влечений совпадает с Эросом поэтов и философов, который охватывает все живущее » .
Так, выводя инстинкт смерти из простого утверждения о том, что все живое рождается и умирает , Фрейд пришел к выводу, что все живое бессознательно стремиться к смерти и, соответственно, управляется двумя инстинктами, сексуальным инстинктом (либидо) и инстинктом смерти – Эросом и , находясь в гегелевской непрерывной борьбе противоположностей .

Современные генетики действительно склоняются к существованию обусловленного механизма старения и, как следствие, умирания. И в генетически запрограммированном механизме умирания есть смысл выживания и многообразия жизни. Чем короче продолжительность жизни существа, и чем интенсивнее процесс размножения, тем быстрее накапливаются новые признаки, полученные в результате естественных мутаций, и формируются новые виды, более приспособленные к выживанию в меняющейся окружающей среде – в этом суть естественного отбора и адаптации, в которой нет равным бактериям и вирусам, существам с самой короткой продолжительностью жизни и невероятной плодовитостью. В конце концов, все устройство живой жизни построено на рождении и умирании , а сама суть основы жизни, пищевая пирамида , основана на убивании и поедании . Смерть – средство жизни, но разве ее цель ?

Надо отдать должное Фрейду, что он отметил и незавершенный характер этой своей статьи и закончил ее цитатой Рюккерта: «До чего нельзя долететь, надо дойти хромая. Писание говорит, что вовсе не грех хромать» . Но, несмотря на это, Фрейд больше никогда не возвращался к теоретическому обоснованию существования инстинкта смерти , но стал использовать его в своих дальнейших теоритических построениях так, будто существование инстинкта смерти им уже . Но практически, во всех сочинениях Фрейда нового периода, также как и его последователей, принявших инстинкт смерти, если заменить термин «влечение к смерти » на «агрессивное влечение », то, с моей точки зрения, смысл совершенно не поменяется. И это было бы и не важно, если бы влечение к смерти стало приниматься просто как новый термин и подвергалось бы дальнейшему анализу . «...Фрейд, осознавая могучую силу импульсов саморазрушения, постулировал инстинкт саморазрушения (инстинкт смерти ), хотя этой концепцией он закрыл путь к действительному его пониманию, а значит к эффективной психотерапии ». (Карен Хорни. “Наши внутренние конфликты ”)

Но не все психоаналитики приняли инстинкт смерти . С тех пор психоаналитики разделились на два лагеря, на тех которые приняли существование инстинкта смерти , и тех, которые считают его необоснованной спекуляцией . Последних радикально меньше.

Прежде всего, кто безоговорочно принял инстинкт смерти, была Мелани Кляйн и ее последователи (кляйнианцы , одно из направлений Британского психоаналитического общества , идеи которого стали самыми популярными сегодня в России) и Андре Грин и представители его школы (члены Французского психоаналитического общества , тоже популярного направления в российском психоанализе).
Введение понятия инстинкта смерти позволяет им создавать фундаментальную гипотезу, объясняющую природу агрессивности, суть которой заключается в том, что любое проявление агрессии суть проявление инстинкта смерти . При этом роль влияния социального окружения, включая родителей, порой, сводится к минимуму, исходя из постулата, что как повышенная сексуальность, так и повышенная агрессивность является конституционно обусловленной (врожденной).

По мнению других психоаналитиков, концепция инстинкта смерти построена исключительно на спекулятивный основе (то есть без надлежащей базы клинических наблюдений). Они считают излишнюю агрессивность человека исключительно следствием недостатка любви и результатом чрезмерно жесткого воспитания , а не следствием врожденного инстинкта смерти . К таким психоаналитикам относятся, прежде всего, последователи , сторонники психологии Самости (Self-психологи) и интерсубъективного подхода в психоанализе .

Еще классик психоанализа Ральф Гринсон , суммируя мнения Фенихеля (1945) и Лагаше (1953) по этому поводу, дает простое и развернутое объяснение , которые Фрейд объяснил влиянием инстинкта смерти : «Эго , которое было пассивно в первоначальной травматической ситуации, активно воспроизводит событие в выбранное для этого время, в подходящих условиях, и таким образом, медленно учится справляться с ним ». Подходящими для этого условиями оказываются, прежде всего, сон и кушетка психоаналитика.

Более сложная теория навязчивых повторений разработана Self-психологом – это концепция трансферентного и развивающегося ребенка . Суть ее заключается в том, что родители содействуют развитию (эволюции ) ребенка, которых Тэхкэ называет эволюционными объектами . В тех аспектах, в которых взаимодействие преждевременно перестало быть эволюционным , ребенок не достигает автономии (психической самостоятельности) и остается в длительной зависимости от эволюционных объектов и от взаимодействия с ними. Эволюционная задержка в дальнейшем формировании структуры его психики приведет к соответствующим навязчивыми повторениям во взрослой жизни такого человека, проявляясь во взаимодействиях с другими людьми (другими объектами). То есть в результате задержки в эволюционном развитии особенности взаимодействия с эволюционными объектами переносятся на взаимодействие с другими людьми (трансфер , с англ. transfer, – перенос). Эта концепция перекликается с концепцией Юнга об , упомянутой в предыдущей статье.

Таким образом, для Self-психологов в задачу психоанализа входит не искать следы инстинкта смерти , а анализировать эти аспекты эволюционных задержек .

В свое время сформировалась и третья группа психоаналитиков (хронологически было бы правильным ее назвать первой ), которая оказалась где-то посередине – это Эго-психологи (последователи Анны Фрейд , представители другого крыла Британской школы психоанализа и Хайнца Хартмана , президента Международной психоаналитической ассоциации ), они не используют термин инстинкт смерти , но придерживаются врожденного (инстинктивного) происхождения агрессии, но при этом не отрицают определяющее значение родителей в становлении психики человека в процессе ее развития, в том числе и в развитии чрезмерной агрессивности. Классиком такого направления является также Чарльз Бреннер (президент Американской ассоциации психоаналитиков ), статья которого “ ” предлагается на этом сайте. По сути, ими используется первоначальный взгляд Фрейда на агрессию как , так в указанной статье Бреннер пишет: «Первым элементом каждого конфликта является инстинктивный импульс, детское инстинктивное желание. Здесь имеется в виду желание приятного удовлетворения либидинозного или агрессивного типа. Поскольку каждое такое детское желание содержит как либидинозные , так и агрессивные элементы, то проще объединить их и просто говорить о желании сексуального удовлетворения, где сексуальное подразумевает и либидинозное , и агрессивное одновременно.»
Навязчивые повторения Эго-психологами были объяснены как способ справиться с внутрипсихическим конфликтом (центральное понятие Эго-психологии), а также попытками восстановить состояние, предшествующее травме – именно эту концепцию и развили психологи Самости (концепция защиты Самости , центральное понятие Эго-психологии).
Невозможно переоценить влияние теорий Эго-психологии на современный психоанализ. Эго-психология была весьма распространена в 50-х годах, особенно в США, но сегодня – это только классика, основа психоанализа , наряду с классическим психоанализом Зигмунда Фрейда .

Исходя из контекста работ Фрейда нового периода, невозможно позитивным образом отличить инстинкт смерти от , о котором поговаривал Фрейд до 1920 года. Что инстинктивная агрессивность , что инстинкт смерти , ведущий к агрессивности – на выходе имеем ту же агрессивность как поведенческий паттерн (модель поведения), против окружения или направленный против себя. Принципиальным оказывается не вопрос как назвать агрессивность человека, а какое она имеет происхождение , врожденное или приобретенное. Но не нужно придумывать инстинкт смерти , а достаточно присмотреться, сколько невзгод ожидает на жизненном пути ребенка, чтобы понять, что если он не получит достаточно поддержки и любви от родителей, его душа наполнится ненавистью ко всей его окружающей жизни. К сожалению, Фрейд забыл о своем высказывании, сделанном в статье “Влечения и их судьба ”, написанной им пятью годами ранее: «Как проявление отношения к объекту, ненависть старше любви, она соответствует самому первоначальному отстранению нарциссического "Я" от внешнего мира, доставляющего раздражения. Как выражение вызванной объектами реакции неудовольствия, ненависть сохраняет тесную связь с влечениями самосохранения, так что между влечениями "Я" и сексуальными влечениями легко могут образоваться отношения противоположности, повторяющей такое же отношение между ненавистью и любовью.» В связи с этим вспоминаются слова Шандора Ференци , одного из любимых учеников Фрейда: «Необходимы необычайная любовь, нежность и забота, чтобы ребенок простил родителям свое, без его ведома, появление на свет» , – написанные в статье “Нежданный ребенок и его стремление к смерти ”. И хотя Ференци, как преданный сын своего отца, безоговорочно принял фундаментальное предположение Фрейда об инстинкте смети , по сути, он остался его противником, и, видимо поэтому, Фрейд запрел к изданию после смерти Ференци последнюю его статью “Речевые противоречия в разговоре взрослого с ребенком ”, революционно отличающуюся от всех его предыдущих работ. Благодаря Ференци психоанализ породил плеяду психоаналитиков, не использующих инстинкт смерти (и примат сексуальности ) в своих теоретических построениях, – таких как Микаэл Балинт (ученик Ференци), Хайнц Кохут , Джозеф Лихтенберг , Роберт Столороу , Вейкко Тэхкэ , Хуго Блэйхмар , и многих других (см. ).

Надо заметить, что в фундаментальной работе по симптомообразованию при неврозах “Торможение, симптом, тревога ”, написанной Фрейдом через 6 лет после публикации “По ту сторону принципа удовольствия ”, Фрейд ни разу не упоминает инстинкт смерти . В этой работе он тоже касается навязчивых воспроизведений в виде невротических симптомов. Но для их объяснения Фрейд не прибегает к концепции инстинкта смерти , а объясняет это особенностями процесса вытеснения .

Исследования Брейера и Фрейда, показавшие, что в основе истерических симптомов лежит неразрешенный интрапсихический конфликт, положили начало новой эре в развитии психологии. Сделав выводы из конкретного наблюдения, касавшегося истерических симптомов, Фрейд продолжал исследовать эмоциональную жизнь своих пациентов. Постепенно ему удалось создать стройную систему, позволявшую по-новому взглянуть на душевные расстройства и на психическое развитие человека в целом. Исследования природы интрапсихических конфликтов привели Фрейда к построению теории бессознательного, дающей понимание структуры и динамики психики. Следовательно, систематические исследования эмоциональных конфликтов, сначала в рамках медицинских наук, а потом - за их пределами, можно назвать процессом рождения того, что сейчас мы знаем как психоанализ.

Фрейд объяснял возникновение эмоциональных конфликтов взаимодействием базовых разнонаправленных сил, т. е. взаимодействием антагонистических инстинктов. В ходе работы Фрейд пришел к пониманию необходимости дуалистического подхода к психическим процессам, и продолжал подчеркивать важность понимания природы инстинктов. Прежде всего, следуя за общепринятым в то время противопоставлением голода и любви, Фрейд попытался увидеть противоположные влечения в инстинктах, направленных на самосохранение и сексуальных инстинктах. Позднее он стал противопоставлять Эго-инстинкты и сексуальные инстинкты на том основании, что подобный дуализм вполне гармонирует с двойственной ролью самого человека, являющегося индивидуальностью и одновременно представителем своего вида. Однако аналитическая практика не подтвердила рациональности подобного разделения, и в конце концов Фрейд вынужден был признать, что первичным двигателем человеческого поведения являются инстинкты жизни и смерти.

Интересно, что сам Фрейд достаточно долго не хотел придавать должного значения и статуса дуалистической теории, колеблясь в этом отношении вплоть до начала этапа своих последних исследований природы инстинктов. Именно эти исследования увенчались окончательным и кардинальным противопоставлением первичного инстинкта жизни и первичного инстинкта смерти, противопоставлением, которое и раньше незримо присутствовало в практике психоанализа. Он подчеркивал гипотетическую природу этой теории, никогда не упоминал ее в качестве неотъемлемой составляющей психоанализа и открыто признавался в «прохладной сдержанности» по отношению к идее дуализма инстинктов. Тем не менее его работы содержат высказывания, однозначно свидетельствующие в пользу убежденности Фрейда в истинности дуалистической теории: «Они-то (группа инстинктов), собственно, и являются влечениями к жизни: то, что они действуют в противовес другим влечениям, которые по своей функции ведут к смерти, составляет имеющуюся между ними противоположность, которой учение о неврозах приписывает большое значение».

Пытаясь объяснить враждебную реакцию, с которой столкнулась дуалистическая теория инстинктов, Фрейд однажды сравнил это учение с оскорблением в адрес человеческого нарциссизма. Самолюбие человечества получало такие раны и ранее. Копернику удалось разрушить нежно взлелеянную человечеством веру в то, что наша Земля является центром вселенной («космологический удар» по нарциссизму); Дарвин нанес «биологический удар », доказав, что человек не занимает особого, привилегированного положения в цепи творений природы; и наконец психоанализ ранил нарциссизм человека «психологическим ударом», обнаружив, что человек не является хозяином своего внутреннего мира, поскольку существуют бессознательные душевные процессы, не поддающиеся контролю со стороны человеческого разума. Хочу подчеркнуть, что выдвинутая Фрейдом теория инстинкта смерти придала этому «психологическому удару» особую силу. Очевидно, что негодование и тревога, родившиеся в результате столкновения человеческого нарциссизма и знания, которое принес людям психоанализ, не могли не пополниться страхом, который вызвало известие о том, что позывы, ведущие к смерти, действуют на человека изнутри его же собственной психики.

Теория инстинкта смерти была встречена неодобрительно и вызвала множество возражений и дискуссий. Одним из аргументов, ставивших под сомнение ее право на существование, был тот факт, что Фрейд пришел к обоснованию инстинкта смерти исключительно путем философских спекуляций и своеобразной переоценки сути биологических явлений. В действительности это не совсем так. Если мы обратимся к работе «По ту сторону принципа удовольствия», то со всей очевидностью обнаружим, что свои рассуждения Фрейд начинает именно с анализа клинического материала, т. е. снов своих пациентов, страдавших от травматического невроза. Эти сны, в противоположность привычной для аналитического понимания функции сновидения как средства удовлетворения желания, раз за разом возвращали пациента к болезненной ситуации травмы. Кроме того, Фрейд подробно описывает игру ребенка, в которой тот снова и снова переживает болезненный для него опыт. Несмотря на то, что оба эти феномена не были детально обсуждены в работе, Фрейд указал на ключевые моменты обоих ситуаций - повторение травматических переживаний. Далее он описывает поведение некоторых своих пациентов, которые вместо того, чтобы вспомнить травмирующее и вытесненное событие из своего прошлого, вновь попадают в ту же самую ситуацию, причиняя себе, таким образом, огромную боль. Исходя из этих конкретных клинических наблюдений, Фрейд предполагает возможность существования некоторого «навязчивого повторения» как самостоятельного феномена, вездесущего и не подчиняющегося принципу удовольствия. Этот концепт полностью подтвердил свою валидность и нашел блестящее обоснование в аналитической и психологической практике.

Следовательно, вне сомнений остается тот факт, что, обосновывая существование инстинкта смерти, Фрейд исходил именно из клинического опыта и своих практических наблюдений. Именно так он исследовал и важнейший психологический принцип - феномен навязчивого повторения. Фрейд никогда в своих рассуждениях не терял связи с реальностью клинических фактов.

Биологические спекуляции Фрейда подводят нас к мысли, что с того момента, когда «baffles conjecture» жизнь родилась из неживого, стремление к возвращению в первоначальное состояние стало неотъемлемой частью всего живого. Инстинкт смерти действует наряду с инстинктом жизни в каждом живом существе. Мы можем оставить биологам судить о правомерности теоретических выкладок Фрейда в отношении принципов соотношения живого и неживого, но мы имеем полное право использовать психологическую часть его теории - использовать, а не надеяться, что она способна разрешить все загадки и тайны человеческого существования.

Психологическая работа не дает нам возможности непосредственно наблюдать действия человеческих инстинктов. Что мы можем наблюдать, так это действие некоторых импульсов, в результате которого рождаются эмоции, надежды, страхи, конфликты, формируется поведение и деятельность человека. Мы наблюдаем процессы типа трансформации бессознательных желаний в осознанный страх, либо бессознательной ненависти в преувеличенную сознательную любовь.

Мы не должны смешивать импульсы как клинически наблюдаемые сущности и инстинкты - первичные силы, дающие начало этим импульсам. Инстинкты, следовательно, представляют собой концепт, некоторую абстракцию, существующую в рамках конкретного психологического подхода. Мы не можем ни доказать ни опровергнуть факта их существования путем непосредственного наблюдения. В нашей власти только интерпретация наблюдаемых фактов. Подобная интер претация, конечно, содержит некоторую спекуляцию, которую всегда можно поставить под сомнение. Невозможно познать истинную суть чего-либо путем простого коллекционирования фактов, связанных с предметом исследования. Если мы никогда не будем идти дальше уровня разрозненных фактов, то нарушим саму процедуру научного исследования, предполагающую использование таких средств, как абстрагирование и построение умозаключений - предположений (speculation). Они позволяют открывать принципы, манифестациями которых выступают наблюдаемые нами факты. Психологи, не разделяющие аналитических взглядов, говорят: «Истина находится в пределах очевидного, не выходящего за рамки здравого смысла». Но научный работник должен комбинировать трезвые наблюдения с умозрительными интерпретациями. Существуют однако и ограничения. Умозаключения способны ввести в заблуждение. Происходит это в том случае, когда спекуляции слишком далеко уходят от фактов, которые можно наблюдать в реальности. Подобный полет фантазии приносит не больше пользы, чем механическое коллекционирование фактов, не сопровождающееся аналитической проработкой.

Как уже говорилось, теория инстинктов, предложенная Фрейдом, вышла за рамки психологии и коснулась таких областей знания, как физиология и биология. Физиологи, психиатры, психологи, психоаналитики - все мы работаем с людьми, и никто из нас не имеет дела с изолированной человеческой душой. Мы каждый день в ходе своей клинической практики имеем возможность наблюдать, как психологические силы способны давать начало таким процессам, как возникновение конверсионных симптомов или психосоматических расстройств. Столь же очевидно влияние физиологических факторов на психологическое состояние личности. Поэтому невозможно исключить физиологический и биологический компонент из любого рода психологической работы.

Изучение человеческого поведения вынуждает нас признать двойственность источников тех сил, которые действуют в глубине нашей психики. Более того, наши наблюдения убеждают в том, что не существует достаточно глубокого раскола между душой и телом человека. Таким образом возникает очевидная необходимость введения физиологического фактора в нашу теорию инстинктов. Эта необходимость в полной мере удовлетворяется предложенной Фрейдом теорией инстинктов, преследующих противоположные цели - жизнь и смерть.

Согласно дуалистической теории инстинктов, созданной Фрейдом, два базовых влечения всегда смешаны друг с другом. Природа этого смешения и события, способные изменить соотношения сил каждого из инстинктов очень важны, но мы по-прежнему знаем об этом очень немного. Скорее всего именно характер взаимодействия и слияния противоположных инстинктивных влечений и определяет, будет ли получившаяся в результате «смесь» смертельной или животворной.

Несмотря на то, что инстинкты способны к слиянию и разделению, они борются друг с другом внутри человеческого организма. Цель инстинкта жизни в объединении, и он влечет одного человека к другим. Цель инстинкта смерти заключается в разрушении организма или объединения организмов. Инстинкт смерти препятствует образованию союзов между индивидуальными организмами. Развитие, превращающее одноклеточный организм в многоклеточный, увеличение дифференциации клеток, формирование новых органов, выполняющих специальные функции - все это можно назвать результатом работы инстинкта жизни. В то же время подобное развитие создает множество целей для инстинкта смерти, поскольку каждый шаг в направлении усложнения и образования объединений несет в себе потенциальную угрозу дезинтеграции.

Теория двух основных инстинктов привнесла изменения в существовавшую классификацию. И инстинкт самосохранения, и сексуальный инстинкт теперь стали считаться представителями и проявлениями инстинкта жизни. Существовавшее ранее убеждение относительно того, что основным конфликтом человеческой жизни является несовпадение двух основных ее целей, претерпело трансформацию. Обе эти цели по сути своей дополняют друг друга. Обычно акт продления рода чрезвычайно сильно укрепляет ощущение индивидуальной безопасности человека, а реализованность его как индивида идет на пользу всему человеческому роду. Психоаналитические исследования убедительно доказали, что в случае возникновения конфликта из-за разности этих целей, причиной его являются нарушения в ходе индивидуального развития, а не врожденное противоречие двух целей человеческой жизни.

Психологическое выражение инстинкта жизни мы можем обнаружить в любви, конструктивных стремлениях и кооперативном поведении. Каждое из этих проявлений в своей основе имеет стремление к объединению. Поэтическая фраза «Эрос как связующая сила» достаточно часто встречается в психоаналитической литературе. Инстинкт смерти проявляет себя в ненависти, деструктивности и негативистических стремлениях, иначе говоря, во всех моделях поведения, которые являются антагонистическими по отношению к создаваемым или существующим связям или союзам, как интрапсихическим, так и социальным.

Фрейд считал, что главным средством, применяемым инстинктом жизни в борьбе с инстинктом смерти, является отклонение инстинкта смерти вовне. Он называл этот механизм первопричиной проекции и считал, что инстинкт смерти «безмолвно» действует внутри организма и становится отчетливо различимым только когда отклоняется от первичной цели.

Однако, остается вопросом, действительно ли инстинкт смерти столь «безмолвно» атакует самость человека? Достаточно часто можно наблюдать образцы демонстрируемого человеком саморазрушительного поведения, выражающегося как в небольших ошибках, явно наносящих вред интересам человека, так и в различного рода «несчастных случаях», мазохизме, суицидальном поведении. Более того, существование физических болезней, истощения организма, нарушений в процессе выздоровления, тоже должно быть отнесено за счет скрытого действия инстинкта смерти, толкающего организм навстречу внешним опасностям и усиливающего их влияние.

Проблема проекции опасных влечений за пределы самости не столь проста. Происходит не только проецирование деструктивных импульсов, позволяющее человеку избавиться от болезненного ощущения, что угрожающие ему силы бушуют внутри него самого. Позитивные, окрашенные любовью импульсы и стремления тоже подвергаются проецированию, и такая проекция может стать благотворной или опасной в зависимости от характера избранного объекта, и того, как в дальнейшем сложатся отношения с этим объектом. Опасность проекции лежит в замутнении ясного восприятия реальности, что зачастую приводит к возникновению очень серьезных искажений. Проецировать «позитивные», окрашенные любовью импульсы на «плохой» объект, превращая его таким образом в «хороший», может быть не менее больно, чем проецировать деструктивные, «плохие» импульсы на объект, к которому испытываешь любовь, и таким образом потерять его. С другой стороны, проекция позитивных импульсов может оказаться благотворной в том случае, когда она укрепляет привязанность субъекта к объекту, оказывающему на него благотворное влияние. Субъект таким образом получает возможность интроецировать «хорошую» часть объекта (в том числе и вернуть себе то, что изначально было составляющей частью его собственного Эго).

Суждение, доказывающее, что любовь является проявлением инстинкта жизни, а ненависть - проявлением инстинкта смерти, требует некоторых оговорок. В садо-мазохистической любви сама любовь сложным образом переплетена с желанием причинять боль и страдать от боли, желанием, источником которого однозначно является инстинкт смерти. Тем не менее этот феномен не вносит изменений в теорию основных инстинктов. Это лишь еще одно доказательство способности инстинктов к слиянию, о которой неоднократно упоминает дуалистическая теория. То же соображение относится к ненависти по отношению к противнику и даже к тем случаям, когда один человек убивает другого в целях самозащиты. Деструктивное поведение, служащее интересам самосохранения, свидетельствует о том, что слияние базовых инстинктов работает в пользу инстинкта жизни. Такая интерпретация подтверждается тем фактом, что в подобных случаях доминирующим является мотив самосохранения, а агрессия не носит характера деструктивной жестокости.

Эти примеры, кроме прочего, предостерегают нас от стремления упрощать и сверхупрощать теорию инстинктов. Мы не можем провести прямую линию между каким-либо событием, являющимся частью сложного и комплексного опыта человека, и инстинктом, ставшим причиной этого события. В ходе развития, от самых ранних его этапов до более зрелых, превращение первичных инстинктивных целей осуществляется в результате влияния и взаимодействия антагонистических инстинктов.

Существуют однако некоторые наблюдения, говорящие в пользу того, что базовые инстинктивные влечения способны модифицироваться до такой степени, когда один из основных инстинктов безраздельно царит в отдельно взятый момент. Подобное разделение можно, с одной стороны, заметить в предельном самоудовлетворении и чрезвычайно сильной привязанности (не носящей характера мазохистического удовольствия), а с другой - в бессмысленной и предельно деструктивной жестокости.

В этой работе я бы хотела уделить внимание только проявлениям человеческой деструктивности, поскольку сильная любовь и привязанность достаточно редко становятся психологической проблемой, требующей обсуждения.

Я думаю, излишне приводить конкретные примеры. Время от времени мир потрясают известия о «нечеловеческих», «зверских» убийствах, совершенных отдельными людьми или группами людей. В подобных случаях либо невероятная жестокость проявляется в отсутствии какой бы то ни было провокации со стороны жертвы, либо, в случае, когда провокация все же имела место, мера жестокости многократно превышает необходимую. Более того, эти жестокие преступления столь преднамеренны и детально подготовлены, что не возникает никаких сомнений в том, что их мотивом может быть только ненависть и дикая жестокость, рожденная инстинктом смерти. Убийце необходима жертва, которая позволит ему удовлетворить глубинную потребность в причинении кому-либо боли, и когда он совершает преступление, то действует без малейших колебаний, которые могут быть вызваны эмпатией, виной или переживанием ужаса от происходящего.

Очень странно, что подобное поведение достаточно часто относят к разряду извращенной сексуальности, маркируя подобные преступления как «совершенные на сексуальной почве». Действительно, садизм является формой сексуальной перверзии, но совершенно необходимо различать сексуальное поведение, содержащее элементы садизма (мазохизма) и жестокие преступления, в которых именно жестокость является основной чертой. В прямом смысле слова под сексуальной перверзией следует понимать физическую близость между взрослыми людьми, в процессе которой предварительное удовольствие имеет более важное значение, чем удовольствие конечное, оральная, выделительная, вуайеристская и эксгибиционистская активность доминирует над нормальными гетеросексуальными половыми отношениями. Сюда же можно отнести случаи, когда физическое удовлетворение достигается в ходе контакта с представителями своего пола. В своих работах Фрейд показал, что такого рода извращенная сексуальность (обычно содержащая небольшую примесь садистических и мазохистических элементов) своим происхождением обязана инфантильной сексуальности, поскольку она репрезентирует те способы, посредством которых получает удовлетворение ребенок.

Жертвы убийств и так называемых «сексуальных преступлений» умирают не от переживания сексуального опыта, каким бы инфантильным он ни был, а от того, что становятся объектом невероятно жестокого насилия. Сексуальная сторона поведения убийцы лишь представляет ему возможность ввести свою жертву в заблуждение и реализовать внутренний агрессивный порыв при минимуме затруднений. Возможно, убийца даже начинает действовать в состоянии сексуального возбуждения, однако это состояние очень быстро сменяется импульсами агрессии и деструктивности. Иначе говоря, сексуальность выполняет лишь роль шлюзовых ворот, освобождающих агрессию. Создается впечатление, что люди, вынужденные заниматься изучением подобных случаев, прекрасно понимают, что причиной такого поведения человека может считаться только примитивная мощь инстинкта. Однако этим инстинктом чаще всего считают сексуальность. На мой взгляд, именно предложенная Фрейдом теория двух базовых инстинктов, противостоящих друг другу, и предположение о том, что инстинкт смерти способен отклоняться от своей первичной цели, позволили нам обнаружить истинное толкование этого типа человеческого поведения. В случаях проявления такого рода жестокости мы можем предположить некоторый сбой в процессе слияния инстинктов жизни и смерти. В результате произошедшего по какой-то причине нарушения, инстинкт смерти в такой степени активизируется внутри самости человека, что при невозможности нейтрализовать его посредством влияния инстинкта жизни, единственной, хотя и примитивной защитой, остается отклонение его от первичной цели. Происходит грубое отражение внутренней опасности во внешний мир, в результате чего страдает и умирает не сам человек, а избранная им жертва. Я не утверждаю, что убийца каким-либо образом сознательно переживает свою внутреннюю катастрофу или действует в состоянии сознательной паники. Тем не менее я убеждена, что понять его поступок можно только допустив, что сам убийца в момент совершения преступления находился под влиянием неопределенной потребности найти жертву, чтобы спасти самого себя. Одно это допущение, на мой взгляд, объясняет полнейшее отсутствие сострадания к мучениям жертвы, а также потребность совершать определенные действия в процессе убийства. Эти действия, часто трактуемые как «сексуальные», позволяют убийце получить полное удовлетворение от зрелища агонии жертвы. Я не стану детально анализировать этот процесс, поскольку он связан с глубинными слоями человеческой психики и требует подробного рассмотрения, а только обобщенно назову его переживанием внутренней катастрофы. Инстинктивная катастрофа приводит к тому, что инстинкт смерти полностью выходит из под контроля инстинкта жизни, и единственное, что может спасти человека от этой бури, бушующей в его собственной психике, - это отклонение инстинкта смерти вовне.

Фрейдовская теория инстинктов жизни и смерти как первичных источников мотивации человека представляет собой наиболее доступную пониманию четкую систему, позволяющую трактовать наши клинические наблюдения. Эта система четко показывает, что эмоции и поведение человека являются результатом взаимодействия двух противоположных по сути и направленности базовых инстинктов. Множество дискуссионных проблем, касающихся, например, возникновения тревоги, предстают перед нами совсем в ином свете.

Существуют три основные теории, объясняющие причины возникновения тревоги. Первая - оригинальная теория Фрейда, трактующая тревогу как результат «автоматической трансформации» вытесненных либидинозных импульсов. Там, где происходит вытеснение либидинозных импульсов, возникает тревога. Несмотря на то, что позже Фрейд несколько трансформировал свои представления по этому вопросу, отметив, что тревога достаточно часто предшествует вытеснению, а также несмотря на спад интереса самого Фрейда к этой теории, он, по сути, так и не отказался от нее. Упоминания об этой теории достаточно часто встречаются в его работах.

Вторая теория была выдвинута Эрнестом Джонсом, который пытался понять, что же в общем заставляет человека испытывать страх. Джонс пришел к выводу, что существует «врожденная склонность к страху», которую он обозначил как «инстинкт страха».

Мелани Кляйн является автором третьей теории. По ее мнению, непосредственным источником возникновения тревоги являются деструктивные импульсы. Опасность, которую представляет для организма инстинкт смерти как источник деструктивных импульсов, она считала первопричиной возникновения тревоги. Ее теория также учитывает и либидинозный фактор, поскольку либидинозная фрустрация усиливает или высвобождает тревогу путем увеличения уровня агрессивности. Происходит это потому, что либидинозное удовлетворение обладает способностью ослаблять или сдерживать тревогу. Следовательно, ключевую роль играет процесс слияния и взаимодействия основных инстинктов, нарушения в котором становятся причиной возникновения тревоги.

Мне кажется, возможно дать более четкое определение этому взаимодействию инстинктов и определить роль каждого из них в процессе возникновения тревоги. Подобное определение даст возможность увидеть, что три вышеупомянутые теории, несмотря на всю их разнородность, вполне могут быть обобщены.

Нет никаких сомнений в том, что способность человека переживать испуг и тревогу является врожденной, точно так, как и способность человека любить и ненавидеть. Она представляет собой составную часть психологического инструментария человека. Тревогу можно рассматривать как состояние, в котором активируется эта способность. Субъективно это переживается человеком как состояние болезненного напряжения, подталкивающего в направлении совершения каких-то шагов с целью защиты от угрожающей опасности. В этом смысле тревога выполняет предохранительную функцию, и ее следует рассматривать в контексте инстинктов самосохранения. Это означает, что склонность переживать испуг и тревогу следует относить на счет действия инстинкта жизни. То же следует сказать и об активации этой способности, ведущей к переживанию тревоги.

С другой стороны, опасность, против которой инстинкт жизни мобилизует способность переживать испуг, происхождением своим обязана инстинкту смерти, цель которого противоположна жизни и здоровью.

Опасность, первоначально возникшая внутри организма, является стимулом для активации врожденной способности человека бояться. Этот паттерн можно рассматривать как интрапсихическую диспозицию, позволяющую узнавать внешнюю опасность и использовать против нее защиты, первоначально отработанные во взаимодействии с внутренними опасностями.

Это обобщение использует принципиальные моменты теории М. Кляйн и выдвинутого Джонсом понятия «врожденной способности бояться», однако оно доказывает отсутствие необходимости дополнять теорию основных инстинктов введением третьего базового инстинкта.

Что же касается первоначальной идеи Фрейда об «автоматической трансформации» вытесненного либидо, то, на мой взгляд, здесь следует отметить следующие моменты. Во первых, замечание относительно «автоматичности» процесса трансформации вытесненных импульсов наталкивает на мысль об инстинктивном элементе, о том, что все происходит на уровне инстинкта. Во-вторых, мы должны определиться с тем, что же все-таки за сила несет ответственность за торможение либидинозных импульсов. Как мы знаем, торможение либидинозных желаний может привести к заместительному удовлетворению, т. е. сублимации, и в таком случае тревога не возникает, как не возникает и неудовлетворительное состояние напряжения. Если же вытеснение либидинозных желаний приводит к возникновению неудовлетворительного состояния, то, как мы знаем по опыту анализа, в состав этого желания обычно включены деструктивные импульсы. Таким образом удовлетворение (и вытеснение) желания одновременно дает возможность выражения деструктивных компонентов этого либидинозного устремления (происходит отклонение инстинкта смерти вовне). В подобных случаях вытеснение либидо приводит к возникновению тревоги, которая рождается в ответ на опасность, которую представляет собой активизация инстинкта смерти внутри самости. Упоминание об «автоматической трансформации» вытесненного либидо подразумевает борьбу между основными инстинктами. В ходе этой борьбы инстинкту жизни не удается достигнуть полной победы (либидинозного удовлетворения или сублимации), из-за чего перед лицом опасности возможно возникновение реакции тревоги. Возможно, нелишним было бы более точно оговорить, что я рассматривала причины возникновения тревоги лишь в отношении к самым глубоким, инстинктивным уровням человеческой психики. Я не говорила о причинах возникновения тревоги на уровне сложных комплексных процессов высокого уровня, которые однако тоже конструируются в соответствии с базовыми паттернами.

Хочу сказать несколько слов о тех случаях, когда тревоге не удается выполнить своей роли целевого, защитного поведения. Как мы знаем, переживание избыточной тревоги способно парализовать человека. Таким образом тревога делает человека беззащитным перед лицом той опасности, от которой она должна была его предохранить. В таких случаях противостояние инстинктов заканчивается перевесом инстинкта смерти, нарушающим процесс защиты и мобилизацию способности бояться, способности, за которую отвечает инстинкт жизни. Подобная же расстановка сил объясняет неадекватное отсутствие тревоги и защитного поведения перед лицом опасности.

Заключительная фрейдовская теория первичных инстинктов жизни и смерти, клинически репрезентируемых импульсами любви, сексуальности и самосохранения, с одной стороны, и импульсами деструктивности, жестокости - с другой, так и не была в достаточной мере проработана и применена к практике. В работах по теории либидо по-прежнему сохраняется положение вещей, при котором жестокость рассматривается лишь как «компонент инстинкта» либидо. Психоаналитическая теория по-разному отнеслась к инстинкту жизни и инстинкту смерти. Сексуальный инстинкт - первенец и привилегированное дитя психоанализа, деструктивный инстинкт - запоздалый ребенок и пасынок. Сексуальный инстинкт был признан сразу и получил отличительное имя либидо; признание прав на существование противоположного инстинкта заняло куда больше времени, а сам он до сих пор не имеет имени. (Термин «деструдо», предложенный Эдуардо Вейсом много лет назад, так и не получил признания в аналитическом словаре терминологии.)

Одним из краеугольных камней психоанализа является принцип, гласящий, что либидо развивается анаклитически, т. е. в зависимости от развития физиологических функций. Несмотря на то, что этот фрейдовский принцип был с готовностью принят, а его полезность, безусловно, подтвердилась на практике, до сих пор не проработаны в достаточной мере феномены, лежащие в основании этой закономерности. Всем известные проявления орального, анального, мускульного эротизма, так же, как и либидинозные связи с объектом, удовлетворяющим физиологические потребности, - служат ярким примером привязанности либидо к телесным функциям. Работы Мелани Кляйн, анализировавшей маленьких детей, ее исследования интенсивных деструктивных фантазий, связанных с телесными функциями, дают основания полагать, что этот принцип применим и к действию деструктивных импульсов. В свете ее открытий становится понятно, что Фрейд, исследуя привязанность либидо к определенным телесным функциям, описал не просто характер развития либидо. Он затронул лишь частный случай более широкой закономерности, который однако позволяет судить об общих принципах действия инстинктов и осознать, что организм человека является телесно-психическим единством. Инстинкты - это источники энергии, от которых зависят все процессы, происходящие в психике и теле индивида. Они существуют на границе тела и души. Подобно двуликому Янусу, одно из лиц инстинктов повернуто к телесным, а другое - к психическим составляющим организма. Оба инстинкта, либидо и деструктивный инстинкт, пытаются достичь своей цели как в телесной активности, так и в сфере психических процессов. Душевные переживания должны сопутствовать деятельности инстинктов в телесной сфере, а эмоциональные отношения развиваются следом за телесной активностью, направленной на взаимодействие с удовлетворяющим или фрустрирующим объектом. Верно и обратное: физический контакт с объектом всегда включает в себя эмоциональные компоненты. Не вызывает сомнений, что мать, кормящая младенца, предлагает ему не просто физическую субстанцию, и не только дает приятные ощущения. Представление Фрейда о том, что либидо развивается «аналитически», следует расширить за счет включения отношений, в которых доминируют деструктивные импульсы. Фрустрация физических потребностей ребенка подготавливает почву для возникновения враждебности в отношении к объекту. Ранняя ненависть не менее тесно связана с телесными ощущениями, чем ранняя любовь. Термины «орально-садистический» и «анально-садистический» фактически описывают привязанность жестокости к определенным телесным функциям. Тем не менее эти понятия были сформулированы в ходе исследования жестокости как проявления активности инстинкта смерти. Изучение жестокости в этом контексте убедительно доказало, что она не является частью либидо, и по сути своей принципиально противоположна инстинкту жизни. В теории либидо существует еще одно фундаментальное положение, основывающееся на факте привязанности развития либидо к развитию физиологических функций. Это положение об эрогенности фактически всех органов человеческого организма. Этот постулат тоже должен быть дополнен на основе исследований, проведенных Мелани Кляйн. Способность органов продуцировать приятные ощущения, включающиеся в структуру либидинозных фантазий, служит исходным пунктом в доказательстве способности тех же органов рождать ощущения, сопровождающие деструктивные инстинктивные импульсы и жестокие фантазии.

Поскольку любая телесная и психическая активность базируется на первичных инстинктах, человеческий организм обречен служить двум господам - инстинкту жизни и инстинкту смерти.

Продвигает ли нас теория инстинкта смерти в психологическом понимании природы человека дальше, чем это делает более простой концепт инстинкта деструктивности или теория врожденной агрессивности? Я часто сталкиваюсь с утверждением, что спекуляции, связанные с инстинктом смерти, являются излишними, поскольку клинические проявления деструктивности и жестокости вполне могут трактоваться в русле представлений об инстинкте деструктивности.

Скажу только, что, отбрасывая постулат о первопричине существования деструктивного инстинкта (и врожденной деструктивности), мы очень обедняем теоретические основы наших концептов и очень сужаем рамки доступной нам психологической работы. Содержание понятия инстинкта смерти, действующего против инстинкта жизни, значительно богаче содержания теории деструктивного инстинкта. Здесь мы оказываемся в ситуации, подобной той, в которой находилась сексуальность до момента признания инстинкта жизни ее первоосновой. Мы недостаточно полно понимали императивную природу сексуальных импульсов и значение сексуального удовлетворения до того момента, когда Фрейду удалось доказать зависимость сексуальных проявлений от инстинкта жизни. В теоретическом понимании фактов существовал значительный пробел до тех пор, пока инстинкты самосохранения рассматривались как противоположность сексуальных импульсов. Множество проблем нашли свое решение после того, как Фрейд объединил сексуальные инстинкты и инстинкты самосохранения, и стал рассматривать их как различные проявления одной мощной и глубинной силы - инстинкта жизни.

Подобным же образом жестокость, как и вся система мотивации такого рода проявлений, может быть понята нами только в случае признания их первопричины - мощного и базового инстинкта смерти. Вне этой причинной связи деструктивный инстинкт оказывается, образно говоря, подвешенным в воздухе, подобно посольству несуществующей страны. В то же время, теория извечно и принципиально противостоящих друг другу основных инстинктов предлагает нам более широкое и глубокое понимание человеческой природы. Дуалистическая теория помогает нам точнее понимать поразительное разнообразие и многозначительность (сверхдетерминацию) внешних проявлений психологических процессов. Множественная детерминация обусловлена базовым дуализмом инстинктов и служит доказательством динамического взаимодействия либидо и инстинкта смерти.

Принятие теории инстинкта смерти изменяет наш взгляд на природу враждебности и жестокости. Тот факт, что эти проявления теперь рассматриваются как элемент комплексной и сложной сети эмоциональных процессов, оказывает значительное влияние на всю нашу концепцию личности. Человеческая душа теперь видится нам как сфера сложнейшего взаимодействия двух противоположных сил, из которого рождаются все эмоции, чувства и желания человека. Душа никогда не сможет избежать конфликтов, как никогда не сможет и оставаться статичной. Она всегда должна стремиться к достижению некоторого равновесия между владеющими ею силами. Единственным благополучным исходом непрекращающейся борьбы инстинктов является достижение состояния гармонии и единства, чему постоянно препятствуют внутренние факторы и внешние обстоятельства. А поскольку инстинкты даны нам с рождения, мы вынуждены согласиться с тем, что в той или иной форме конфликты сопутствуют всей нашей жизни, с момента рождения и до самой смерти. Мы убеждены, что подход к психологическим проблемам, основывающийся на теории первичных инстинктов жизни и смерти, способен оказать неоценимую помощь в нашей работе. Наша оценка конфликтов в сфере социальных отношений претерпевает серьезные изменения, как только мы допускаем, что динамической основой этих конфликтов может быть непрерывная внутрипсихическая борьба противоположных инстинктов. В нашей работе мы часто слышим об обидах, причиненных пациентам их родителями, супругами, партнерами по работе и т. п., и эти жалобы часто кажутся правдивыми и соответствующими общим нашим наблюдениям. Тем не менее в ходе анализа становится ясно, в какой огромной степени эти происшествия активно спровоцированы самим пострадавшим. Именно тогда нам становится ясно, что из-за переполняющей человека ненависти и деструктивности, а в конечном счете - инстинкта смерти, он вынужден отклонять эту враждебность во внешний мир. Этой цели и служат «плохие» объекты, которые человек находит для себя или создает, если подходящих не оказывается под рукой.

Тесно связана с этой проблемой и проблема фрустрации (либидинозных импульсов и телесных потребностей), которая тоже предстает перед нами в новом свете, если мы соглашаемся допустить существование инстинктов жизни и смерти.

Поскольку фрустрирующие действия являются рычагом, позволяющим отражать во внешний мир ненависть и деструктивность, причиняющий неудовольствие объект вполне обоснованно рассматривается как заслуживающий враждебности и уничтожения. Таким образом фрустрация занимает свое законное место в кругу примитивных защит. Однако именно по этой причине фрустрирующее окружение, недостаток понимания и любви представляют такую опасность для ребенка.

Когда окружение реагирует на примитивную потребность ребенка отклонять деструктивные импульсы во внешний мир холодностью, отвержением и враждебностью, образуется замкнутый круг. Ребенок вырастает с ожиданием чего-то плохого, и когда он находит подтверждение своих страхов, его жестокость и негативистические импульсы многократно усиливаются и закрепляются.

Наше понимание природы человека становится более глубоким, когда мы находим в себе мужество осознать прочную биологическую обусловленность человеческой деструктивности, тревоги и защитной потребности быть несчастным, а множество сложнейших технических проблем, таких как садомазохизм, иллюзия преследования или негативная терапевтическая реакция, находят свое решение с признанием истинности фрейдовской теории инстинктов жизни и смерти.

Гены и семь смертных грехов Зорин Константин Вячеславович

«Инстинкт смерти»

«Инстинкт смерти»

«Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих… Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью дьявола вошла в мир смерть», - свидетельствует Библия (Прем. 1, 13 и 2, 23–24).

Изгнав прародителей из рая, Господь изрек Адаму - а в его лице всем нам - приговор: «Прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3, 19). С тех пор наши плоть и кровь смертны. Тление и распад - возмездие за грех, ставшее законом органической природы (см.: Рим. 6, 23 и 8, 19–23). Недаром святитель Григорий Богослов называет душу «трупоносицей». По сути, вся физиология человека построена на борьбе с тлением, доколе биологическая жизнь не закончится разложением трупа.

Ученые уже давно обнаружили уникальное явление - генетически запрограммированную смерть клеток, апоптоз (от греч. apoptosis - опадание листьев). Это - физиологически обусловленное самоубийство. Например, после удаления семенников полностью гибнут клетки предстательной железы (простаты). У женщины при старении разрушаются клетки молочных желез, желтого тела яичника и т. д. Гены самоуничтожения регулируют нормальное развитие тканей эмбриона.

Отмирание некоторых клеток есть и защитная реакция организма. Она поддерживает постоянство нашей внутренней среды. Жизнь пробивается сквозь смерть, как подснежник своим стебельком расталкивает льдинки и прорастает в замерзшей почве.

Отношение к смерти проявляется в поведении людей по–разному. К примеру, в Японии ежегодно уходят на «тот свет» несколько любителей подергать смерть «за усы». В особых ресторанах они заказывают у поваров, имеющих специальные лицензии, фугу - блюдо из собаки–рыбы. Посетители платят огромные деньги за деликатес. Его готовят чрезвычайно осторожно, поскольку отдельные части собаки–рыбы содержат крайне ядовитый тетродотоксин. Булавочная головка этого вещества способна убить.

Получается гастрономический вариант русской рулетки: вы съедаете «вероятность умереть». Лучшие повара стараются оставить тончайший намек на яд, и во рту начинает пощипывать. Это напоминает об игре со смертью и вызывает массу острых ощущений.

Как и в русской рулетке, одним из удовольствий является необыкновенное чувство облегчения. Оно наступает в конце обеда и означает, что вы выжили, вы «обманули» смерть и, значит, вы бессмертны. Ура! Уныние жизни и страх смерти, гнездящиеся в глубинах сердца, побеждены! Какая наивная и вместе с тем завораживающе–привлекательная иллюзия! Она показывает, что нравственный компас человека сломан.

Однажды на семинарском занятии со студентами–медиками автору этих строк рассказали грустную и весьма поучительную историю. Некая старушка регулярно звонила на станцию скорой помощи и требовала приезда медиков. Каждый раз, входя в дверь, они видели одинаковую картину: женщина повесилась несколько секунд назад. Дежурная бригада тотчас оказывала неотложную помощь, приглашала психиатров, но, увы…

Врачи заметили, что несчастная женщина внимательно следит за их приездом. Лишь только машина останавливалась у подъезда, старушка лихо спрыгивала с подоконника. По–видимому, затем она открывала входной замок, просовывала шею в петлю и, заслышав шаги за дверью, отбрасывала ногами табуретку. А потом с видимым удовольствием наблюдала, как ее спасают специалисты.

И вот, медикам поступает очередной вызов. Ситуация повторяется в деталях. Но тут фельдшер говорит врачу: «Слушай! Давай постоим у дверей квартиры и покурим, а там - посмотрим». В итоге дело кончилось кремацией…

Конечно, мы не оправдываем поступок медиков. Они всегда призваны выручать людей из беды. Мы не знаем и глубинные мотивы больной женщины. Она вовсе не собиралась кончать с собой. Такие демонстративные попытки - способ манипулировать людьми (пробудить к себе их внимание, сочувствие) и разнообразить свою скучную, серую жизнь. Для этого и выбираются столь «щадящие», до мелочей продуманные методы самоубийства.

Не исключено, что эти хитрости изобретает и подбрасывает обманутому человеку демон уныния. Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает…

Влечению к смерти противостоит инстинкт самосохранения. Быть может, Творец вложил его в природу именно для того, чтобы уравновесить инстинкт смерти. «Никто никогда не имел ненависти к своей плоти, - утверждает апостол Павел, - но питает и греет ее…» (Еф. 5, 29).

Действительно, пищевая и половая потребности, наши защитно–оборонительные реакции (страх, гнев и др.) - это генетически заданные стимулы поведения. Они способствуют выживанию. Болезненное усиление инстинкта самосохранения ведет к панике, агрессии и насилию. Его ослабление чревато депрессиями и суицидальными тенденциями.

Итак, инстинкт смерти… Это понятие ввел в науку Зигмунд Фрейд. Ученый назвал его Танатосом - по имени древнегреческого бога смерти Танатоса, сына Никты (Ночи) и брата-близнеца бога сна Гипноса. Танатоса изображали в виде крылатого юноши с погашенным факелом или карающим мечом в руке. Греки верили, что этот неумолимый бог обладал железным сердцем, не принимал даров и возбуждал к себе ненависть прочих небожителей.

По толкованию 3. Фрейда, Танатос олицетворяет врожденное влечение к агрессии и разрушению. Он рассматривается как противовес инстинкту жизни (Эросу), включающему в себя либидо. Между ними - извечный конфликт. Оба инстинкта заложены биологически во всех живых организмах и, следовательно, неустранимы. Если энергия Танатоса направлена во вне, то она уничтожает людей, природу и различные предметы (хулиганство, садизм, вандализм, терроризм и т. д.). Если же она устремлена внутрь, то губит самого человека (мазохизм, членовредительство, самоистязание, самоубийство и т. п.).

Гипотезу 3. Фрейда частично опровергает крупный немецкий психолог и философ Эрих Фромм. Он считает, что агрессия и деструктивность не закреплены в генах. Любовь к жизни (биофилия) или любовь к смерти (некрофилия) - это «основополагающая альтернатива, стоящая перед каждым человеком. Некрофилия дает свои побеги там, где увяла биофилия. Способность быть биофилом дана человеку природой, но психологически он имеет возможность ступить на путь некрофилии…» Если человек не способен что–либо созидать, он вынужден уходить от невыносимого чувства собственного бессилия и никчемности. Тогда он самоутверждается - разрушает то, чего не в силах создавать.

По мнению Э. Фромма, у животных агрессивность выполняет защитную роль и никак не связана с человеческой страстью к уничтожению. Эта страсть есть «психическое уродство», патология, а не норма. Поэтому мыслитель пишет, что теория 3. Фрейда опирается на чисто абстрактные спекулятивные рассуждения и к тому же лишена убедительных эмпирических доказательств.

Правда, теперь ученые обнаружили в головном мозге людей два центра - «удовольствия» (наслаждения) и «неудовольствия» (боли, гнева, ярости). У некоторых больных «зона удовольствия» стимулируется слабее или, наоборот, сильнее «очага агрессии» (см. гл. IV и VII).

Эти открытия перекликаются с идеями 3. Фрейда о существовании двух мощных инстинктов - жизни и смерти. Однако наши поступки и действия не сводятся к биологическим влечениям и функциям нервной системы. Слишком упрощенно думать, будто суицид - это подавление одного естественного инстинкта другим, не менее естественным.

Стремление к смерти христианство расценивает как работу дьявола - «человекоубийцы от начала» (Ин. 8, 44). Так, искушая Христа, он «повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыле храма, и сказал Ему: если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз…» Но Спаситель, в назидание всем нам, ответил: «Не искушай Господа Бога твоего» (см.: Лк. 4, 9–12).

ЗАВЕЩАНИЕ ДО СМЕРТИ И ПОСЛЕ СМЕРТИ Мир и тебе, раба Божия схимница Антония, сотрудница покаяния моего. Внемли сим внушениям Духа Божия.1. Да споспешествуют тебе и вспомоществуют тебе Ангел твой Хранитель и Ангел преподобия твоего. Да хранят тебя они на всех путях твоих.

406. По случаю смерти архиерея. Экзамен после смерти Милость Божия буди с вами! Верно вы уж воротились. Наплакались, - нагоревались. Теперь пора и утешиться. Владыка отошел не на худшее, а на лучшее. Следовательно его ради надо радоваться, что кончились труды и хлопоты и

Период четвертый От смерти Иосифа до смерти Моисея

Инстинкт А теперь перейдем к следующему качеству, которым Творец наделил Свое творение. Патриарх Иов задает вопрос: «Кто вложил мудрость в сердце или кто дал смысл разуму?» (Иов. 38,36).Действительно, понаблюдаем за разумным проявлением в действиях животных, называемым

Инстинкт самосохранения Инстинкт самосохранения обеспечивает инстинктивные действия, чтобы обезопасить нашу жизнь. Если у тебя доминирует инстинкт самосохранения, то ты всегда, например, будешь заботиться о достаточном количестве еды в доме. Ты будешь беспокоиться о

Социальный инстинкт Социальный инстинкт заключается в потребности быть частью общества. Только так можно обеспечить выживание. Раньше проявлением социального инстинкта были большая семья и круг друзей. Сегодня эту потребность удовлетворяют общества и клубы. Различные

Сексуальный инстинкт Сексуальный инстинкт проявляется в концентрации внимания на отношениях двоих. Так как выживание зависит от репродуктивности, мысли и реакции вращаются вокруг флирта и соблазнения, оценок-приговоров и выбора того, кто подходит, а кто нет. Внимание в

Глава восьмая Инстинкт убивать На рубеже нашего века человеческие жертвоприношения часто рассматривались как чудовищное, но проходящее, временное зло, как проклятие, довлеющее над человечеством на определенном историческом этапе своего развития, проклятие, которое

Книга Смерти (Сборник этнографических материалов о смерти и похоронной обрядности славян) 1. ДушаДуша - незримый двойник человека при его жизни, обиталище Бессмертного Духа (Соби). После разделения с грубой плотью человека (в случае его смерти или во время сна) душа

Инстинкт Некоторые ученые утверждают, что человек произошел от обезьяны. Каким образом? Благодаря природным инстинктам. Говорят также, что обезьяна произошла от медведя, медведь от собаки, собака от бурундука, бурундук от ящерицы, ящерица от рыбы, а рыба от водорослей.

Глава 41. Телесная смерть – естественный удел всякой плоти. – Страшись не смерти, а греховного потомства и бесславного имени при жизни и после смерти. – Стыдись не мудрости, а неразумия 6-7 Неблагоразумно отвращаться от того, что благоугодно Всевышнему, тем более, что рано

5. Концепция Р.Кука о развитии восприятия божественности. три уровня восприятия: инстинкт, рефлексия, интуиция Рав Кук пишет о развитии "образа Бога у человека" примерно следующее. У нас имеются как бы три стадии. На первой стадии человек воспринимал Бога непосредственно,

Приближение смерти. Момент смерти Теперь речь пойдет о смерти. Какие бывают этапы? Узнав диагноз, человек сначала не верит, потом возмущается, протестует, успокаивается, и начинается вот такое смирение. Это бывает у маловерующих людей. У верующих же должно быть время для

ИНСТИНКТ СМЕРТИ

(Death instinct; Todestrieb) — известно определенное критическое отношение, которое Юнг выражал по поводу фрейдовской классификации инстинктов, выделявшей особую группу инстинктов жизни (голод, агрессия, сексуальные инстинкты) и группу инстинктов смерти, тех, «которые стремятся привести живые существа к смерти» (КСП, с. 58). «Тем не менее представления, аналогичные инстинкту смерти, имеются и в аналитической психологии» (КСАП, с. 66).«Нейтральная природа психической энергии означает, что она может использоваться в различных целях, и это не исключает парадоксального применения энергии, когда она направляется на понижение энергетического напряжения. В регрессии Юнг видел попытку «дозаправиться» или регенерировать личность столкновением и слиянием с родительским имаго или Бого-образом. Это неизбежно ведет к растворению (или «смерти») эго в его старой форме с последующим понижением напряжений и возбуждений прежнего образа жизни. Метафорически это можно считать смертью, из которой эго-потенциал воссоединяется в более адекватной и осознанной форме» (КСАП, с. 66—67).

Аналитическая психология. 2012

Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ИНСТИНКТ СМЕРТИ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:

• ИНСТИНКТ в Словаре Аналитической психологии:
  (Instinct; Instinkt) — непроизвольное влечение к определенной деятельности; побуждение к фиксированной активности (см. также архетипы).«Когда я говорю об инстинкте (Trieb), …
• ИНСТИНКТ в Энциклопедии Биология:
  , врождённое поведение животных и человека, направленное на удовлетворение основных биологических потребностей. Наиболее сильными (доминирующими) инстинктами являются пищевой (утоление голода) …
• ИНСТИНКТ в Лексиконе секса:
  (от лат. instinctus - побуждение), совокупность сложных врожденных реакций организма, возникающих в ответ на внешние или внутренние раздражения; безусловный рефлекс. …
• ИНСТИНКТ в Толковом словаре психиатрических терминов:
  (лат. instinctus - побуждение). Врожденные формы поведения и психики, характеризующиеся видовой общностью. По И.П. Павлову, И. - сложные безусловные …
• ИНСТИНКТ в Медицинских терминах:
  (лат. instinctus побуждение) целенаправленная приспособительная деятельность, обусловленная врожденными механизмами и характеризующаяся постоянством ответных реакций на действие определенных …
• ИНСТИНКТ в Педагогическом энциклопедическом словаре:
  (от лат. instinctus - побуждение, наитие), совокупность врождённых компонентов поведения и психики человека и …
• ИНСТИНКТ в Большом энциклопедическом словаре:
  (от лат. instinctus - побуждение) совокупность сложных врожденных реакций (актов поведения) организма, возникающих в ответ на внешние или внутренние раздражения; …
• ИНСТИНКТ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
  (от лат. instinctus - побуждение), совокупность врождённых сложных реакций (актов поведения) организма, возникающих, как правило, почти в неизменной форме в …
• ИНСТИНКТ
  (философ., от лат. глаг. instinguere, то же что instigare — побуждать; побуждение, точнее — побудок), означ. способность и стремление (у …
• ИНСТИНКТ в Современном энциклопедическом словаре:
  (от латинского instinctus - побуждение), врожденная форма поведения животных и человека, направленная на приспособление к строго определенным условиям жизни и …
• ИНСТИНКТ
  [от латинского instinctus побуждение] 1) совокупность врожденных актов поведения, свойственных данному виду животных организмов. инстинкты представляют собой сложную цепь безусловных …
• ИНСТИНКТ в Энциклопедическом словарике:
  а, м. 1. Врожденная способность совершать целесообразные действия по непосредственному, безотчет-ному побуждению. И. самосохранения. Инстинктивный - обусловленный инстинктом, непроизволь-ный.||Ср. РЕФЛЕКС …
• ИНСТИНКТ в Энциклопедическом словаре:
  , -а, м. 1. Врожденная способность совершать целесообразные действия по непосредственному, безотчетному побуждению. И. самосохранения. 2. Подсознательное, безотчетное чувство, внутреннее …
• ИНСТИНКТ в Большом российском энциклопедическом словаре:
  ИНСТ́ИНКТ (от лат. instinctus - побуждение), совокупность сложных врождённых реакций (актов поведения) организма, возникающих в ответ на внеш. или внутр. …
• ИНСТИНКТ
  (философ., от лат. глаг. instinguere, то же что instigare ? побуждать; побуждение, точнее? побудок), означ. способность и стремление …
• ИНСТИНКТ в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
  инсти"нкт, инсти"нкты, инсти"нкта, инсти"нктов, инсти"нкту, инсти"нктам, инсти"нкт, инсти"нкты, инсти"нктом, инсти"нктами, инсти"нкте, …
• ИНСТИНКТ в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
  -а, м. 1) Врожденная реакция организма, возникающая в ответ на внешние или внутренние раздражители. Инстинкт самосохранения. Оборонительный инстинкт. Пищевой инстинкт. …
• ИНСТИНКТ в Тезаурусе русской деловой лексики:
  Syn: см. …
• ИНСТИНКТ в Новом словаре иностранных слов:
  (лат. instmctus побуждение; наитие) 1) биол. врожденная форма поведения, свойственная данному виду животных, представляющая собой сложную цепь спец. безусловных …
• ИНСТИНКТ в Словаре иностранных выражений:
  [ 1. биол. врожденная форма поведения, свойственная данному виду животных, представляющая собой сложную цепь спец. безусловных рефлексов, вызываемых определенными внешними …
• ИНСТИНКТ в Тезаурусе русского языка:
  Syn: см. …
• ИНСТИНКТ в словаре Синонимов русского языка:
  интуиция, нюх, хоминг, …
• ИНСТИНКТ в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
  м. 1) Врожденная реакция организма, возникающая в ответ на внешние или внутренние раздражители. 2) Подсознательное, неосознанное чувство; внутреннее …
• ИНСТИНКТ в Словаре русского языка Лопатина:
  инст`инкт, …
• ИНСТИНКТ в Полном орфографическом словаре русского языка:
  инстинкт, …
• ИНСТИНКТ в Орфографическом словаре:
  инст`инкт, …
• ИНСТИНКТ в Словаре русского языка Ожегова:
  подсознательное, безотчетное чувство, внутреннее чутье Понять что-н. инстинктом любящего человека. Материнский и. инстинкт врожденная способность совершать целесообразные действия по непосредственному, …
• ИНСТИНКТ в Словаре Даля:
  муж. , лат. безотчетное побужденье, по которому действуют животные; побудок сев. побудка вост. У человека, разум и воля; у животного, …
• ИНСТИНКТ в Современном толковом словаре, БСЭ:
  (от лат. instinctus - побуждение), совокупность сложных врожденных реакций (актов поведения) организма, возникающих в ответ на внешние или внутренние раздражения; …
• ИНСТИНКТ в Толковом словаре русского языка Ушакова:
  инстинкта, м. (латин. instinctus - побуждение). Врожденная способность животных к бессознательному совершению целесообразных действий и движений (биол.). Инстинкт самосохранения. Птица …
• ИНСТИНКТ в Толковом словаре Ефремовой:
  инстинкт м. 1) Врожденная реакция организма, возникающая в ответ на внешние или внутренние раздражители. 2) Подсознательное, неосознанное чувство; внутреннее …
• ИНСТИНКТ в Новом словаре русского языка Ефремовой:
  м. 1. Врожденная реакция организма, возникающая в ответ на внешние или внутренние раздражители. 2. Подсознательное, неосознанное чувство; внутреннее …
• ПЛЯСКА СМЕРТИ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  (лат. Chorea machabaeorum, франц. Danse des morts, Danse macabre, нем. Totentanz) — род аллегорической драмы или процессии, в которой главным …
• ПЛЯСКА СМЕРТИ* в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
  (лат. Сhorеа machаbaeorum, франц. Danse des morts, Danse macabre, нем. Totentanz) ? род аллегорической драмы или процессии, в которой главным …
• СМЕРТЬ в Цитатнике Wiki:
  Data: 2009-08-04 Time: 05:45:52 * Если бы смерть была благом — боги не были бы бессмертны. (Сапфо) * …
• ТАНАТОС, ФАНАТОС, ТАНАТ, ФАНАТ в Новейшем философском словаре:
  (греч. Thanatos - смерть) - 1) бог смерти в античной мифологии. Согласно распространенной древнегреческой мифологической версии бог смерти Т. был …
• СМЕРТЬ В ДЕКОНСТРУКЦИИ в Словаре постмодернизма:
  - тема двух монографий Деррида - "Дар смерти" и "Апории". "Дар смерти", как и многие другие книги Деррида, возник из …
• БЫТИЕ И ВРЕМЯ в Словаре постмодернизма:
  - основная работа Хайдеггера ("Sein und Zeit", 1927). На создание "Б.и В.", как традиционно полагается, повлияли две книги: работа Брентано …
• ВОСКРЕСЕНИЕ ХРИСТОВО в Православной энциклопедии Древо:
  Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Внимание, эта статья еще не окончена и содержит лишь часть необходимой информации. Пасха, Светлое Христово Воскресение …
• КАИН в Литературной энциклопедии:
  по Библии (Книга бытия, гл. III), старший сын Адама, убивший своего брата Авеля. К. совершил первое преступление на земле — …
• ФРАНКСКОЕ ГОСУДАРСТВО в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  самое важное из всех, основанных германцами в начале средних веков. В истории его до 843 года можно различать 4 периода: …
• ФЕДОН, ДИАЛОГ ПЛАТОНА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона.
• КИЕВСКОЕ КНЯЖЕСТВО в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  К. княжество сложилось в земле полян. Уже около Х в. в его состав вошла Древлянская земля, которая впоследствии только ненадолго …
• ЗАВЕЩАНИЕ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  (testamentum, testament, Testament. letzttwillige Verf?gung) — акт односторонней воли, определяющий судьбу гражданских правоотношений лица на случай его смерти. В этом …
• БЕСКОРОЛЕВЬЕ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  (bezkr?lewie) — так называлось междуцарствие в старой Польше. Б. в Польше весьма многим отличается от междуцарствия в других государствах, как …

Влечением.

Понятие «влечения» в психоанализе

Впервые понятие «влечения» Фрейд использовал в «Трех очерках по теории сексуальности» (1905), при анализе сексуальных влечений и в дальнейшем обосновал его в работе «Влечения и их судьбы» (1915). Фрейд определил данное понятие следующим образом: «„Влечение“ воспринимается нами как понятие, которое находится на границе между душевным и физическим, является физическим представителем раздражений, которое берет начало внутри тела и проникает в душу, становится своеобразным определителем работы, которую необходимо проделать психике благодаря ее связи с физическим».

Карл Меннингер в работе «Война с самим собой» (1938) рассмотрел различные формы саморазрушающего поведения, которые он разделил на собственно , хроническое самоубийство ( , неврастения , антисоциальное поведение , ), локальное самоубийство (членовредительство, полихирургия, преднамеренные несчастные случаи, и ) и органическое самоубийство (соматические заболевания). В каждом из этих случаев Меннингер усматривал факт наличия влечения к смерти.

Мелани Кляйн использовала идею влечения к смерти исследуя психическую динамику детского возраста. Согласно Кляйн, чувство тревоги обусловлено возникновению опасности, которой подвергает организм влечение к смерти. Действие влечения к смерти М.Кляин обнаруживала также в разнообразных детских конфликтах.

Любопытно, что идея влечения к смерти была хорошо воспринята в начале века русскими психоаналитиками (Н.Осиповым, Виноградовым, Гольцем). Достаточно положительно отнеслись к идее влечения к смерти Л.С. Выготский и А.Р. Лурия , которые написали предисловие к русскому переводу работы Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия». Однако, гонения на психоанализ, начавшийся в СССР после 1928 года, надолго лишили перспективы серьезного развития психоаналитических идей.

Современные концепции влечения к смерти

Среди современных глубинно-психологических концепций, которые не только опираются на теорию влечения З.Фрейда, но и предпринимают попытки существенного пересмотра и развития основных ее идей, можно назвать «сводную формально-логическую модель психоаналитической теории влечений Либидо и Лета» Корделии Шмидт-Хеллерау и к.м.н. Ю.Р.Вагина.

Либидо и Лета К.Шмидт-Хеллерау . В работе «Влечение к жизни и влечение к смерти. Либидо и Лета» (1995) Шмидт-Хеллерау проводит фундаментальную ревизию фрейдовской и создает на ее основе современную модель психики. С точки зрения автора влечение - , которая определяет направление влечения лишь в одну сторону. От этого направления оно может отклоняться, но никогда не может быть устремлено обратно, что исключает фрейдовское понимание влечения к смерти как «стремления к восстановлению прежнего состояния». Кроме того, нельзя определить наличие у влечения цели, т.к. это означает присутствие у него некой «памяти». Но «память» имеется лишь на уровне структур, которые не являются влечениями. По мнению Шмидт-Хеллерау влечение к смерти не тождественно , которое представляет собой комплекс, включающий влечения и , элементы влечения, восприятия и двигательной разрядки. Также она предлагает отказаться от понятия "агрессивное влечение", рассматривая агрессию как аффективный акт или , связанный с самосохранением или сексуальностью.

Шмидт-Хеллерау приходит к выводу об интровертивном характере влечения к смерти, подразумевающем бездействие. Влечение к смерти исподволь способствует активного влечения к жизни и тем самым вносит свою лепту в процесс поддержания организменного баланса. Исходя из пассивного характера влечения к смерти, энергию этого влечения Шмидт-Хеллерау предлагает назвать , подчеркивая в этом мифологическом образе присутствие забвения () и обращенность влечения во вовнутрь, в сторону .