Действия красной армии в ходе операции багратион. Освобождение Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Операция "Багратион". Силы сторон. Советский Союз

Подробности Категория: Великая Отечественная Война

Операция «Багратион» - главное событие 1944 г.

В итоге четырехмесячного наступления на Правобережной Украине советские войска достигли важных политических и стратегических результатов. Действовавшая здесь самая крупная стратегическая группировка вермахта потерпела серьезное поражение. Одна ее часть была отброшена к югу, другая отошла на территорию Западной Украины. Освободив полностью Правобережную Украину, войска Красной армии вышли на подступы к Польше, на государственную границу СССР с Чехословакией, перенесли боевые действия на территорию Румынии. По существу, был завершен разгром всего южного крыла стратегического фронта врага, что коренным образом изменило обстановку на других театрах военных действий. Одновременно с операциями на Украине наступление велось под Ленинградом и на центральном участке советско-германского фронта.

На северо-западном направлении вслед за Ленинградско-Новгородской операцией войска правого крыла Ленинградского и левого крыла Карельского фронта при содействии сил Балтийского флота, Ладожской и Онежской военных флотилий провели Выборгско-Петрозаводскую наступательную операцию (10 июня - 9 августа 1944 г.), которая завершила битву за Ленинград. В результате советские войска освободили северные районы Ленинградской области, большую часть Карело-Финской ССР и нанесли сокрушительное поражение финской армии. Успешные боевые действия в этой операции значительно изменили обстановку на северном участке советско-германского фронта, предопределили выход из войны Финляндии и создали благоприятные условия для полного освобождения Советского Заполярья.

Ленинградская битва, длившаяся 1125 дней, имела крупное политическое и военно-стратегическое значение. Оттянув на себя значительные силы немецких войск и всю финскую армию, Ленинград лишил германское командование возможности перебрасывать свои силы на те участки фронта, где решались главные задачи. Оборона Ленинграда стала символом мужества и героизма советского народа. В истории человечества ни один город не подвергался столь долгой и мучительной осаде. Ни один город, испытавший тиски жестокой блокады, не находил в себе сил, чтобы перейти в решительное наступление и отбросить неприятеля. А Ленинград, опираясь на помощь всей страны, собрал в кулак могучие силы и ударил по врагу так, что тот откатился от города на сотни километров.

В наступлении на центральном участке советско-германского фронта участвовали войска 1-го Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов. Перед ними стояла задача разгромить витебскую и мозырскую группировки противника с последующим развитием ударов на Полоцк, Борисов, Бобруйск, Минск. На западном направлении советские войска

не добились существенных успехов, но они сковали основные силы мощной по своему составу группы армий «Центр», оказав тем самым большую помощь фронтам, действовавшим на юго-западном и северо-западном направлениях. В середине апреля фронты, осуществлявшие операции на западном направлении, по приказу Ставки перешли к обороне и закрепились на достигнутых рубежах. В мае 1944 г. почти на всем протяжении советско-германского фронта царило затишье, обе противоборствующие стороны готовились к предстоявшим сражениям.

Итоги зимне-весенней кампании определили обстановку на советско-германском фронте к началу лета 1944 г. На 1 июня общая численность Вооруженных сил Советского Союза составляла 11,2 млн человек, 153 тыс. орудий и минометов, около 19 тыс. танков и САУ, 24 тыс. боевых самолетов. Действующая армия, развернутая на фронте протяженностью 4,5 тыс. км, включала 11 фронтов, 54 общевойсковые, пять танковых, 12 воздушных армий, три флота. В их составе было 450 стрелковых и кавалерийских дивизий, 16 танковых и шесть механизированных корпусов, 72 артиллерийские и минометные дивизии, 82 отдельные артиллерийские и минометные бригады, 132 авиационные дивизии - всего 6,6 млн человек, 98,1 тыс. орудий и минометов, 7,1 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, около 12,9 тыс. боевых самолетов. Советские войска превосходили противника в людях - в 1,7 раза, в орудиях и минометах - в 1,8 раза, в боевых самолетах - в 1,9 раза, в ганках и самоходных (штурмовых) орудиях - в 1,6 раза. В резерве Ставки В ГК состояли две общевойсковые, одна танковая и одна воздушная армии, около 30 стрелковых и кавалерийских дивизий, восемь танковых и семь механизированных корпусов, 11 артиллерийских и минометных дивизий и 11 отдельных бригад - всего около 650 тыс. человек, 9,5 тыс. орудий и минометов, 2 тыс. танков и САУ и 3 тыс. самолетов.

Разрабатывая план на летнюю кампанию 1944 г., Ставка ВГК приняла решение провести последовательно ряд стратегических операций. Главный удар наносился в центре советско-германского фронта в целях освобождения оккупированной части Белоруссии, Литвы, западных областей Украины и восточной части Польши. Для этого необходимо было разгромить группы немецких армий «Центр» и «Северная Украина». Разгром белорусской и львовской группировок врага - основное содержание главного удара Красной армии летом 1944 г. Ее задачи на лето и осень 1944 г. были сформулированы в первомайском приказе Верховного главнокомандующего. Приоритет в будущей кампании отдавался центральному участку советско-германского фронта. Только уничтожив крупную стратегическую группировку противника, какой являлась группа армий «Центр», можно было освободить Белоруссию. При этом учитывалось, что на ее оккупированной территории активно действовала разветвленная сеть партизанских формирований, которые постоянно дезорганизовывали тыл противника.

Германское руководство рассчитывало упорной обороной на занимаемых рубежах сдержать наступление Красной армии, всемерно затянуть войну в надежде на раскол антигитлеровской коалиции и не допустить выхода советских войск на территорию Германии и на Балканы. Главный удар Красной армии летом 1944 г. оно ожидало на юго-западном направлении, полагая, что выход на Балканы, овладение румынской нефтью и Черноморскими проливами являлись главными целями Советского Союза. Допускалась возможность большого наступления Красной армии в Прибалтике. Считалось также, что наступление в Белоруссии не будет преследовать решительных целей. Исходя из такой оценки возможных действий Красной армии, командование вермахта создало наиболее сильную группировку войск на южном крыле восточного фронта. Но положение нацистской Германии продолжало с каждым днем ухудшаться. Существенное осложнение обстановки произошло после того, как вооруженные силы США и Англии открыли второй фронт в Европе. Однако Германия еще представляла собой сильного противника. Располагая огромной армией, немецкое командование дополнительно перебросило на советско-германский фронт свыше 40 расчетных дивизий. Против Красной армии действовали главные силы вермахта - 228 дивизий и 23 бригады, на западе немецкое командование держало всего 86 дивизий.

Командование вермахта любой ценой стремилось удержать белорусский выступ, или, как еще его называли, балкон. Здесь немцы создали сильную в инженерном отношении

оборону глубиной 250-270 км. Особенно тщательно готовился первый рубеж под условным наименованием «Пантера», который проходил по северо-восточным и восточным границам белорусского выступа, где сосредоточивалось до 80% всего личного состава и военной техники. Главная роль отводилась группе армий «Центр» во главе с фельдмаршалом Э. Бушем. В ее состав входили 3-я танковая, 4, 9, 2-я армии, занимавшие рубеж на 950-километровом фронте. Всего группа армий «Центр» имела 50 дивизий и три бригады. На стыке с группой армий «Центр» оборону держали соединения 16-й армии, входившей в состав группы армий «Север», а также 4-я танковая армия из группы армий «Северная Украина». В общей сложности на белорусском направлении действовали 63 дивизии. В них насчитывалось 1,2 млн человек, 900 танков и штурмовых орудий, 9500 полевых орудий и минометов. С воздуха германские войска поддерживала авиация 6-го и частично 1-го и 4-го воздушных флотов в количестве 1350 боевых самолетов. Главные силы противника были сосредоточены в районах Полоцка, Витебска, Орши, Могилёва, Бобруйска и Ковеля, где они прикрывали самые доступные для наступления направления. В оперативной глубине обороны врагумело использовал лесисто-болотистую местность, оборудовав там армейский, промежуточный и тыловой рубежи.

Планирование наступательной операции советских войск по освобождению Белоруссии осуществлялось в начале апреля 1944 г. 20 мая генерал А. И. Антонов представил Верховному главнокомандующему план, предусматривавший одновременный прорыв обороны противника на шести участках, расчленение его войск и разгром по частям. Особое значение придавалось ликвидации наиболее мощных фланговых группировок в районах Витебска и Бобруйска, стремительному продвижению на Минск, а также окружению и уничтожению основных сил группы армий «Центр» восточнее Минска на глубину 200-300 км. Наращивая удары и расширяя фронт наступления, советские войска должны были неотступно преследовать остатки вражеских войск, не позволяя им закрепиться на промежуточных рубежах.

Предполагалось, что успешное выполнение этого замысла позволит освободить всю Белоруссию, выйти на побережье Балтийского моря и к границам Восточной Пруссии, рассечь германский фронт, создать выгодные предпосылки для ударов по вражеским войскам в Прибалтике. К операции привлекались войска четырех фронтов. Армии 1-го Прибалтийского фронта наступали из района северо-западнее Витебска, 3-го Белорусского фронта - южнее Витебска на Борисов. На могилевском направлении действовал 2-й Белорусский фронт. Войска 1-го Белорусского фронта нацеливались на Бобруйск, Минск. К началу операции в составе четырех фронтов были сосредоточены 2400 тыс. человек, 5,2 тыс. танков и САУ, 36 тыс. орудий и минометов, 5,3 тыс. боевых самолетов. Советские войска превосходили противника в людях - в 2 раза, в танках и самоходных (штурмовых) орудиях - в 5,8 раза, в орудиях и минометах - в 3,8 раза, в боевых самолетах - в 3,9 раза. Это давало уверенность в успехе, тем более что ни в одной из предшествовавших операций Великой Отечественной войны в армии не было такого количества артиллерии, танков и боевых самолетов.

План операции был утвержден Верховным главнокомандующим 30 мая. Операция получила условное название «Багратион» - в честь выдающегося русского полководца, героя Отечественной войны 1812 г. генерала от инфантерии Петра Ивановича Багратиона. В ночь на 31 мая были отработаны частные директивы, которые за подписью И. В. Сталина и Г. К. Жукова были направлены командованиям фронтов.

Для согласования действий фронтов Ставка ВГК выделила своих представителей. Так, наступление войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов координировал начальник Генерального штаба маршал А. М. Василевский, а 1-го и 2-го Белорусских фронтов - заместитель Верховного главнокомандующего маршал Г. К. Жуков. Вопросами применения военно-воздушных сил занимался представитель Ставки ВГК по авиации командующий ВВС Красной армии главный маршал авиации А. А. Новиков. Для эффективного использования сил и средств артиллерии в 1-й и 2-й Белорусские фронты Ставка ВГК направила начальника Главного артиллерийского управления маршала Н. Д. Яковлева, а в 3-й Белорусский и 1-й Прибалтийский фронты - командующего артиллерией Красной армии маршала М. Н. Чис-

тякова. Прибытие на фронт такого количества военачальников высокого ранга подчеркивало огромное значение этой операции.

Немаловажная роль в операции отводилась белорусским партизанам. К лету 1944 г. на белорусской земле насчитывалось 143 тыс. партизан, входивших в состав 150 партизанских бригад, и 49 отдельных отрядов, действовавших самостоятельно. На вооружении у них находилось более 700 орудий и минометов различного калибра, 588 противотанковых ружей, более 6100 станковых и ручных пулеметов, 16210 автоматов, 83 150 винтовок и 13 698 пистолетов. С 1 января по 20 июня в партизанские отряды вступили более 65 тыс. человек, 94,7% из них - местные жители. Партизаны представляли собой внушительную силу, которая должна была действовать совместно с войсками Красной армии. В начале июня Белорусский штаб партизанского движения (БШПД) разработал план новой «рельсовой операции», по которому предусматривалось за два-три дня до начала наступления войск фронтов силами партизан осуществить мощный удар по железным дорогам, парализовав движение. С этой целью партизаны должны были подорвать около 50 тыс. рельсов.

Ведя подготовку к операции по массовому подрыву рельсов, белорусские партизаны не прекращали боевой, диверсионной и разведывательной деятельности. С 31 мая по 30 июня они произвели крушения 230 немецких поездов, в том числе на таких важных участках, как Минск - Барановичи, Барановичи - Брест, Орша - Борисов. Большие задачи партизаны выполняли по разведке противника. За шесть месяцев 1944 г. они передали разведорганам фронтов 5865 оперативных документов, захваченных у противника.

В соответствии с планом в ночь на 20 июня белорусские партизаны приступили к осуществлению операции по массовому подрыву рельсов. В результате за три дня до начала наступления советских войск они подорвали 40 865 рельсов. Партизаны полностью вывели из строя ряд важнейших железнодорожных коммуникаций и частично парализовали перевозки врага на многих участках железных дорог Белоруссии. «Последняя неопределенность относительно начала сроков наступления, - писал бывший командующий 4-й немецкой армией генерал К. фон Типпельскирх, - рассеялась 20 июня, когда партизанами были предприняты крупные диверсии на железных дорогах Пинск - Лунинец, Борисов - Орша и Молодечно - Полоцк, то есть как раз на коммуникациях группы армий «Центр». 23 июня четыре русских фронта начали наступление».

Для дезинформации неприятеля фронтовым объединениям было приказано создать не менее трех оборонительных рубежей на глубину до 40 км. Населенные пункты приспосабливались к круговой обороне. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы только по оборонительной тематике, что создавало иллюзию ослабления этого стратегического направления. Военная хитрость дала свои результаты: внимание немцев в значительной степени было отвлечено от готовившегося наступления. При перегруппировке войск проводилась тщательная маскировка. В прифронтовой полосе части и соединения передвигались только в ночное время и небольшими группами. Ни днем, ни ночью не разрешалось разводить костры. 5-я гвардейская и 2-я танковые армии, а также часть соединений дальней авиации, которым предстояло принять участие в операции, до начала наступления в Белоруссии находились на южном крыле советско-германского фронта. Предпринимались и другие меры по дезинформации противника. Чтобы убедить врага в том, что летом 1944 г. советские войска нанесут главный удар на юге и в Прибалтике, в мае на ясском направлении и в полосе 3-го Прибалтийского фронта проводились ложные сосредоточения крупных масс войск. Благодаря этим мерам была достигнута внезапность в операции «Багратион». Германскому командованию не удалось раскрыть ни общего замысла операции, ни ее масштаба, ни направления главного удара, ни срока начала боевых действий. Поэтому из 34 танковых и моторизованных дивизий 24 дивизии командование вермахта держало южнее Полесья.

Большую работу провели органы тыла по материальному обеспечению войск. По распоряжению Ставки ВГК в войсках сосредоточивались пять комплектов боеприпасов, 10- 20 заправок авиационного и автомобильного бензина, 30 сутодач продовольствия. В общей сложности четырем фронтам требовалось доставить 400 тыс. тонн боеприпасов, 300 тыс. тонн

горючего, свыше 500 тыс. тонн продовольствия и фуража. Ежедневно фронтам подавалось в среднем до ста поездов. За три недели на фронты прибыло более 75 тыс. вагонов с войсками, техникой, боеприпасами и другими грузами. Было отремонтировано и построено много новых железных, шоссейных и грунтовых дорог.

22 июня началась разведка боем. Чтобы скрыть направление главного удара, она осуществлялась на широком фронте - 450 км. Специально подготовленные передовые батальоны и разведывательные отряды при поддержке танков, артиллерийского огня и авиации атаковали противника. Приняв разведку боем за наступление главных сил, немцы открыли ответный артиллерийский огонь и стали спешно подтягивать резервы к оборонительному рубежу «Пантера». Впервые за три года войны не немецкая армия, а советская открывала летнюю кампанию крупной наступательной операцией силами нескольких фронтов. Утром 23 июня мощный шквал артиллерийского и авиационного огня внезапно обрушился на оборону противника. В течение 120 минут более 30 тыс. орудий и минометов крушили укрепления, подавляли и уничтожали огневые средства и военную технику врага. Большинство его оборонительных сооружений было выведено из строя, огневые средства, артиллерийские и минометные батареи подавлены, а управление войсками нарушено. В атаку двинулись главные силы 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских фронтов. На следующий день в сражение включились соединения правого крыла 1-го Белорусского фронта. Казалось, после столь мощной артиллерийской обработки переднего края и ударов авиации в траншеях не может оставаться ничего живого. Вопреки ожиданиям противнику удалось быстро прийти в себя. Из тыловых районов он начал срочно подтягивать тактические и оперативные резервы.

Однако, несмотря на ожесточенное сопротивление гитлеровцев, советские воины, действуя умело и решительно, шаг за шагом продвигались вперед. Соединения 6-й гвардейской и 43-й армий 1-го Прибалтийского фронта в первый день операции опрокинули немцев севернее Витебска и продвинулись на 12-16 км. В ночь на 24 июня они вышли к Западной Двине, с ходу форсировали реку и захватили несколько плацдармов на ее левом берегу. Немецкое командование не ожидало наступления войск 1-го Прибалтийского фронта. Об этом писал бывший генерал вермахта К. фон Типпельскирх: «Особенно неприятным было наступление северо-западнее Витебска, так как оно, в отличие от ударов на остальном фронте, явилось полной неожиданностью, поразив особенно слабо защищенный участок фронта на решающем в оперативном отношении направлении». Успешно действовали войска 30-й и 5-й армий 3-го Белорусского фронта. 23 июня они прорвали оборону на участке шириной 50 км и углубились на 10-13 км. Проявляя настойчивость, непрерывно маневрируя на поле боя, на следующий день они продвинулись еще на 12-15 км. Завязалось сражение за Богушевск - важный узел сопротивления врага. На рассвете 25 июня советские войска овладели этим городом. На оршанском направлении соединения 11-й гвардейской и 31-й армий тоже встретили сильное сопротивление. Чтобы не допустить выхода соединений этих армий на Минское шоссе, германское командование сосредоточило на этом участке самые боеспособные дивизии, поэтому, несмотря на все усилия и значительные потери, прорвать оборону не удалось.

Более успешно действовали войска 2-го Белорусского фронта. Соединения 49-й армии в первый же день прорвали оборону на глубину 5-8 км и форсировали р. Проню. В последующем, ломая сопротивление врага, они форсировали р. Весту, вклинились в оборону гитлеровцев на глубину почти 30 км и вышли на оперативный простор, начав преследование отступавшего противника.

Левофланговые армии (65-я и 28-я) 1-го Белорусского фронта при активной поддержке авиации в первый день наступления вклинились во вражескую оборону на 10 км, освободили 50 населенных пунктов, расширив участок прорывало 30 км. К исходу третьего дня соединения 65-й армии вышли на р. Березину южнее Бобруйска, а войска 28-й армии форсировали р. Птичь. 3-я армия генерала А. В. Горбатова, наступавшая на рогачевско-бобруйском направлении, в первый день добилась незначительных результатов. Дивизии двух стрелковых корпусов, отбивая яростные контратаки пехоты и танков, овладели только первой и второй

траншеями. С большими трудностями шло наступление в полосе 48-й армии генерала П. Л. Романенко. Широкая болотистая пойма р. Друть крайне замедлила переправу пехоты и особенно танков. Лишь после двухчасового напряженного боя наши части выбили немцев из первой траншеи и к 12 часам дня заняли вторую траншею.

Маршал Г. К. Жуков, координируя действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов, впоследствии имел мужество признать и собственные упущения: «При подготовке операции была слабо разведана оборона противника на рогачевско-бобруйском направлении, вследствие чего была допущена недооценка силы его сопротивления. В результате этой ошибки 3-й и 48-й армиям был дан завышенный участок прорыва. К тому же армии не имели достаточных средств для обеспечения прорыва. Я как представитель Ставки вовремя не поправил командование фронта».

Командующий фронтом приказал командармам А. В. Горбатову и П. Л. Романенко ввести в сражение все резервы, перегруппировать войска к северу от направления главного удара, где сопротивление неприятеля было слабее, и к 28 июня выйти к Бобруйску. Командующий 16-й воздушной армией получил распоряжение усилить на этом же направлении удары по врагу с воздуха. 26 июня произошел перелом. Войска 3-й и 48-й армий, а также введенный в сражение 9-й танковый корпус при поддержке авиации прорвали тактическую оборону. Танкисты утром следующего дня вышли на левый берег Березины, отрезав противнику пути отступления. Летчики 16-й воздушной армии совершили около 3 тыс. боевых вылетов, активно помогая стрелковым дивизиям и танкистам пробиться к Бобруйску.

Несмотря на упорное сопротивление гитлеровцев, войска четырех фронтов настойчивыми и согласованными ударами прорвали оборону на глубину 25-30 км, с ходу форсировали ряд рек. На всех направлениях для противника сложилась критическая обстановка. Немалые надежды германское командование возлагало на то, что советские войска удастся остановить на рубежах Западной Двины и Днепра. Вдоль этих рек, имевших широкие заболоченные поймы, немцы построили сильную оборону. Но советские воины, проявляя смекалку и высокое боевое мастерство, используя главным образом подручные средства: рыбацкие лодки, сколоченные из бревен плоты, пустые бочки, фашины и доски, - быстро и умело форсировали водные преграды.

Немецкое командование изо всех сил стремилось задержать наступление советских фронтов, однако сделать этого ему не удалось. Для развития успеха в сражение вступили подвижные группы фронтов - конно-механизированные. Утром 26 июня на глубине 32-34 км от переднего края начала действовать 5-я гвардейская танковая армия П. А. Ротмистрова. При активной поддержке штурмовой и бомбардировочной авиации она, овладев районным центром Толочин, вышла на Минское шоссе в 50 км западнее Орши. На 1-м Белорусском фронте была введена в прорыв конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева.

Наступление велось по сходящимся направлениям. Советские войска приступили к осуществлению замысла по окружению группировок врага в районах Витебска и Бобруйска. На третий день операции, утром 25 июня, соединения 43-й армии генерала А. П. Белобородова 1-го Прибалтийского фронта соединились с войсками 39-й армии генерала И. И. Люд-никова 3-го Белорусского фронта в районе Гнездиловичей. В окружении под Витебском оказались пять пехотных дивизий 3-й танковой армии общей численностью 35 тыс. человек. Немцы упорно сопротивлялись. 26 июня они предприняли попытку вырваться из сжимавшегося кольца и уйти на юго-запад. В районе Заозерье противник несколько раз пытался выйти из окружения, но тщетно. Совместным ударом 43-й и 39-й армий, поддержанных крупными силами авиации, окруженная группировка была расчленена, а через два дня уничтожена. Только убитыми враг потерял 20 тыс. человек. Более 10 тыс. были вынуждены сдаться в плен, в их числе оказались командиры 53-го армейского корпуса и 206-й пехотной дивизии, 14 полковников, сотни старших и младших офицеров. В обороне противника возникла первая значительная брешь.

Стремительно развивалось наступление войск 3-го Белорусского фронта, наносивших удары на Богушевск и Оршу. В то время как 39-я армия уничтожала врага в районе Витебс-

ка, 5-я армия быстро прорвала оборону врага и 24 июня освободила Богушевск. Введенные в прорыв конно-механизированная группа генерала Н. С. Осликовского и 5-я гвардейская танковая армия 26 июня вышли на Минское шоссе западнее Орши. Труднее всего пришлось войскам 11-й гвардейской и 31-й армий, наступавшим на оршанском направлении. Используя сильную оборону, гитлеровцы оказали яростное сопротивление. Но и здесь оборона врага была прорвана. 27 июня была освобождена Орша - мощный узел обороны на пути к Минску. Тогда же 2-й Белорусский фронт силами 49-й и 50-й армий форсировал Днепр, разгромил неприятельскую группировку на Могилевском направлении и 28 июня освободил Могилёв. Продолжая наступление, подвижные войска 3-го Белорусского фронта 28 июня достигли Березины и с ходу форсировали реку. Путь на Минск был открыт. 3-я немецкая танковая армия оказалось отсеченной от остальных сил группы армий «Центр», а 4-я армия противника глубоко охвачена с севера.

Успешно развивались события и на левом крыле белорусского выступа, где наступали ударные группировки 1-го Белорусского фронта. Введенные в сражение 1-й и 3-й гвардейские танковые корпуса прорвались в тыл врага и отрезали ему все пути к отступлению. 9-й танковый корпус на большой скорости устремился по шоссе к Бобруйску и к утру 27 июня вышел на левый берег Березины. Убедившись, что мост через реку разрушен, командир корпуса генерал Б. С. Бахаров принял решение временно перейти к обороне и перехватить шоссе и переправы через реку северо-восточнее Бобруйска, чтобы не допустить отхода противника из района Жлобина. 27 июня 9-й танковый корпус, приданный 3-й армии, и 1-й гвардейский танковый корпус замкнули кольцо вокруг бобруйской группировки врага. В окружение попало около шести дивизий 35-го армейского и 41-го танкового корпусов 9-й немецкой полевой армии - до 40 тыс. солдат и офицеров, много вооружения и военной техники. Все попытки врага вырваться из кольца были сорваны. Для скорейшего уничтожения окруженных войск противника представители Ставки ВГК Г. К. Жуков и А. А. Новиков решили привлечь 16-ю воздушную армию. В воздух поднялось 400 бомбардировщиков и штурмовиков под прикрытием 126 истребителей. Массированный налет продолжался полтора часа. Этот воздушный удар причинил гитлеровцам большой урон и деморализовал их. Полный разгром окруженной группировки завершили соединения 48-й и 65-й армий. В этот день был освобожден Бобруйск.

В результате разгрома вражеских войск на бобруйском направлении была создана еще одна брешь в их обороне. Советские войска, глубоко охватив 4-ю немецкую армию с юга, вышли на рубежи, выгодные для броска на Минск и развития наступления на Барановичи.

Наступление советских войск в Белоруссии с 23 по 28 июня поставило группу армий «Центр» на грань катастрофы. Ее оборона была сокрушена на всех направлениях 520-кило-метрового фронта. Советские войска, ломая сопротивление врага, продвинулись на запад на различных участках от 80 до 150 км, окружили и уничтожили 13 вражеских дивизий. К исходу 28 июня войскам 1-го и 3-го Белорусских фронтов удалось обойти оба фланга группы армий «Центр». Создались благоприятные условия для нанесения концентрических ударов в направлении Минска в целях окружения 4-й немецкой армии.

Германское командование предпринимало отчаянные попытки остановить наступление советских войск. А. Гитлер негодовал. 28 июня он отозвал генерал-фельдмаршала Э. Буша с должности командующего группой армий «Центр» и на его место назначил генерал-фельдмаршала В. Моделя. Были также смешены командующие 3-й танковой и 9-й полевой армиями. В. Моделю с немалым трудом удалось восстановить положение. Он принял решение организовать оборону восточнее Минска и ускорить отвод 4-й армии. Сюда командование вермахта начало переброску танковых дивизий, а также охранных и специальных частей из групп армий «Север» и «Северная Украина», однако этих сил оказалось недостаточно, чтобы остановить продвижение Красной армии. Советские войска, лесами и болотами обходя опорные пункты врага, продолжали углублять свои клинья в направлении Минска, Слуцка и Молодечно.

Основные бои развернулись в полосе наступления 3-го Белорусского фронта, на р. Березине в районе Борисова. В 1812 г. эта река была свидетельницей гибели армии Наполеона, теперь же здесь под ударами советских войск терпели поражение войска вермахта. В ночь на 1 июля соединения Красной армии ворвались в Борисов и к 3 часам утра освободили город. С мощным ударом советских войск слился удар белорусских партизан, с которыми, как ни в какой другой операции Великой Отечественной войны, были налажены связь и оперативное взаимодействие войск фронтов. Партизаны наносили удары по коммуникациям противника, срывали подвоз подкреплений, вооружения и боеприпасов к линии фронта, организовывали засады.

Учитывая создавшееся положение, Ставка ВГК 28-29 июня уточнила фронтам задачи по развитию наступления. Войска 1-го и 3-го Белорусских фронтов должны были двусторонним обходным маневром стремительно выйти к Минску и освободить его, тем самым создав кольцо окружения вокруг немецких войск, отступавших из района Могилёва. Войска 1-го Прибалтийского фронта получили задачу преследовать противника в северо-западном и западном направлениях и обеспечить действия войск, осуществлявших окружение под Минском. Перед 2-м Белорусским фронтом ставилась задача фронтовым ударом сковать врага в центре белорусского выступа, нарушить его планомерный отход, рассекать и уничтожать группировки, содействовать окружению главных сил 4-й армии восточнее Минска и вместе с войсками левого крыла 3-го Белорусского фронта освободить столицу Белоруссии. В тех условиях, когда противник поспешно отходил на запад, важно было не дать ему закрепиться на заранее оборудованных оборонительных рубежах. Командиры дивизий и корпусов, командующие армиями получили приказ о создании маневренных передовых отрядов для захвата переправ на реках, главным же силам предстояло организовать решительное преследование немецких войск. Стремительное наступление на параллельных маршрутах позволило 1-му и 3-му Белорусским фронтам упредить врага в выходе к Минску, в то время как 2-й Белорусский фронт осуществлял фронтальное преследование. Непрерывное воздействие советской авиации осложняло положение врага.

Исключительно важная роль в достижении высоких темпов наступления принадлежала танковым войскам. Совершая рейд по лесам и болотам в тылу противника, не ввязываясь в затяжные бои, 4-я гвардейская танковая бригада подполковника О. А. Лосика, входившая во 2-й гвардейский танковый корпус, опередила главные силы отступавших немцев более чем на 100 км. Ночью 2 июля бригада по шоссе устремилась к Минску, с ходу развернулась в боевой порядок и ворвалась на городские окраины с северо-востока. Вслед за танкистами 2-го гвардейского танкового корпуса на северную окраину Минска вышли передовые части 5-й гвардейской танковой армии. Тесня противника, танковые части, поддержанные подоспевшими войсками 11-й гвардейской и 31-й армий 3-го Белорусского фронта, начали отбивать у врага квартал за кварталом. В середине дня с юго-востока в город вступил 1-й гвардейский танковый корпус, а вслед за ним - 3-я армия 1 -го Белорусского фронта. Поздно вечером столица Белоруссии была освобождена от оккупантов. В тот же день в 22 часа Москва салютовала воинам-победителям 24 залпами из 324 орудий. 52 соединения и части Красной армии получили наименование Минских.

С большим энтузиазмом восприняли эту победу и союзники по антигитлеровской коалиции. 5 июля У. Черчилль писал И. В. Сталину: «С большой радостью я узнал о Вашей славной победе - взятии Минска - и о колоссальном продвижении, осуществленном непобедимыми русскими армиями на столь широком фронте».

Освобожденный Минск, крупнейший экономический и культурный центр республики, лежал в руинах. Маршал А. М. Василевский 6 июля докладывал Верховному главнокомандующему: «5 июля я посетил Минск. Впечатление у меня осталось крайне тяжелым. Город был сильно разрушен фашистами. Из крупных зданий враг не успел взорвать только Дом белорусского правительства, новое здание ЦК КП Б, радиозавод и Дом Красной армии. Электростанция, железнодорожный вокзал, большинство промышленных предприятий и учреждений взорваны».

Соединения 4-й немецкой армии к исходу 3 июля оказались отрезанными восточнее Минска, а вся группа армий «Центр» понесла такой большой урон и была настолько деморализована, что самостоятельно справиться со своим положением оказалась не в состоянии. По этому поводу генерал К. фон Типпельскирх (25 июня назначен командующим 4-й армией вместо генерала Г. Хейнрици) писал после войны: «Результат длившегося теперь уже десять дней сражения был потрясающим. Около 25 дивизий были уничтожены или окружены. Лишь немногие соединения, оборонявшиеся на южном фланге 2-й армии, оставались еще полноценными, избежавшие же уничтожения остатки практически полностью утратили свою боеспособность».

Значительный урон понесла и советская сторона. Войска Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов с 22 по 30 июня потеряли более 19,6 тыс. человек убитыми, свыше 74,6 тыс. ранеными и пропавшими без вести. Потери войск правого крыла 1-го Белорусского фронта на первом этапе операции «Багратион» (24 июня - 4 июля) составили более 50 тыс. человек, из них 9160 человек погибшими.

Армии 1-го Прибалтийского фронта успешно провели Полоцкую операцию, уничтожив противника в этом районе, а 4 июля освободили Полоцк. Войска 3-го Белорусского фронта 5 июля овладели г. Молодечно. С освобождением столицы Белоруссии и со стремительным продвижением советских войск на запад все прочнее становилось кольцо вокруг окруженной группировки восточнее Минска. В гигантском котле оказались около 20 различных соединений, большое количество отдельных частей и подразделений, всего 150 тыс. солдат и офицеров 4-й и 9-й армий. Из окружения сумел выскользнуть командующий разгромленной 4-й армией генерал К. фон Типпельскирх вместе со своим штабом. По указанию А. Гитлера руководство войсками, попавшими в окружение, было возложено на командира 12-го армейского корпуса. Командование вермахта приказало своим солдатам пробиваться самостоятельно, действовать группами по 3-5 тыс. человек в нескольких направлениях, а после прорыва кольца отходить на Барановичи.

Ликвидацию окруженной группировки немцев под Минском И. В. Сталин возложил на войска 2-го Белорусского фронта и 31-ю армию 3-го Белорусского фронта. На заключительном этапе главную роль в ликвидации минского котла играли 31-я и 33-я армии. По поводу первых дней борьбы с окруженным врагом командующий 2-м Белорусским фронтом генерал Г. Ф. Захаров писал 7 июля: «Ликвидация окруженных разрозненных групп противника идет возмутительно медленно и неорганизованно. В результате безынициативной и нерешительной деятельности командармов противнике поисках выхода мечется из стороны в сторону, нападает на штабы корпусов и армий, склады, на автоколонны, тем самым нарушает бесперебойную работу тыла и управление». Учитывая сложившуюся обстановку, генерал Г. Ф. Захаров приказал 49-й и 50-й армиям выделить пять дивизий для борьбы с окруженным противником, а остальными частями обойти немецкие группы с севера и юга, расчленить их и уничтожить в лесах севернее и северо-восточнее населенного пункта Волма.

В результате действий соединений 2-го Белорусского фронта с 5 по 7 июля окруженному противнику был нанесен значительный урон. Его войска, оставшиеся без управления после сдачи в плен генерала С. Мюллера, который отдал приказ о прекращении борьбы, распались на несколько изолированных групп и были дезорганизованы. Отсутствие боеприпасов и горючего заставило их бросить технику и артиллерию. Каждая группа стремилась выбираться из кольца самостоятельно. Второй этап ликвидации окруженной группировки, с 8 по 9 июля, характеризовался разгромом разрозненных групп, укрывавшихся в лесах юго-восточнее Минска и стремившихся просочиться через боевые порядки советских войск. В ходе третьего этапа, с 10 по 13 июля, советские войска прочесывали леса, где вылавливали мелкие группы противника. Для уничтожения отдельных немецких групп, укрывавшихся в лесах, войска и партизаны организовали внутреннее кольцо окружения, которое, однако, не было сплошным. Внешний же фронт окружения, созданный силами 2-го и 1-го Белорусских фронтов, был подвижным. Создавался он преимущественно танковыми соединениями, которые упорно преследовали отступавшие дивизии в западном направлении. Если 3-4 июля внешний фронт окружения находился от войск, попавших в минский котел, в 50 км, то в последующем это расстояние увеличилось до 150 км. Стремительное наступление Красной армии сделало абсолютно безнадежным выход окруженных из котла. Большую поддержку в уничтожении врага оказывали партизаны, которые хорошо ориентировались на местности, знали каждую тропинку в лесу. При их помощи удавалось быстро отыскивать разрозненные группы гитлеровцев. Совместно с частями Красной армии партизаны вели атаки и участвовали в пленении врага. К 13 июля ликвидация окруженных вражеских войск была завершена. Противник потерял свыше 70 тыс. человек убитыми и около 35 тыс. пленными, в том числе 12 генералов.

17 июля по центральным улицам Москвы под конвоем провели около 57,6 тыс. немецких солдат и офицеров, взятых в плен в Белоруссии. Проход пленных продолжался почти три часа. После его окончания народный комиссар внутренних дел СССР Л. П. Берия доклады вал Государственному Комитету Обороны:

«НКВД СССР докладывает о результатах конвоирования через город Москву немецких военнопленных, захваченных войсками Красной армии 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов.

Движение колонн военнопленных с Московского ипподрома началось ровно в 11 часов утра сегодня, 17 июля, по маршруту: Ленинградское шоссе, ул. Горького, площадь Маяковского, Садово-Каретная, Садово-Самотёчная, Садово-Черногрязская, улица Чкалова, Курский вокзал и по улицам: Каляевской, Новослободской и 1-й Мещанской. По этому маршруту прошло 42 000 военнопленных, в том числе колонна военнопленных генералов и офицеров численностью 1227 человек, из них 19 генералов и 6 старших офицеров (полковники и подполковники). Движение колонн военнопленных на этом маршруте продолжалось 2 часа 25 минут.

Вторая часть колонн военнопленных прошла от площади Маяковского по улицам: Большая Садовая, Садово-Кудринская, Новинский бульвар, Смоленский бульвар, Зубовская площадь, Крымская площадь, Большая Калужская улица, станции Канатчиково Окружной железной дороги. По этому маршруту прошло 15 600 военнопленных, и движение колонн продолжалось 4 часа 20 минут.

Колонны шли по фронту 20 человек. Движением колонн руководил командующий Московским военным округом генерал-полковник Артемьев.

По прибытии к пунктам погрузки военнопленные немедленно погружались в железнодорожные эшелоны для отправки в лагеря военнопленных. К 19 часам все 25 эшелонов военнопленных были погружены в вагоны и отправлены к местам назначения.

Из общего количества конвоированных через город 57 600 военнопленных 4 человека были направлены в санлетучку ввиду ослабления. Военнопленные генералы по прибытии на Курский вокзал были погружены на автомашины и доставлены по назначению.

При прохождении колонн военнопленных население вело себя организованно. При прохождении колонн военнопленных со стороны населения были многочисленные восторженные возгласы и приветствия в честь Красной армии, нашего Верховного главнокомандования и в честь генералов и офицеров Красной армии. Было большое количество антифашистских выкриков: «Смерть Гитлеру», «Смерть фашизму», «Сволочи, чтобы они подохли», «Почему вас не перебили на фронте» и т. д.

Никаких происшествий в городе во время прохождения колонн военнопленных не было. Улицы города по прохождении военнопленных были соответствующим образом очищены и промыты».

И. В. Сталин решил воспользоваться пленением крупных группировок врага не только для этой акции, но и для проведения сложнейшей и крупномасштабной разведывательной операции. Он отдал специальный приказ, в соответствии с которым необходимо было подготовить и провести операцию по введению немецкого командования в заблуждение, «создав впечатление активных действий в тылу Красной армии остатков немецких войск, попавших в окружение в ходе нашего наступления. Замысел Сталина заключался в том, чтобы обманным путем заставить немцев использовать свои ресурсы на поддержку этих частей и «помочь» им сделать серьезную попытку прорвать окружение». Генерал НКВД П. А. Судоплатов сообщил, что 19 августа 1944 г. генеральный штаб немецких сухопутных войск получил посланное абвером сообщение Макса о том, что соединение под командованием подполковника Г. Шерхорна численностью в 2500 человек блокировано Красной армией в районе р. Березины. Так началась операция «Березино» - продолжение операции «Монастырь». Для того чтобы придать дезинформации Макса большую достоверность, его оформили на службу в Генштаб, а несколько агентов были устроены в другие ведомства, в том числе и в Наркомат путей сообщения. В действительности группы Г. Шерхорна в тылу Красной армии не существовало. Немецкая часть, которой командовал этот офицер, защищала переправу на р. Березине, но была разгромлена и взята в плен. В Белоруссии из офицеров и бойцов бригады особого назначения, немецких антифашистов, а также немецких военнопленных, завербованных НКВД, была создана группа, создававшая впечатление о наличии реальной немецкой группировки в тылу Красной армии. Крупнейшая радиоигра с немецким верховным командованием продолжалась с 19 августа 1944 по 5 мая 1945 г. За время проведения операции «Березино» были захвачены 22 германских разведчика, 13 радиостанций, 255 парашютов с ценным грузом - вооружением, боеприпасами, обмундированием и медикаментами, которые были использованы нашими войсками.

В результате разгрома крупных сил противника под Витебском, Могилёвом, Бобруйском и Минском ближайшая цельоперации «Багратион» была достигнута, причем на несколько дней ранее намеченного срока. За 12 дней, с 23 июня по 4 июля, советские войска продвинулись почти на 250 км. В центре стратегического фронта образовалась гигантская 400-километровая брешь, заполнить которую командование вермахта в короткие сроки не имело сил. Туда-то и устремились советские войска. На группу армий «Центр» неумолимо надвигалась катастрофа. Стремительное наступление Красной армии и огромная брешь, созданная ею на центральном участке советско-германского фронта, вызвали панику в Берлине. Чтобы стабилизировать свой фронт, германское командование произвело крупные перегруппировки. Только с 23 июня по 16 июля в Белоруссию было переброшено 46 дивизий и четыре бригады из Германии, Польши, Венгрии, Норвегии, Италии и Нидерландов, а также с других участков фронта.

Для затруднения переброски резервов и дезорганизации железнодорожных перевозок неприятеля Ставка В ГК приказала авиации дальнего действия подготовить и провести воздушную операцию в целях вывода из строя важнейших железнодорожных коммуникаций в Западной Белоруссии, Литве и Польше. Для этого было привлечено восемь авиакорпусов дальней авиации. За семь дней (с 4 по 12 июля) летчики произвели более 2600 самолето-вылетов, нанося удары по железнодорожным объектам. Массированные налеты бомбардировщиков причинили немалый ущерб противнику. Только на железнодорожном узле Брест было уничтожено 30 эшелонов с военной техникой. Одновременно по распоряжению БШПД в западных районах республики и на территории Польши в борьбу с подходившими резервами врага включились партизанские формирования. В итоге бомбардировок авиации и партизанских диверсий движение противника по железной дороге в значительной степени было парализовано. Резервы немцев, неся огромные потери, прибыли в намеченные районы с большим опозданием, что способствовало успеху наступления советских войск в операции «Багратион».

Наступление Красной армии продолжалось. С середины июля боевые действия развернулись на фронте от Финского залива до Карпат. Преодолев ожесточенное сопротивление врага, войска 1-го Прибалтийского фронта 4 июля освободили Полоцк и двинулись на Шяуляй. Войска 3-го Белорусского фронта с боями продвигались на запад, к Вильнюсу. 8 июля они окружили 15-тысячный гарнизон города. Пять дней шли тяжелые бои. 13 июля Вильнюс был освобожден. После этого армии фронта вышли к Неману, форсировали его и 1 августа освободили Каунас. В составе 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта бок о бок с советскими летчиками храбро сражались французские летчики 1-го отдельного истребительного авиационного полка «Нормандия». За героические действия по прикрытию советских войск во время боев в районе Немана французский авиационный полк был удостоен почетного наименования «Неманский».

Соединения 2-го Белорусского фронта в течение июля - августа продвинувшись на 300-350 км и, выйдя на рубеж Августов, Ломжа, стали готовиться к наступлению в Восточной Пруссии.

После освобождения Минска армии правого крыла 1 -го Белорусского фронта развернули наступление на барановичско-брестском и пинском направлениях, к 16 июля продвинулись на 150-170 км и вышли на рубеж Свислочь, Пружаны. Обширные болотистые районы Полесья были обойдены ими с севера. Фланговые ударные группы сомкнулись, и протяженность линии фронта сократилась более чем в два раза. Создались условия для согласованного удара по врагу всеми силами и во всей полосе.

Верховный главнокомандующий И. В. Сталин поставил командующему 1-м Белорусским фронтом задачу: наряду с продолжением наступления войсками правого крыла и центра нанести мощный удар по группировкам противника в районах Люблина и Бреста, завершив освобождение белорусских земель, и оказать помощь польскому народу в изгнании оккупантов из восточных районов страны.

18 июля войска левого крыла 1-го Белорусского фронта начали операцию, получившую название Люблин-Брестской (18 июля - 2 августа 1944 г.). Прорвав оборону врага западнее Ковеля, соединения ударной группировки 20 июля на широком фронте вышли к государственной границе, на Западный Буг, и форсировали его с ходу в трех местах. Советские войска вступили на территорию Польши. 22 июля был освобожден польский город Хелм. 24 июля соединения фронта овладели крупным административным центром Польши - Люблином, а через день вышли к Висле в районе Демблина. 27 июля сюда подошла 1-я армия Войска польского. 69-я армия прорвалась к реке южнее Пулавы. С 27 июля по 4 августа соединения 8-й гвардейской и 69-й армий форсировали Вислу в районе городов Магнушев и Пулава и овладели плацдармами на ее западном берегу. Немецкое командование, сосредоточив в районе Бреста резервы и остатки 2-й и частично 9-й армий, нанесло сильные контрудары, однако все его попытки преградить советским войскам путь к Варшаве успеха не имели. Чтобы выйти в глубокий тыл брестской группировки и отрезать неприятелю пути отхода на запад, командующий фронтом маршал К. К. Рокоссовский решил силами 2-й танковой армии нанести удар на Прагу - предместье Варшавы. Танковая армия по глубоким тылам врага устремилась вдоль восточного берега Вислы к столице Польши. К этому времени германское командование спешно сосредоточивало пять танковых и одну пехотную дивизию к юго-востоку от Варшавы. Оно намеревалось нанести сильный контрудар в южном направлении, разгромить левое крыло 1-го Белорусского фронта, сорвать форсирование Вислы и наступление на Варшаву. 2 августа немцы нанесли мощнейший удар по соединениям 2-й танковой и 4-й армий. В условиях растянутости коммуникаций, острой нехватки боеприпасов советское командование приняло решение перейти к обороне, а затем с подходом резервов и подтягиванием тылов вновь начать наступление.

1 августа в Варшаве началось вооруженное восстание, о котором Генеральный штаб Красной армии был оповещен лишь на следующий день. И. В. Сталин выразил сомнение относительно действий Армии крайовой без артиллерии, танков и авиации, даже без достаточного количества стрелкового оружия, но все же согласился оказать помощь повстанцам, доставив им оружие69. Советское командование, несмотря на всю сложность оперативной обстановки (значительные потери в ходе операции «Багратион», усталость войск, мощные контрудары противника в районе Магнушева и Пулавы, отставание тылов Красной армии), оказывало помощь польским патриотам. 8 августа Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский представили Верховному главнокомандующему проект плана Варшавской операции, которую предполагалось начать 25 августа силами 1-го Белорусского фронта в целях занятия Варшавы. Подготовительные мероприятия, в том числе перегруппировку войск, планировалось провести с 10 по 20 августа.

Через несколько дней Ф. Рузвельт и У. Черчилль обратились с посланием к И. В. Сталину, в котором писали о том, что нужно сделать все, чтобы спасти как можно больше патриотов, находящихся в Варшаве. В ответном послании И. В. Сталин 22 августа подчеркивал, что

«рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна» и что восстание, привлекающее усиленное внимание немцев к Варшаве, с военной точки зрения не выгодно ни Красной армии, ни полякам. В то же время И. В. Сталин заявил: «Не может быть сомнения, что Красная армия не пожалеет усилий, чтобы разбить немцев под Варшавой и освободить Варшаву для поляков. Это будет лучшая и действительная помощь полякам-антинацистам».

На варшавском направлении были предприняты наступательные операции в целях отвлечения сил врага. 6 сентября войска 2-го Белорусского фронта штурмом овладели г. Остро-ленка, который прикрывал подступы к Варшаве. 10 сентября перешла в наступление 47-я армия 1-го Белорусского фронта. Через четыре дня пала крепость Прага - мощный узел обороны немцев на Висле. Попытки войск Красной армии прорваться к Варшаве продолжались. К этому привлекались и части 1-й польской армии. В ночь на 16 сентября 1-я польская дивизия имени Т. Костюшко при поддержке советской артиллерии, авиации и инженерных войск в пределах Варшавы форсировала Вислу и захватила плацдарм на ее западном берегу. Но соединиться с повстанцами десант не смог: немцы оттеснили их от берега. Захваченный плацдарм на левом берегу Вислы удержать не удалось: под давлением крупных сил противника воины 1-й польской дивизии вынуждены были с большими потерями отойти на правый берег.

Для оказания помощи восставшим летчики 16-й воздушной армии и 1-й польской смешанной авиадивизии с 13 сентября по 1 октября 1944 г. совершили 5 тыс. самолето-вылетов, из них 1361 - на бомбардировку и штурмовку войск противника в Варшаве и 2435 - на сбрасывание грузов. Было сброшено 156 минометов, 505 противотанковых ружей, более З тыс. автоматов, винтовок, карабинов, 3 млн патронов для стрелкового оружия, 515 кг медикаментов,113 тонн продовольствия, телефонные аппараты, кабель и другое военное имущество71. Зенитная артиллерия фронта обеспечивала повстанцам защиту от налетов вражеской авиации. К повстанцам были сброшены офицеры связи и корректировщики. Однако эта помощь оказалась недостаточной и не спасла польских патриотов от трагического исхода.

Для организации эффективной помощи повстанцам в сентябре совместно с англичанами и американцами была проведена специальная операция. Американским самолетам были разрешены пролет над территорией СССР и посадка в Полтаве. 18 сентября 104 американские «летающие крепости» в сопровождении истребителей вышли в район Варшавы и с большой высоты сбросили на парашютах 1284 контейнера с грузами в расположение восставших. Но к повстанцам попало лишь несколько десятков контейнеров, остальные оказались в расположении противника и советских войск на правом берегу Вислы. В общей сложности, по подсчетам Армии крайовой, английские и американские ВВС доставили в Варшаву 430 карабинов и пистолетов-пулеметов, 150 пулеметов, 230 противотанковых ружей, 13 минометов, 13 тыс. мин и гранат, 2,7 млн патронов, 22 тонн продовольствия. После этого от подобных операций американские ВВС отказались.

Немецкое командование объявило Варшаву крепостью, и гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Попытки войск Красной армии и Войска польского пробиться к городу не увенчались успехом. «Чтобы взять Варшаву фронтальной атакой, - считал И. В. Сталин, - нужно переправить на другой берег Вислы тяжелые танки и тяжелую артиллерию», что в сложившихся условиях сделать было чрезвычайно трудно. Повстанцы находились в различных районах города. К концу сентября в городе оставались около 2,5 тыс. вооруженных людей, ведущих борьбу с гитлеровцами в четырех отрезанных друг от друга районах. Население Варшавы голодало. Было ясно, что Армия крайова овладеть городом не сможет и что рано или поздно Варшава будет освобождена Красной армией. 2 октября 1944 г. после 63 дней боев командующий Армией крайовой подписал акт о капитуляции. Все население Варшавы гитлеровцы изгнали и приступили к методическому уничтожению города. Многие польские патриоты оказались в концлагерях. Попытка установить в Варшаве власть Армии крайовой провалилась. Восстание привело к гибели 22 тыс. повстанцев, 5,6 тыс. воинов Войска польского, 180 тыс. жителей города и почти полному уничтожению польской столицы.

29 августа выходом советских войск на рубеж Елгава, Добеле, Августов, рек Нарев и Висла завершилась Белорусская наступательная операция, продолжавшаяся 68 суток. Ставка ВГК приказала войскам четырех фронтов перейти к обороне на всем фронте.

Операция «Багратион» является одной из самых крупных операций не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Ее отличительная особенность - это огромный пространственный размах и впечатляющие оперативно-стратегические результаты. Войска Красной армии, начав наступление 23 июня на фронте 700 км, к концу августа продвинулись на 550-600 км к западу, расширив фронт военных действий до 1100 км. От захватчиков была очищена обширная территория Белоруссии - 80% и четвертая часть Польши. Советские войска вышли к Висле и границе с Восточной Пруссией. Разгрому подверглась одна из наиболее сильных вражеских группировок - группа армий «Центр». Из 97 дивизий и 13 бригад вермахта, участвовавших в боях, 17 дивизий и три бригады были полностью уничтожены, а 50 дивизий лишились более половины своего состава. Германские войска потеряли 409,4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255,4 тыс. безвозвратно. В ходе операции войска четырех советских фронтов взяли в плен более 200 тыс. немецких солдат и офицеров.

Операция «Багратион» явилась первой стратегической наступательной операцией Красной армии, проведенной в период, когда в Западной Европе начали военные действия вооруженные силы США и Англии. При этом 70% сухопутных сил вермахта продолжало сражаться на советско-германском фронте. Катастрофа в Белоруссии вынудила германское командование перебросить сюда крупные стратегические резервы с запада, что, разумеется, создавало благоприятные условия для наступательных действий союзников после высадки их войск в Нормандии и ведения коалиционной войны в Европе.

Победа в Белоруссии произвела огромное впечатление на правительства союзных держав. Президент США Ф. Рузвельт в послании И. В. Сталину от 21 июля 1944 г. писал: «Стремительность наступления Красной армии изумительна, и я очень желал бы иметь возможность посетить Вас, чтобы посмотреть, как Вам удается поддерживать связь с наступающими войсками и обеспечивать их снабжение». Английский премьер-министр У. Черчилль, отмечая огромные успехи Красной армии, гак оценил положение Германии: «Мало оснований сомневаться в том, что вскоре наступит ее общий крах».

В ходе наступления войска четырех фронтов потеряли 765 815 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, что составляет 48,8% их общей численности к началу операции. А безвозвратные потери составили 178 507 человек. Фронты потеряли 2957 танков и САУ, 2447 орудий и минометов, 822 боевых самолета и 183,5 тыс. единиц стрелкового оружия.

Выход Красной армии к границе Восточной Пруссии и Висле открывал новые перспективы для проведения крупных операций в целях окончательного освобождения Прибалтийских республик, Польши, овладения Восточной Пруссией и глубокого вклинения на варшавско-берлинском направлении. Используя создавшуюся обстановку, американо-английские войска 25 июля развернули наступление во Франции с плацдарма, захваченного в Нормандии, активизировали боевые действия в Италии, а 15 августа высадились в Южной Франции.

Сравнивая успехи англо-американских войск и Красной армии в то лето, историки России и значительной части западных стран расходятся в оценках результатов операций «Оверлорд» и «Багратион», по-разному рассматривают роль западного и восточного фронтов в сокрушительном разгроме вермахта в 1944 г. Успехи союзных войск в Западной Европе породили у некоторых авторов, причем не только в западных странах, но в последние годы и в нашей стране, тенденцию приписывать второму фронту главенствующую роль в военных действиях в Европе в 1944 г. Утверждается, что «военное положение Германии стало безнадежным именно с тех пор, как ей не удалось сбросить в море союзников в день высадки». Считают, что «до высадки теоретически было еще допустимо, что Гитлер может выиграть войну». Однако, как свидетельствуют факты, второй фронт, несмотря на безусловные успехи, одержанные союзниками, так и не стал «первым» по своей значимости в войне. Да и не мог. Даже после открытия второго фронта в Европе против Красной армии сражалось от 195 до 240 дивизий, а на западном фронте - только 56-75 дивизий. Перед завершающей кампанией 1945 г. советские войска имели против себя 179 немецких и 16 венгерских дивизий, а англо-американские войска - 106 немецких дивизий. Хотя, конечно же, наступление союзных войск на западе значительно усилило натиск на Третий рейх, ускорило окончание войны в Европе.

Немецкая группа армий «Центр», против которой направлялся основной удар, потерпела полное поражение. «Менее чем за две недели Красная армия изгнала противника из Белоруссии, - писал известный английский военный теоретик и историк Б. Г. Л иддел Гарт. - К середине июля 1944 г. она заняла больше половины северо-восточной части Польши... окружила Вильнюс, переправилась через Неман, приближаясь к границам Восточной Пруссии».

Как свидетельствуют немецкие документы, в июне, когда началась Белорусская операция, восточный фронт был усилен тремя дивизиями, а с него не было снято ни одной немецкой дивизии. В июле - августе сюда прибыло 15 дивизий и четыре бригады вермахта, а убыло на переформирование в Германию четыре дивизии. Потери вермахта на советско-германском фронте также значительно превосходили те, которые понесли немецкие войска в июне - августе в Западной Европе: 917 тыс. против 294 тыс. человек. При этом надо иметь в виду, что немецкие дивизии на западе имели низкую боеспособность, так как были укомплектованы только на 60-71 %, недостаточно обучены и вооружены. Это, по свидетельству главнокомандующего войсками вермахта в июле 1944 г. на западе фельдмаршала Г. фон Клюге, явилось «неизбежным следствием отчаянного положения на востоке».

26 июня 1944 г. американская газета «Джорнэл», оценивая начавшуюся операцию «Багратион», писала о действиях советских войск: «Они помогли так, как если бы сами штурмовали укрепления на французском побережье, ибо Россия начала крупное наступление, вынудившее немцев держать миллионы своих войск на восточном фронте, которые в противном случае могли легко оказать сопротивление американцам во Франции». Лондонское радио 16 июля 1944 г. отмечало: «Русское наступление называют лавиной. Если сравнить его темпы с темпами наступления войск союзников в Нормандии, то последнее... идет пока очень медленно». Это подтверждают и свидетельства гитлеровских генералов. Так, Г. Гудериан вспоминал: «В то время как на фронте в Нормандии развертывавшиеся передовые части западных союзников готовились осуществить прорыв нашего фронта... на восточном фронте развивались события, непосредственно приближавшие чудовищную катастрофу».

В то время, когда шли ожесточенные сражения в Белоруссии, последовал новый сокрушительный удар по немецко-фашистским войскам в западных областях Украины. Здесь войскам Красной армии противостояла сильная вражеская группировка - группа армий «Северная Украина» под командованием генерала Й. Харпе. Конкретные задачи 1-му Украинскому фронту по подготовке операции, получившей впоследствии название Л ьвовско-Сандомирской, Ставка ВГК определила в своей директиве от 24 июня 1944 г. Цель операции заключалась в том, чтобы разгромить группу армий «Северная Украина», завершить освобождение Украины и начать изгнание врага с территории Польши. На первом этапе предполагалось разгромить львовскую и ра-ва-русскую группировки противника. Достижение этой цели создавало благоприятные условия для развития наступления в западном направлении к рекам Сан и Висла и предгорьям Карпат.

К началу наступления 1-й Украинский фронт, возглавляемый маршалом И. С. Коневым, имел в своем составе 1,2 млн человек, 13,9 тыс. орудий и минометов калибра свыше 76-мм, 2,2 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, 2806 самолетов. До 70% войск и артиллерии, более 90% танков и САУ сосредоточивалось на участках прорыва. Немецкое командование, понимая важность сохранения в своих руках Западной Украины как плацдарма, с которого Красная армия может прорваться в южные районы Польши и Чехословакии, создало хорошо укрепленную, глубокоэшелонированную оборону. Группа армий «Северная Украина», удерживая фронт от Припяти до Карпат (440 км), к началу операции состояла из 4-й и 1-й немецких танковых и 1-й венгерской армий (40 дивизий, из них пять танковых, одна моторизованная и две бригады). Всего группа армий насчитывала 600 тыс. человек (с частями тыла 900 тыс. человек), 900 танков и штурмовых орудий, 6,3 тыс. орудий и минометов, 700 самолетов 4-го воздушного флота. К середине июля на подступах к Висле и Карпатам противник создал оборону из трех полос общей глубиной 40-50 км, не считая внешних и внутренних обводов вокруг Львова. Сильнее всего оборона была на львовском направлении. Это было самое крупное фронтовое объединение из тех, которые создавались в предыдущих наступательных операциях Великой Отечественной войны, и это был единственный за время войны случай, когда задача разгромить группу армий противника ставилась одному фронту.

В связи с успешным наступлением Белорусских фронтов немецкое командование в ночь на 13 июля начало отводить свои войска на рава-русском направлении. Используя столь выгодно сложившуюся обстановку, командующий 1-м Украинским фронтом маршал И. С. Конев приказал главным силам 3-й гвардейской и 13-й армий, не проводя артиллерийской подготовки, перейти в наступление. Боевые действия в течение дня развивались успешно. Но смять противника во время отхода и на его плечах с ходу занять вторую полосу обороны, к сожалению, не удалось. Немцы оказывали упорное и организованное сопротивление. Потребовалось провести артподготовку, осуществить ввод вторых эшелонов стрелковых корпусов. 14 июля на южном участке атаковали врага соединения 38-й и 60-й армий. Развернулись тяжелые бои по всему фронту, особенно на южном участке, где противник нанес сильный контрудар. Ломая сопротивление врага, советские войска продвигались вперед. К исходу следующего дня после ожесточенных боев на рава-русском направлении вражеская оборона была прорвана на глубину 15-20 км. На львовском направлении завершить прорыв к намеченному сроку не удалось. Завершив прорыв вражеской обороны на северном участке, командование фронта ввело в сражение подвижные войска: 16 июля - КМГ В. К. Баранова, а с утра 17 июля - 1-ю гвардейскую танковую армию генерала М. Е. Катукова. Советские конники и танкисты развернули стремительное наступление на Ярослав, а также в обход бродской группировки врага с севера. Важным событием явилось форсирование Западного Буга и вступление войск фронта 17 июля на территорию Польши.

На львовском направлении на всем фронте 60-й и 38-й армий шли ожесточенные сражения. В ходе контрударов врагу удалось на некоторых участках потеснить части 38-й армии на 2-4 км. Чтобы выправить положение, во второй половине дня 15 июля бомбардировщики и штурмовики 2-й воздушной армии совершили около 2 тыс. самолето-вылетов. Ударами авиации и артиллерии вражеские танковые дивизии были дезорганизованы, и наступательные возможности их к исходу дня резко снизились. Контрудар противника был отбит. Настало время вводить танковые армии, однако условия для этого были очень сложными. 3-я гвардейская танковая армия вводилась в сражение 16 июля через так называемый колтовский коридор (восточнее г. Золочев, у местечка Колтов) шириной 4-6 км. Бездорожье, проливные дожди вынуждали соединения армии двигаться по одному маршруту под артиллерийско-минометным огнем врага. Стремясь ликвидировать колтовский коридор и не допустить прорыва танковых войск в оперативную глубину, гитлеровцы непрерывно контратаковали с севера и юга. Создалась исключительно напряженная обстановка. Однако танкисты продолжали двигаться вперед. Вечером 16 июля генерал П. С. Рыбалко донес, что его корпуса вышли в район северо-восточнее Золочева, а передовые отряды армии выдвинулись к р. Пелтев. С утра 17 июля через колтовский коридор начала входить в прорыв и 4-я танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко. Стремясь остановить наши танки, враг продолжал упорно контратаковать. Ввод в прорыв двух танковых армий в такой узкой полосе при одновременном отражении сильных контратак противника на флангах является единственным примером в истории Великой Отечественной войны.

Прорыв вражеской обороны был завершен лишь к исходу дня 18 июля. Оборона противника была взломана на фронте 200 км, соединения 1-го Украинского фронта продвинулись на глубину 50-80 км и окружили в районе Броды восемь дивизий. В течение пяти суток, к исходу 22 июля, войска 13-й и 60-й армий при поддержке 2-й воздушной армии завершили ликвидацию бродской группировки врага. Были уничтожены более 30 тыс. солдат и офицеров противника и 17 тыс. взяты в плен, в том числе командир армейского корпуса с его штабом, а также два командира дивизии. В качестве трофее в было захвачено 719 орудий, до 1,1 тыс. минометов и около 3,9 тыс. автомашин, а также много другого вооружения и техники. Разгром бродской группировки врага имел большое оперативное значение. Теперь войска львовской ударной группировки могли полностью развернуть свои силы для наступления на Львов.

Пока шло уничтожение противника в районе Броды, главные силы фронта продолжали наступление. Особенно успешно оно развивалось на правом крыле фронта. 1-я гвардейская танковая армия генерала М. Е. Катукова, повернувшая 20 июля на юго-запад, стремительно развивала наступление к р. Сан, чтобы, форсировав ее, перехватить пути отхода противника на запад. В это время соединения 3-й гвардейской и 4-й танковых армий развивали наступление на Львов. Маршал И. С. Конев решил освободить город путем глубокого обходного маневра танковых армий и одновременного удара по врагу с востока. Этот замысел был осуществлен блестяще. За три дня 3-я гвардейская танковая армия, используя успех правого крыла фронта, совершила 120-километровый марш-маневр в обход Львова с севера. 24 июля она вышла в район Яворова и развернула наступление одновременно на двух противоположных направлениях - на Львов и Перемышль. Умело действовала и 4-я танковая армия, части которой на рассвете 22 июля ворвались во Львове юга. Город был освобожден утром 27 июля. Почти одновременное освобождением Львова войска 3-й и 1-й гвардейских танковых армий 27 июля ночным штурмом взяли город и крепость Перемышль.

За две недели наступления 1-й Украинский фронт нанес тяжелое поражение группе армий «Северная Украина» и продвинулся на запад более чем на 200 км в полосе шириной 400 км. Группа армий «Северная Украина» оказалась рассеченной на две части. 4-я немецкая танковая армия откатывалась за Вислу, а 1-я танковая и 1-я венгерская армии - в Карпаты. Между 1-й и 4-й немецкими танковыми армиями образовался разрыв шириной до 100 км.

Командование вермахта принимало срочные меры, чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению войск 1-го Украинского фронта на сандомирском направлении. Туда стягивались войска, которые снимались с других участков восточного фронта, а также перебрасываемые из Европы. Ставка ВГК 27 июля потребовала от маршала И. С. Конева продолжать преследование противника, форсировать Вислу и захватить плацдармы на ее левом берегу. Одновременно фронт должен был своим левым крылом освободить Закарпатскую Украину. В связи с тем, что действия войск фронта развивались по двум расходящимся направлениям (на северо-запад и юго-запад), Ставка ВГК 30 июля приняла решение образовать из войск левого крыла 1-го Украинского фронта новый фронт - 4-й Украинский. В его состав вошли 1 -я гвардейская и 18-я общевойсковые, 8-я воздушная армии. Создание нового фронта было завершено к 5 августа.

Войска 1-го Украинского фронта без паузы продолжали продвигаться к Висле, причем главные силы фронта были повернуты на новое, сандомирское направление. Форсирование Вислы с ходу было весьма трудной задачей. Ширина реки в районе Сандомира достигала 250 метров, а глубина превышала 2 метра. 29 июля 3-я гвардейская армия, взаимодействуя с КМ Г генерала С. В. Соколова, в районе Аннополя (севернее Сандомира) вышла к реке. На следующий день ее передовые части захватили небольшие плацдармы на левом берегу Вислы, но из-за сильного сопротивления врага расширить их не удалось. Более успешно действовали соединения 1 -й гвардейской танковой и 13-й армий. К исходу 30 июля на захваченный ими плацдарм удалось переправить основные силы 24-го стрелкового корпуса 13-й армии и мотопехоту 1-й гвардейской танковой армии. К 1 августа были наведены паромные переправы, по которым на плацдарм быстро перебросили танки, артиллерию и пехоту. Сюда же переправилась и 3-я гвардейская танковая армия. Бои за расширение плацдарма не прекращались ни днем, ни ночью.

Последующие бои приняли затяжной характер. Немцы продолжали подбрасывать свежие дивизии. К концу августа противник увеличил количество своих войск на сандомирском плацдарме более чем в два раза. Однако войска фронта отразили все контрудары противника. К концу Львовско-Сандомирской операции плацдарм был увеличен до 75 км по фронту и до 60 км в глубину. Наличие такого важного плацдарма обеспечивало возможность развернуть на нем крупную ударную группировку для последующего наступления на запад, в Силезию. В конце августа войска 1-го Украинского фронта, отразив все контрудары противника, успешно завершили наступательную операцию и в соответствии с директивой Ставки ВГК 29 августа перешли к обороне.

В результате Львовско-Сандомирской наступательной операции войска 1-го Украинского фронта нанесли тяжелое поражение одной из четырех стратегических группировок германского вермахта, действовавших на советско-германском фронте, - группе армий «Северная Украина». Крупные потери вынудили немецкое командование перебросить в полосу наступления 1-го Украинского фронта 10 дивизий (из них три танковые) с других направлений, в том числе до восьми дивизий из группы армий «Южная Украина», что облегчило войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов разгром противника в районах Ясс и Кишинёва. Из участвовавших в сражении 56 дивизий группы армий «Северная Украина» (в том числе 10 танковых и моторизованных) было уничтожено восемь дивизий и разгромлено 32. Только с 14 по 31 июля враг потерял убитыми, ранеными и пленными около 200 тыс. солдат и офицеров, свыше 2,2 тыс. орудий и минометов разного калибра, 500 танков, 10 тыс. автомашин, 666 железнодорожных вагонов, 12 тыс. лошадей и до 150 различных складов. Напряженная борьба потребовала немалых жертв и со стороны советских войск. Они потеряли около 290 тыс. человек (из них 65 тыс. безвозвратно), свыше 1,8 тыс. орудий и минометов, около 1,3 тыс. танков и САУ, около 300 самолетов.

Войска 1-го и 4-го Украинских фронтов освободили от немецко-фашистских захватчиков западные области Украины, а также юго-восточную часть Польши, захватили крупный плацдарм на западном берегу Вислы, с которого впоследствии развернулось наступление в центральные районы Польши и далее к границам Германии.

В летне-осенней кампании 1944 г. Красная армия вела наступление на фронте протяженностью 4,2-4,5 тыс. км, войска союзников - на фронте 600-800 км. За шесть месяцев наступления советские войска продвинулись на запад на 600-800 км, а на некоторых направлениях - до 1100 км, продвижение союзников в Западной Европе к концу 1944 г. составило лишь 260-450 км.

Оценивая впоследствии результаты летнего и осеннего наступления советских войск в 1944 г., бывший фашистский генерал 3. Вестфаль писал: «В течение лета - осени 1944 г. немецкую армию постигло величайшее в ее истории поражение, превзошедшее даже сталинградское... Теперь Германия неудержимо катилась в пропасть».

23 июня, Минск /Корр. БЕЛТА/. Подготовка Белорусской наступательной операции началась весной 1944. Исходя из военно-политической обстановки и предложений военных советов фронтов, Генштаб разработал ее план. После его всестороннего обсуждения в Ставке Верховного Главнокомандования 22-23 мая было принято окончательное решение о проведении стратегической наступательной операции. Ее предварительный этап символически начался в третью годовщину нападения Германии на СССР - 22 июня 1944 года.

На эту дату фронт протяженностью свыше 1100 км в Беларуси проходил по линии озера Нещердо, восточнее Витебска, Орши, Могилева, Жлобина, по реке Припять, образуя огромный выступ. Здесь оборонялись войска группы армий "Центр", которые располагали хорошо развитой сетью железнодорожных и шоссейных дорог для широкого маневра по внутренним линиям. Немецко-фашистские войска занимали заранее подготовленную, глубоко эшелонированную (250-270 км) оборону, которая опиралась на развитую систему полевых укреплений и естественные рубежи. Оборонительные полосы проходили, как правило, по западным берегам многочисленных рек, имевших широкие заболоченные поймы.

Белорусская наступательная операция под кодовым названием "Багратион" началась 23 июня, завершилась 29 августа 1944 года. Замысел ее состоял в том, чтобы одновременными глубокими ударами на шести участках прорвать оборону противника, расчленить его войска и разбить по частям. В дальнейшем предполагалось нанести удары по сходящимся направлениям на Минск с целью окружения и уничтожения основных сил врага восточнее столицы Беларуси. Затем наступление планировалось продолжить по направлению к границам Польши и Восточной Пруссии.

В подготовке и осуществлении операции "Багратион" участвовали выдающиеся советские военачальники. Ее план был разработан генералом армии А.И.Антоновым. Войсками фронтов, силами которых была проведена операция, командовали генералы армии К.К.Рокоссовский, И.Х.Баграмян, генерал-полковники И.Д.Черняховский и Г.Ф.Захаров. Координацию действий фронтов осуществляли представители Ставки Маршалы Советского Союза Г.К.Жуков и А.М.Василевский.

В сражениях участвовали 1-й Прибалтийский, 1-й, 2-й, 3-й Белорусские фронты - всего 17 армий, в том числе 1 танковая и 3 воздушные, 4 танковых и 2 кавказских корпуса, конно-механизированная группа, Днепровская военная флотилия, 1-я армия Войска Польского и белорусские партизаны. В ходе операции партизаны перерезали пути отступления противнику, захватывали и строили новые мосты и переправы для Красной Армии, самостоятельно освободили ряд районных центров, участвовали в ликвидации окруженных группировок противника.

Операция состояла из двух этапов. На первом (23 июня - 4 июля) проведены Витебско-Оршанская, Могилевская, Бобруйская, Полоцкая, Минская операции. В результате 1-го этапа Белорусской операции были разгромлены главные силы группы армий "Центр". На втором этапе (5 июля - 29 августа) проведены Вильнюсская, Белостокская, Люблин-Брестская, Шяуляйская, Каунасская операции.

В первый день стратегической наступательной операции "Багратион" 23 июня 1944 года войска Красной Армии освободили Сиротинский район (с 1961 - Шумилинский). Войска 1-го Прибалтийского фронта совместно с войсками 3-го Белорусского фронта, перейдя 23 июня в наступление, к 25 июня окружили западнее Витебска 5 вражеских дивизий и к 27 июня ликвидировали их, главные силы фронта 28 июня овладели Лепелем. Войска 3-го Белорусского фронта, успешно развивая наступление, 1 июля освободили Борисов. Войска 2-го Белорусского фронта после прорыва обороны противника по pекам Проня, Бася и Днепр 28 июня освободили Могилев. Войска 1-го Белорусского фронта к 27 июня окружили 6 немецких дивизий в районе Бобруйска и к 29 июня ликвидировали их. Одновременно войска фронта вышли на рубеж Свислочь, Осиповичи, Старые Дороги.

В результате Минской операции 3 июля освобожден Минск, восточнее которого в окружении оказались соединения 4-й и 9-й немецких армий (свыше 100 тыс. человек). 1-й Прибалтийский фронт в ходе Полоцкой операции освободил Полоцк и развил наступление на Шяуляй. За 12 дней советские войска продвинулись на 225-280 км при среднесуточном темпе до 20-25 км, освободили большую часть Беларуси. Группа армий "Центр" потерпела катастрофическое поражение, ее главные силы были окружены и разгромлены.

С выходом советских войск на рубеж Полоцк, оз. Нарочь, Молодечно, западнее Несвижа в стратегическом фронте противника образовалась брешь протяженностью 400 км. Попытки немецко-фашистского командования закрыть ее отдельными дивизиями, которые спешно перебрасывали с других направлений, не могли дать сколько-нибудь значительных результатов. Перед советскими войсками появилась возможность начать неотступное преследование остатков разбитых вражеских войск. После успешного завершения 1-го этапа операции Ставка дала фронтам новые директивы, согласно которым они должны были продолжать решительное наступление на запад.

В результате военных действий в ходе Белорусской операции были полностью уничтожены 17 дивизий и 3 бригады противника, 50 дивизий лишились более половины своего состава. Гитлеровцы потеряли убитыми, ранеными, пленными около полумиллиона человек. Советские войска в ходе операции "Багратион" завершили освобождение Беларуси, освободили часть Литвы и Латвии, 20 июля вступили на территорию Польши и 17 августа приблизились к границам Восточной Пруссии. К 29 августа они вышли на реку Висла и на этом рубеже организовали оборону.

Белорусская операция создала условия для дальнейшего наступления Красной Армии на территорию Германии. За участие в ней более чем 1500 бойцов и командиров присвоено звание Героя Советского Союза, более 400 тыс. солдат и офицеров награждены орденами и медалями, 662 соединения и части получили почетные наименования по названиям освобожденных ими городов и местностей.

Северо-западнее и юго-восточнее города Витебск наши войска перешли в наступление. Сотни советских орудий различных калибров и минометы обрушили на противника мощный огонь. Артиллерийская и авиационная подготовка наступления длилась несколько часов. Многочисленные укрепления немцев были разрушены. Затем, вслед за огневым валом, двинулась в атаку советская пехота. Подавляя уцелевшие огневые точки противника, наши бойцы прорвали сильно укрепленную оборону на обоих участках наступления. Советские войска, наступающие юго-восточнее города Витебск, перерезали железную дорогу Витебск - Орша и тем самым лишили витебскую группировку противника последнего железнодорожного пути, связывавшего ее с тылами. Враг несет огромные потери. Немецкие траншеи и места боев завалены трупами гитлеровцев, разбитым вооружением и техникой. Наши войска захватили трофеи и пленных.

На Могилевском направлении наши войска, после сильного артиллерийского обстрела и бомбардировки позиций противника с воздуха, перешли в наступление. Советская пехота быстро форсировала реку Проня. Враг построил на западном берегу этой реки оборонительный рубеж, состоящий из многочисленных дзотов и нескольких линий траншей полного профиля. Советские войска мощным ударом прорвали оборону противника и, развивая успех, продвинулись вперед до 20 километров. В траншеях и ходах сообщений осталось много вражеских трупов. Только на одном небольшом участке подсчитано 600 убитых гитлеровцев.

***
Партизанский отряд имени Героя Советского Союза Заслонова напал на немецкий гарнизон в одном населенном пункте Витебской области. В ожесточенной рукопашной схватке партизаны истребили 40 гитлеровцев и захватили большие трофеи. Партизанский отряд "Гроза" за один день пустил под откос 3 немецких воинских эшелона. Разбито 3 паровоза, 16 вагонов и платформ с военным грузом.

Они освобождали Беларусь

Петр Филиппович Гаврилов родился 14 октября 1914 года в Томской области в крестьянской семье. В действующей армии с декабря 1942 года. Рота 34-й гвардейской танковой бригады 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта под командованием гвардии старшего лейтенанта Петра Гаврилова 23 июня 1944 года при прорыве обороны в районе деревни Сиротино Шумилинского района Витебской области уничтожила два дзота, рассеяла и уничтожила до батальона гитлеровцев. Преследуя фашистов, рота 24 июня 1944 года вышла на реку Западная Двина в районе поселка Улла, захватила плацдарм на ее западном берегу и удержала его до подхода нашей пехоты и артиллерии. За проявленное мужество и отвагу при прорыве обороны и успешное форсирование реки Западная Двина гвардии старшему лейтенанту Гаврилову Петру Филипповичу присвоено звание Героя Советского Союза. После войны жил и работал в Свердловске (с 1991 года - Екатеринбург). Умер в 1968 году.
Абдулла Жанзаков родился 22 февраля 1918 года в казахском селе Акраб. С 1941 года в действующей армии на фронтах войны. Автоматчик 196-го гвардейского стрелкового полка (67-я гвардейская стрелковая дивизия, 6-я гвардейская армия, 1-й Прибалтийский фронт) гвардии ефрейтор Абдулла Жанзаков особо отличился в Белорусской стратегической наступательной операции. В бою 23 июня 1944 года участвовал в штурме опорного пункта противника у деревни Сиротиновка (Шумилинский район). Он скрытно пробрался к немецкому дзоту и забросал его гранатами. 24 июня отличился при форсировании реки Западная Двина в районе деревни Буй (Бешенковичский район). В бою при освобождении города Лепель 28 июня 1944 года первым прорвался к высокой насыпи железнодорожного полотна, занял на ней выгодную позицию и автоматным огнем подавил несколько огневых точек врага, обеспечив успех продвижения своего взвода. В бою 30 июня 1944 года погиб при форсировании реки Ушача под городом Полоцк. Гвардии ефрейтору Жанзакову Абдулле присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Николай Ефимович Соловьев родился 19 мая 1918 года в Тверской области в крестьянской семье. Во время Великой Отечественной войны в действующей армии с 1941 года. Особо отличился в ходе Витебско-Оршанской наступательной операции. В бою 23 июня 1944 года при прорыве обороны противника в районе деревни Медведь Сиротинского (ныне Шумилинского) района под огнем обеспечил связь командира дивизии с полками. 24 июня при форсировании ночью реки Западная Двина у деревни Шарипино (Бешенковичский район) установил проводную связь через реку. За мужество и героизм, проявленные при форсировании Западной Двины, Соловьеву Николаю Ефимовичу присвоено звание Героя Советского Союза. После войны жил и работал в Тверской области. Умер в 1993 году.

Александр Кузьмич Федюнин родился 15 сентября 1911 года в Рязанской области в крестьянской семье. Во время Великой Отечественной войны в действующей армии с 1941 года. Особо отличился при освобождении Беларуси. Батальон под командованием А.К.Федюнина 23 июня 1944 года первым ворвался на железнодорожную станцию Сиротино (Витебская область), уничтожил до 70 солдат противника, захватил 2 орудия, 2 склада с боеприпасами и военным имуществом. 24 июня бойцы во главе с командиром батальона на подручных средствах форсировали реку Западная Двина в районе деревни Дворище (Бешенковичский район Витебской области), сбили боевое охранение противника и закрепились на плацдарме, чем обеспечили форсирование реки другими подразделениями полка. За умелое командование подразделением, мужество и героизм, проявленные при освобождении Беларуси, Федюнину Александру Кузьмичу присвоено звание Героя Советского Союза. После окончания войны продолжал службу в Вооруженных Силах, жил и работал в городе Шахты Ростовской области. Умер в 1975 году.

Вестник Академии военных наук 03-2004г

БЕЛОРУССКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ ("БАГРАТИОН")

Генерал армии М. А. ГАРЕЕВ, доктор военных наук, доктор исторических наук, профессор, президент АВН

Уроки и выводы

Операция «Багратион» одна из наиболее поучительных и выдающихся наступательных операций Великой Отечественной войны. Она проводилась с 23 июня по 28 августа 1944 г. с главной целью разгрома наиболее сильной и крупнейшей группировки немецко-фашистских войск - группы армий «Центр», освобождения Белоруссии, части территории Литвы и Польши.

Стратегическая обстановка к началу операции

Для того, чтобы лучше понять особенности и уроки, вытекающие из опыта этой операции, надо попомнить, в каких условиях военно-политической и стратегической обстановки она проходила, что предшествовало этой операции.

После поражений под Сталинградом и Курском к началу 1944 г. немецко-фашистская армия окончательно перешла к жесткой стратегической обороне. На последующих этапах войны ею предпринимались и сильные контрудары, отдельные наступательные операции (как, например, в районе озера Балатон, Арденнах в начале 1945г.), но эти активные действия носили уже частный характер, подчиненный интересам ведения обороны с целью затягивания войны и заключения сепаратного или многостороннего мира на приемлемых для Германии условиях. На это было рассчитано и покушение на Гитлера в июле 1944 года.

Вооруженные силы Германии к началу 1944 г. насчитывали свыше 10 млн.человек, они еще удерживали Прибалтику, Карелию, значительную часть Белоруссии, Украины, Калининской и Ленинградской областей, Крым и Молдавию. В составе действующей армии они имели 6,7 млн. человек, из них на советско-германском фронте около 5 млн.человек - 198 дивизий (из 314 дивизий и бригад), 56,6тыс.орудий и минометов, 5400 танков и штурмовых орудий, более 3000 боевых самолетов. До июля 1944 г. еще продолжался рост военного производства.

Однако положение Германии ухудшилось. Ее поражения на советско-германском фронте привело к обострению внутриполитической обстановки в самой Германии и в стане ее союзников. Особенно обострилось положение с людскими ресурсами.

В целом военно-политическая и стратегическая обстановка коренным образом изменилась в пользу СССР и его союзников. В 1942-1944 гг. в восточных районах нашей страны было вновь построено 2250 и восстановлено в освобожденных районах свыше 6 тыс. предприятий. Оборонная промышленность в 1944 г. ежемесячно производила танков и самолетов в 5 раз больше, чем в 1941 г.

К началу 1944 г. в советской действующей армии было более 6,3 млн. человек, свыше 86,6 тыс. орудий и минометов (без зенитных орудий и 50-миллиметровых минометов), около 5,3 тыс. танков и самоходных орудий, 10,2 тыс. самолетов.

К этому времени подавляющего превосходства советских вооруженных сил над германскими ее не было. Оно появилось, когда союзники высадили крупный десант в Нормандии в июне 1944 г. и был открыт второй фронт в Европе, что еще больше затрудняло германскому командованию маневр силами и средствами с одного фронта на другой.

Перед советскими вооруженными силами стояла задача не дать возможности немецко-фашистской армии закрепиться на занимаемых рубежах и затянуть войну, завершить освобождение территории своей страны, освободить другие народы Европы от фашистской оккупации и закончить войну полным разгромом фашистской Германии совместно с западными союзниками. Решить эти задачи можно было только активными наступательными действиями.

В соответствие договоренности с союзниками на Тегеранской конференции новое мощное стратегическое наступление было развернуто в 1944 г., когда Красная армия провела 10 крупных наступательных операций, начав с наступления по освобождению правобережной Украины и снятия блокады Ленинграда зимой 1944 года. Проведены Выборгско-Петрозаводская, Белорусская, Львовско-Сандомирская, Ясско-Кишиневская операции.

Наши союзники три года тянули с открытием второго фронта, и лишь увидев, что советские вооруженные силы могут и без них сокрушить гитлеровскую армию, наконец, 6 июня 1944 г. начали Нормандскую десантную операцию.

Фашистская Германия впервые с начала Второй мировой войны оказалась под согласованными ударами с Востока и Запада. Успешному наступлению союзников во Франции в значительной мере способствовало и проведение Белорусской операции.

Последовательно проводимые советскими войсками на разных направлениях наступательные операции (операции на новых направлениях начинались, как правило, в то время, когда еще продолжались операции на других направлениях) дезориентировали германское командование, вынуждали распылять силы и лишали его возможности отразить или сорвать наступательные действия советских войск. Причем последовательные наступательные операции чередовались не только по фронту, но и в глубину, когда с момента завершения одних без существенных оперативных пауз предпринимались новые наступательные операции с целью дальнейшего их развития.

Это были грандиозные, небывалые по своим масштабам наступательные операции, развернувшиеся на фронте от 2 до 4,5 тыс. км и на глубину до 800 км, в которых участвовало от 8 до 11 фронтов при активном действии ВМФ, дальней авиации и войск ПВО страны. Повысились уровень стратегического руководства, оперативно-тактическое мастерство командных кадров, штабов; в целом военное искусство советских вооруженных сил достиг-10 наибольшего расцвета. Уверенность и моральный дух нашей армии были на подъеме.

К началу Белорусской операции линия фронта в Белоруссии протяженностью свыше 1100 км проходила по рубежу: оз. Нещерда, восточнее Витебска, Могилева, Жлобина, по р. Припять, образуя огромный выступ, обращенный своей вершиной на Восток. С этого выступа германское командование продолжало угрожать Москве, с аэродромов, расположенных здесь, можно было по кратчайшему пути наносить авиационные удары на западном, северном и южном направлениях.

Группировка немецко-фашистских войск, занимая так называемый Белорусский балкон с хорошо развитою сетью дорог, имела возможность широко маневрировать по внутренним линиям, создавать угрозу фланговых ударов по Прибалтийскому и Белорусским фронтам, преграждая советским войскам путь на Варшаву.

На этом выступе оборонялись войска группы армии «Центр» (командующий генерал-фельдмаршал Э.Буш, с 28 июля - генерал-фельдмаршал В.Модель) в составе 3-й танковой, 4-й, 9-й и 2-й армий при поддержке 6-го и частично 1-го и 4-го воздушных флотов. Всего группировка насчитывала 63 дивизии и 3 бригады, I, 2 млн. человек, около 10 тыс. орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 1350 боевых самолетов.

Следует отметить также, что немецко-фашистские войска занимали заранее подготовленную, глубоко эшелонированную оборону с развитой системой полевых укреплений и естественных рубежей, выгодных для ведения оборонительных действий.

Замысел и подготовка операции «Багратион»

Замыслом Белорусской стратегической операции предусматривалось: сковать противника с фронта силами 2-го Белорусского фронта и, нанося главные удары силами 3-го и 1-го Прибалтийских фронтов с севера и 1-го Белорусского фронта с юга, вначале разгромить наиболее сильные фланговые вражеские группировки, окружить и уничтожить их в районе Витебска и Бобруйска, а затем, развивая наступление в глубину, окружить минскую группировку противника и тем самым не допустить его отхода на Запад.

Интересно отметить, что первоначально операции фронтов планировались на глубину 200-250 км. При постановке фронтам таких сравнительно ограниченных задач, видимо, сказывался синдром безуспешных наступательных операций Западного фронта в осенне-зимней кампании 1943-1944 гг. Это обстоятельство сказалось и на решениях германского командования. Уверовав по опыту предшествующих боевых действий в прочность своей обороны на территории Белоруссии, оно полагало, что советское командование и летом 1944 г. не решится наносить главный удар в Белоруссии и поэтому ждало его на юге, на Львовском направлении. Командования армий и группы имели в резерве всего 11 дивизий. К началу летнего наступления советских войск 24 из 34 танковых и моторизованных дивизий держали южнее Полесья. Забегая вперед, скажем, что когда началась Белорусская операция, командование немецко-фашистских войск начало перебрасывать большинство танковых соединений в Белоруссию, но в это время с некоторым уступом по времени началась Львовско-Сандомирская операция 1-го Украинского фронта, и часть этих германских дивизий пришлось возвращать на юг. Это сорвало германские планы по массированному использованию основной массы бронетанковых войск для последовательного нанесения контрударов и срыва советского наступления на Львовском и Белорусском направлениях. Это еще раз говорит о том, насколько умело и продуманно были выбраны советским командованием сроки и последовательность нанесения ударов по противнику.

Для проведения Белорусской операции создавалась следующая группировка войск:

1-й Прибалтийский фронт (командующий генерал армии И.Х.Баграмян): 4-я ударная, 6-я гвардейская, 43 армии, 1 танковый корпус;

3-й Белорусский фронт (командующий генерал-полковник И.Д.Черняховский): 39, 5, 11 гв., 31 армии, 5 гв. ТА, конно-механизированная группа, 2 гвардейский танковый корпус;

2-й Белорусский фронт (командующий генерал-полковник Г.В.Захаров): 33, 49, 50 армии, 1-й танковый корпус;

1-й Белорусский фронт (командующий генерал армии К.К.Рокоссовский): 3, 48, 65, 28, 61, 70, 47, К гв., 69 армии, в ходе операции - 1-я армия войска Польского (генерал Берлинг), Днепровская военная флотилия (контр-адмирал В.В.Григорьев). Войска фронтов поддерживали: 3, 1, 4, 6, 16 воздушные армии. Привлекалась также Дальняя авиациями авиация ПВО.

Всего в состав группировки входило: 20 общевойсковых и 2 танковые армии, 166 стрелковых дивизий, 12 танковых и механизированных корпусов, 21 бригада, 2,4 млн. человек личного состава, 36 тыс. орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и САУ, 5,3 тыс. боевых самолетов. Соотношение сил: пол/с 2:1; артиллерии 3,8:1; танкам 5,8:1; самолетам 3,9:1 в нашу пользу. Примерно 20% этих сил и средств передавались в состав фронтов в ходе операции.

Координацию действий I ПФ и 3 БФ осуществил Маршал Советского Союза А.М.Василевский, " и 1 БФ - Маршал Советского Союза Г.К.Жуков. Причем, если в прежних стратегических операций на представителей Ставки ВГК возлагались ГОЛЬКО координация действий и контроль за выполнением задач, то в Белорусской операции их права были расширены, им было дано право уточнить задачи и непосредственно руководить боевыми действиями фронтов в ходе операции.

Большую помощь войскам в ходе операции оказывали белорусские партизаны. К лету 1944 г. На белорусской земле действовали 150 партизанских бригад и 49 отдельных отрядов общей численностью 143 тыс. партизан. Только в ночь на 20 июня они взорвали 40 тыс. рельсов.

Ожидая активизации действий партизан с начала наступления наших войск, командование группы армий «Центр» решило все резервные дивизии и охранные части бросить на уничтожение ■ основных сил партизан и блокирования, оставшихся отрядов в глубоких лесах и болотистых районах || стороне от важнейших коммуникаций. Основные партизанские соединения и части попали в крайне тяжелое положение, и от них шли тревожные сигналы об оказании срочной помощи. В связи с этим наступление наших войск было начато на несколько дней раньше, чем предполагалось.

Для помощи партизанам было заблаговременно подготовлено 10 колонн по 50-60 автомашин с продуктами и медикаментами, которые начали движение в районы базирования партизан вслед за передовыми частями сразу после прорыва обороны противника. Автору этих строк довелось возглавлять одну из колонн, которая направлялась в район озера Палик.

План Белорусской стратегической наступательной операции в целом и планы операций фронтов были утверждены в Ставке ВГК в конце мая. Директивы фронтам отданы 30 мая за подписью И. В. Сталина и Г. К. Жукова. Первоначально в соответствии с замыслом Генштаба 1-й Белорусский фронт должен был наносить один удар на Бобруйском направлении. Во время доклада И. Сталину своего решения К.Рокоссовский предложил наносить не один, а два примерно одинаково мощных удара с целью окружения и уничтожения Бобруйской группировки противника. Но теоретически всегда было принято считать, что один из ударов должен быть главным, и И.В.Сталин придавал первостепенное значение выбору направления главного удара. Поэтому он дважды предложил Рокоссовскому выйти и еще раз подумать над своим решением.

Константин Константинович настаивал на своем и в конечном счете, при поддержке Г.К.Жукова ему удалось добиться утверждения своего решения. Оно, конечно, было обоснованным. В составе 1-го Белорусского фронта было 10 общевойсковых армий - 50% всех сил и средств, участвовавших в Белорусской операции, и было нерационально использовать все эти силы на одном направлении, куда и противник мог перебросить все свои резервы и войска с других, не атакованных направлений.

Добились уточнения первоначально намечавшегося в Генштабе плана и командующие 3-м Белорусским и 1-м Прибалтийским фронтами. И.Д.Черняховский также предложил вместо одного удара наносить два удара на Богушевском и Оршанском направлениях обороны противника, И.Х.Баграмян убедил Ставку, что после прорыва его войскам выгоднее развивать наступление не на юго-запад, а в западном направлении. Из этого мы видим, как далеки от истины утверждения некоторых историков о том, что И.В. Сталин ни с кем не считался. В действительности процесс выработки решений и планирования операций носил сугубо творческий, деловой характер, когда планы Генштаба и фронтов как бы накладывались друг на друга, и под руководством Верховного Главнокомандующего вырабатывались наиболее рациональные решения.

Когда войсками 1-го Белорусского фронта было осуществлено окружение и уничтожение Бобруйской группировки противника, даже весьма сдержанный Сталин вынужден был сказать: «Какой молодец!... настоял и добился своего...». Еще до окончания Белорусской операции К.Рокоссовскому было присвоено маршальское звание, а И.Черняховскому - генерал армии.

Практически подготовка войск всех упомянутых фронтов к наступлению началась еще в апреле 1944 г. Наиболее целеустремленный характер она приобрела после утверждения планов операции в Ставке ВГК (23-25 мая) и последующей постановки боевых задач объединениям и соединениям. Во всех инстанциях была проведена огромная подготовительная работа: по ведению разведки, планированию боевых действий, организации боя, взаимодействия родов войск, инженерному оборудованию исходных позиций, путей сообщения, боевой подготовке каждого подразделения с учетом конкретных предстоящих задач, доукомплектованию войск личным составом и техникой, оперативной маскировке, подвозу боеприпасов, ГСМ и других материальных средств. По распоряжению Ставки ВГК в войсках сосредоточивались 4 боекомплекта боеприпасов, 10-20 заправок ГСМ, 30-суточные запасы продовольствия - в общей сложности 400 тыс. тонн боеприпасов, 300 тыс. тонн ГСМ, 500 тыс. тонн продовольствия и фуража. Только для доставки одного боекомплекта боеприпасов требовалось 130 железнодорожных вагонов.

Морально-психологическая подготовка осуществлялась целеустремленно задачей создания высокого наступательного порыва личного состава. Было подготовлено большое количество подручных средств для преодоления болот личным составом и техникой (мокроступы, настилы и др.).

Особенности развития наступательной операции.

Учитывая, что при проведении нашими войсками предыдущих наступательных операций немецко-фашистские войска перед нашей артподготовкой внезапно отводили свои передовые подразделения в глубину; было принято решение за сутки до перехода к наступление основных сил провести разведку боем передовыми батальонами с тем, чтобы уточнить начертание переднего края, систему огня противника и достигнуть наибольшей эффективности артиллерийской подготовки. С целью скрыть направление наступления ударных группировок разведка боем проводилась на широком фронте - 450 км. В первый же день эти батальоны вклинились в оборону противника на глубину 2-4 км.

Противник, приняв атаку передовых батальонов за наступление главных сил, ввел в действие основные силы, которые с началом общего наступления с утра 23 июля попали под воздействие мощного нашего арт-огня и ударов авиации. Все это с самого начала предопределило успешный прорыв и развитие наступления в полосах наступления 1-го Прибалтийского, 3-го Белорусского и 2-го Белорусского фронтов. 1-й Белорусский фронт начинал наступление на сутки позже - 24 июня. В начале прорыв обороны шел очень трудно, к 12.00 атакующим подразделениям удалось выйти лишь ко второй траншее противника. Г.К.Жуков объяснял это слабой разведкой, завышенными участками прорыва в полосах 3-й и 48-й армий и некоторыми другими причинами. Эти обстоятельства, видимо, имели определенное значение. Но нетрудно догадаться и о том, что с началом наступления 23 июня других фронтов противник в полосе 1-го Белорусского фронта изготовился к отражению атак, и элемент тактической внезапности был потерян. В связи со сложившейся обстановкой командующий войсками фронта приказал командармам А.В.Горбатову и Н.А. Романенко перегруппировать силы к северу от направления главного удара и вводом резервов продолжать наступление.

26 июля, особенно после ввода в сражение 9 танкового корпуса, наступил перелом, и войска, прорвав оборону противника, начали развитие наступления в оперативной глубине.

Исторически ход Белорусской операции подразделяется на два этапа. На первом этапе (с 24.06. до 4.07.1944 г.) были проведены Полоцкая, Бобруйская, Витебско-Оршанская, Могилевская операции и завершено окружение Минской группировки войск противника. В районе Витебска совместными действиями 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов было окружено и разгромлено 5 дивизий противника. Первоначально противник прорвал кольцо окружения в полосе 39 армии и начал выходить на тылы 5-й армии. Командарм 5. А генерал Н.И.Крылов по своей инициативе бросил на этот угрожающий участок части 45-го стрелкового корпуса и прорвавшаяся группировка была уничтожена или пленена.

1 июля войска 3-го Белорусского фронта освободили г. Борисов. Войска 2-го Белорусского фронта, прорвав оборону противника, форсировали реки Проня, Бася, Днепр и 28 июня освободили г. Могилев.

Войска 1-го Белорусского фронта окружили и уничтожили в районе Бобруйска 6 дивизий противника и вышли на рубеж Свислочь, Осиповичи, Старые дороги. Окруженная в Бобруйске группировка противника пыталась осуществить прорыв из окружения, но массированными ударами 16 ВА эта акция была сорвана.

В результате Минской операции 3 июля был освобожден Минск, восточнее которого в окружении оказалась 100-тысячная группировка основных сил 4-й и 9-й немецких армий.

Задача по завершению уничтожения Минской группировки и ее пленению была возложена на войска 2-го Белорусского фронта и 31 армию 3-го Белорусского фронта.

17 июля провели по улицам Москвы свыше 57 тыс. немецких военнопленных, сдавшихся советским войскам.

1-й Прибалтийский фронт освободил Полоцк и развивал наступление на Шауляй, за 12 суток войска фронта продвинулись на глубину до 225-280 км с темпом наступления 20-25 км в сутки.

Таким образом, группа армий «Центр» потерпела серьезное поражение. Фельдмаршал Буш был отстранен от должности. С выходом наших войск на рубеж Полоцк, оз. Нарочь, Молодечно, Несвиж в стратегическом фронте гитлеровских войск образовалась брешь протяженностью до 400 км. Используя эти благоприятные условия, наши войска развивали стремительное преследование противника.

Германское командование начало срочно перебрасывать резервы из глубины (в т.ч. с территории Франции, Италии, Польши, Венгрии, где шла Нормандская операция), со Львовского и других стратегических направлений. Только с 23 июня по 16 июля в Белоруссию было переброшено 46 дивизий и 4 бригады.

Как отмечал Г.К.Жуков, в этой обстановке новый командующий группой армий «Центр» фельдмаршал В.Модель проявил оперативную гибкость. Он не стал подходящими резервами во всей полосе занимать оборону, а сосредоточил силы в один мощный ударный кулак и нанес довольно сильные контрудары по нашим наступающим войскам, задержав тем самым развитие нашего наступления ил Варшавском направлении. Об этом приходится к торить для того, чтобы еще раз напомнить, что мы имели дело с очень сильным, искусным, решительным противником и даже в целом успешных ■ операциях победа давалась нелегко, ее приходилось добывать в тяжелых напряженных сражениях. Па втором этапе Белорусской операции (с 5 ию-1Я по 29 августа) наступающие фронты, тесно взаимодействуя между собой, успешно осуществляли Шауляйскую, Вильнюсскую, Каунасскую, Белостокскую и Люблино-Брестскую операции.

16 июля был освобожден г. Гродно, 26 июля - Брест. Наши войска завершили освобождение Белоруссии, части территории Литвы, Польши и вышли на подступы к Варшаве, а 17 августа вышли на Восточно-Прусскую границу. Наступая в полосе до 1100 км по фронту, наши войска продвинулись на пну 550-600 км и создали благоприятные условия для проведения наступательных операций на Львовско-Сандомирском направлении и последующего наступления на Варшавско-Берлинском направлении.

Не только при подготовке, но и в ходе успешно развивающейся наступательной операции возникало немало трудностей и проблем. В процессе наступления не все задачи решались легко. Ставка ВГК и командующие войсками фронтов очень требовательно добивались выполнения поставленных задач. При форсировании р. Березины и в последующем неудачно действовала 5 гвардейская танковая армия, в результате чего был отстранен от должности командующий армией П.А.Ротмистров. После войны писали, что его сняли необоснованно, так как армия не могла продвигаться из-за отсутствия горючего. Но когда вместо него назначили генерала М.Соломатина, он приказал собрать остатки горючего из всех танков, залить им баки 7О 80 машин и передовые части возобновили наступление. Оказывается, выход всегда можно найти, если не останавливаться перед трудностями и настойчиво искать пути их преодоления.

Много творчества, тактической изобретательности и настойчивости при выполнении задач было проявлено командующими армиями, командирами соединений, частей и подразделений. Организацией боевых - действий, их всесторонним обеспечением приходилось заниматься постоянно не только до начала операции, но и в ходе развития наступления. Ибо постоянно возникали новые задачи, и для выполнения каждой из них требовались большая организаторская работа.

Большинство личного состава самоотверженно и умело выполняло боевые задачи, проявляя смелость и отвагу. Всем известен подвиг рядового Ю. Смирнова из 11 гв. армии и других воинов.

В ряде случаев вырвавшиеся вперед танковые части в качестве пехоты брали с собой партизанские отряды.

1500 воинов было удостоено звания Героя Советского Союза, только за июль-август свыше 400 тыс. воинов награждено орденами и медалями. Многие соединения и части получили почетные наименования Минских, Бобруйских, Витебских, наименования других городов. Например, легендарная 120 гв. стрелковая дивизия стала Рогачевской.

Маршал Г. К. Жуков был второй раз удостоен звания Героя Советского Союза, маршал A.M. Василевский удостоен звания Героя Советского Союза.

В ходе Белорусской операции основные силы группы армий «Центр» были разгромлены, германские войска потеряли 409,4 тысячи солдат и офицеров, в том числе 255,4 тыс. - безвозвратно, взято в плен нашими войсками 200 тыс. немецких военнослужащих.

Тяжелыми были и наши потери - 765813 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, из них безвозвратные потери составили 178507 человек. С 23 июля до 29 августа войска четырех фронтов потеряли 2957 танков и САУ, 2447 орудий и минометов, 822 боевых самолета. С 23 июня и до конца июля, когда шли бои за освобождение Белоруссии, наши потери составили 440879 человек, в т.ч. убитыми 97233 человек (6,6% от общей численности войск). В контрнаступлении под Москвой безвозвратные потери доходили до 12-14 процентов. Таким образом, за освобождение Белоруссии отдали свои жизни почти 100 тысяч советских людей - русских, белорусов, украинцев и представителей других народов.

Сравнительно большие потери наших войск в Белорусской операции, кроме общих причин, характерных и для других операций, объяснялись, прежде всего, тем, что в составе группы армий «Центр» находились отборные германские соединения и части, которые на протяжении почти двух лет успешно оборонялись на территории Смоленской области, Белоруссии и создали сильно укрепленную оборону.

Кроме того, в отличие от фронтов южного направления, которые за истекшие годы провели целый ряд крупных наступательных операций, войскам западного направления приходилось в основном обороняться или вести ограниченные по Масштабам наступления. И они не имели опыта ведения крупных наступательных операций. На втором этапе Белорусской операции стрелковые и некоторые другие части доукомплектовывались в основном за счет местного населения освобожденных районов, которые включались в состав боевых подразделений без предварительной военной подготовки. И в целом задачи, поставленные перед войсками, были успешно выполнены.

Таким образом, прежде всего в оперативно-стратегическом звене каждый элемент решения, каждый практический шаг по подготовке операции были так всесторонне продуманы, с таким предвидением определены возможные варианты хода операции, и необходимые меры на случай неблагоприятного развития событий, что подчиненные войска ставились в максимально благоприятные условия для выполнения возложенных на них задач.

Главное состояло в том, что замысел и размах операции «Багратион», целеустремленная и конкретная творческая и организаторская работа командующих и штабов создавали общую обстановку подъема и уверенности, которые очень часто нейтрализуют, делают как бы не столь существенными недостатки в действиях командиров и войск тактического (иена и создают им благоприятные условия для выполнения поставленных задач. В одном случае, как это было на Западном и Крымском фронтах, высшее командование, не приняв всех необходимых зависящих именно от него усилий, всецело перекладывает всю тяжесть боевых действий на подчиненные войска, надеясь своим жестким давлением выжать из них все возможное и невозможное и заставить любой ценой выполнить задачу, обвиняя их в неудачах. В другом случае, как побыло на 1-м и 3-м Белорусских фронтах в Белорусской операции, высшее командование значительную часть тяжести взяло на себя, с тем, чтобы поставить подчиненные войска в наиболее благоприятные условия для выполнения боевых задач. Такие начальники никогда не свалят вину на подчиненных, а возьмут всю ответственность на себя.

Таковы важнейшие оперативно-стратегические выводы из опыта Белорусской операции, имеющие актуальное значение и в современных условиях.

Новое в военном искусстве

В ходе Белорусской операции советское военное искусство получило дальнейшее развитие. Прежде всего, в отличие от зимней кампании 1943-1944 гг., когда Западный, Белорусский фронты проводили разрозненные фронтовые операции, летом 1944 г. Ставкой ВГК была организована и проведена цельная единая стратегическая операция, замыслом которой были объединены усилия и согласованно действовали войска четырех фронтов, Дальняя авиация и объединения ПВО, что затрудняло маневр противника силами и средствами. В рамках Белорусской операции было проведено несколько операций по окружению и уничтожению противника (Витебская, Бобруйская, Минская). Причем в Минской операции впервые крупная группировка противника была окружена не в исходном положении, как это было под Сталинградом, а в ходе развития наступления в оперативной глубине. И если под Сталинградом 6 армию немецко-фашистских войск вначале окружили, а затем в течение 2,5 месяцев занимались ее уничтожением, то окружение, расчленение и уничтожение группировки противника восточнее Минска осуществлялись одновременно как единый оперативный процесс. При этом производилось фронтальное и параллельное преследование противника с выходом подвижных частей на фланги и в тыл противника. Это было новым явлением в военном искусстве.

Для Белорусской операции характерно также более смелое и решительное массирование сил и средств на направлениях главных ударов. На этих направлениях, составлявших примерно 1/3 общей протяженности фронта, сосредоточивалось до 50% личного состава, 60-65% артиллерии и танков, основная часть авиации. С учетом возросшей глубины и прочности обороны противника создавались высокие плотности сил и средств. Так, на участках прорыва, составлявших 10-15% общей полосы наступления фронтов, сосредоточивалось до 50% стрелковых дивизий, 50-80% артиллерии, свыше 80% танков и САУ и практически вся авиация, что обеспечивало плотности до 250-300 орудий и минометов, 20-30 танков и САУ (с учетом танковых корпусов и армий, вводимых на этих участках, - до 80 бронеединиц) на I км фронта. Таким образом, достигалось решающее превосходство над противником на участках прорыва: по пехоте - в 3-5 раз, по артиллерии и танкам в 6-8 раз, авиации - в 3-5 раз. Более мощными стали артиллерийская и авиационная подготовка. Огневое поражение осуществлялось на глубину 8-10 км.. Для сравнения напомним, что в наступательных операциях 1941-1942 гг. плотности сил и средств не превышали по орудиям и минометам 20-80, танкам и САУ - 3-12 на 1 км фронта. Смелое и скрытное массирование сил и средств обеспечивало огромную мощь первого удара и быстрое развитие успеха в глубину и в стороны флангов.

В ходе операции, особенно при разгроме Витебской, Бобруйской и Минской группировок противника, осуществлялось массированное применение авиации, что позволяло добиться уничтожения важнейших группировок противника и разгрома его подходящих резервов в короткие сроки. В ходе Белорусской операции ВВС выполнили 153 тыс. самолето-вылетов.

В условиях, когда в Белоруссии предстояло прорывать глубокоэшелонированную оборону противника, пришлось отказаться от формального пополнения требований приказа НКО №306 и Боевого устава 1942 г. об одноэшелонном построении поеных порядков до дивизии включительно. В армиях, корпусах, дивизиях и полках, действующих па главных направлениях, осуществлялось двухэшелонное построение боевых порядков или выделялись сильные резервы.

Был применен новый метод артиллерийской поддержки атаки пехоты и танков в виде двойного огневого вала.

Все командующие войсками фронтов и большинство командармов действовали с большим предвидением, заранее предусматривая необходимые меры на случай непредвиденных действий противника и других изменений обстановки.

Много было поучительного в обеспечении скрытности подготовки операции и внезапности действий.

Например, К.Рокоссовский и И.Баграмян на некоторых направлениях наносили удары на самых трудных участках местности и добивались успехов только потому, что противник этого не ждал особенно большим творчеством и изобретательностью отличался самый молодой командующий войсками фронта И.Черняховский. Он все делал не по-обычному, не по стандартным правилам военного искусства, а так, чтобы его действия в максимальной степени учитывали особенности сложившейся обстановки и были неожиданными для противника.

Обычно перед началом наступления проводятся дезинформационные мероприятия по оперативной маскировке с целью показа подготовки к обороне.

Но Черняховский, вопреки этому избитому правилу, начинает обозначать ложное сосредоточение войск с использованием деревянных макетов именно в тех районах, где предусматривалось действительное сосредоточение ударных группировок для наступления. Немцы в знак того, что они «раскрыли» замысел нашего командования, несколько раз бомбили эти районы деревянными бомбами. Только после этого командующий войсками фронта выдвигает свои войска в исходные районы для наступления. В результате удары 3-го Белорусского фронта оказались для противника неожиданными.

В целом решение генерала И.Д.Черняховского на операцию оказалось не только оригинальным, прозорливым, очень хорошо продуманным с учетом слабых и сильных сторон противника и своих поиск, условий местности, но и весьма гибким, что обеспечивало заблаговременную готовность к реагированию на изменения обстановки и гарантировало успешное развитие наступления при любых обстоятельствах. Так, окружение Витебской группировки противника с юга было возложено на 39 армию. Но одновременно, на случай прорыва ее из окружения, на это направление нацеливалась одна дивизия второго эшелона 45 стрелкового корпуса 5 армии. Как потом выяснилось, без этих дополнительных сил окруженный противник мог осуществить прорыв на юг.

5 гвардейская танковая армия - подвижная группа фронта - предназначалась для действий на Оршанском направлении в полосе 11 гвардейской армии. Но одновременно были тщательно отработаны вопросы ввода 5 гвардейской танковой армии в полосе 5 армии, что очень пригодилось, так как наступление 11 гвардейской армии вначале развивалось медленно и танковую армию пришлось вводить именно по второму варианту.

Для управления войсками в оперативном и тактическом звене было характерно максимальное приближение его к впереди действующим войскам. Если в операциях 1941-1942 гг. командные пункты фронтов располагались в 60-80 км от переднего края (на Западном фронте и в 1943 г. - в 100 км), армейские командные пункты в 40-80 км, а постоянно действующие наблюдательные пункты не всегда создавались, то в Белорусской операции командные пункты фронтов располагались на направлениях действий главных группировок на удалении 25-40 км, армий - 8-15 км от переднего края. Наблюдательные пункты в этот период стали уже играть роль передовых командных пунктов и располагались на удалении 2-3 км от переднего края. Это повышало оперативность управления войсками, позволяло командующим непосредственно наблюдать поле боя, близко общаться с подчиненными и быстро реагировать на изменения обстановки. Пункты управления соединений и частей располагались непосредственно в боевых порядках передовых подразделений.

В ходе наступательной операции командующие войсками фронтов, армиями, командиры соединений и частей широко маневрировали силами и средствами, оперативно наращивая мощь наступления на направлениях, где намечался наибольший успех.

Высоким темпам наступления, возросшей маневренности войск, оперативности управления способствовало оснащение артиллерийских, танковых и механизированных частей, штабов высокопроходимыми автомашинами, поступившими по ленд-лизу.

Уроки для подготовки кадров в современных условиях

Важнейшим уроком является уяснение того обстоятельства, что, наряду с многими другими объективными факторами, огромное, а иногда решающее значение имеет личность полководца, военачальника, командира, творчески и активно, инициативно работающего штаба.

Наглядный пример. Белорусский и Западный фронты в осенне-зимнюю кампанию 1943-1944 гг. действовали примерно в одинаковых условиях, но у Рокоссовского - операция проходит сравнительно успешно, а у Соколовского - полный провал. Как из этого положительного и горького опыта извлечь уроки для сегодняшнего дня с точки зрения подготовки, воспитания и подбора военных кадров, особенно - воспитания деловитости в их деятельности, решительного избавления от формализма, совершенствования методов работы командования и штабов по управлению войсками с учетом современных требований?

По опыту Белорусской операции остановимся в основном лишь на моментах, очевидцем которых пришлось быть автору этих строк, имевшему возможность видеть работу командующего войсками фронта генерала И.Д.Черняховского, командующего 5 армией генерала Н.И.Крылова, командира 45 стрелкового корпуса генерала С.Г.Поплавского и ряда других командиров. Вся их деятельность была настолько глубоко проникнута интересами проведения в жизнь замысла операции, так органически слита с тончайшими особенностями обстановки, а методы организации боевых действий настолько конкретны и предметны, что во всем этом творческом и организаторском процессе не оставалось места для формализма, отвлеченных разговоров и теоретической риторики. Делалось только то, что нужно для предстоящего боя и операции.

Вот так, например, генерал Черняховский работал в 184 стрелковой дивизии генерал-майора Б.Городовикова. Вместо подробного заслушивания решения, как это было раньше, он внимательно изучил карты решения (молча, сосредоточенно), затем задал несколько вопросов: где точно передний край противника, рубежи переноса арт-огня во время атаки, расчет времени на выдвижение танков с исходных позиций, откуда возможны контратаки и силы, средства для их отражения.

Заслушав ответы, кратко и четко уточнил порядок решения некоторых задач. При работе на переднем крае потребовал указать места проделывания проходов в минных полях противника и порядок их преодоления, сличил запланированные oгни артиллерии на картах командиров стрелкового батальона и артиллерийского дивизиона. Обнаружив одну неточность, приказал командиру дивизии сличить все карты командиров стрелковых и артиллерийских подразделений. Дал команду выпустить два снаряда по одному из подготовленных участков огней. Убедился, что огонь подготовлен, в основном, точно. Прибыв в исходный район сосредоточения танков НПП, заслушал сжато доклад офицеров танкотехнической службы фронта о готовности танков к бою и после этого приказал командиру роты и механику-водителю головного танка вести его по маршруту выдвижения танков НПП. Дойдя до рубежа развертывания и убедившись, что командир роты знает места проходов в своих минных полях, поехал на позиции полковой артиллерийской группы. Никаких рассказов или словесных объяснений, как будет осуществляться выдвижение, смена позиций или выполнение других задач. Все проверялось только практически, в деле. За неполадки и погрешности в подготовке боевых действий был строжайший спрос. Назначался срок устранения недостатков. При повторении ошибок некоторые командиры отстранялись от должности и заменялись более энергичными и опытными.

Такие военачальники, как К.К.Рокоссовский, И.Д.Черняховский. Н.И. Крылов, П.И.Батов, И.И. Людников, С.Г. Поплавский и многие другие с учетом приобретенного боевого опыта особенно ясно понимали, что самыми главными, решающими для успешного прорыва обороны являются два важнейших условия: первое - это тщательная разведка системы обороны и огневых средств противника, второе - точное наложение огня артиллерии и ударов авиации по конкретным выявленным целям с целью надежного их уничтожения и подавления. Если немного утрировать эту проблему, то из практики всех проведенных атак и наступательных боев становится все более очевидным, что если две эти задачи - разведка и огневое поражение осуществлены точно и надежно, то даже при не очень организованной атаке достигались успешное продвижение войск и прорыв обороны противника. Речь, конечно, не идет о какой-либо недооценке необходимости успешных действий пехоты, танков и других родов войск в ходе атаки и развития наступления. Без этого невозможно в полной мере использовать и результаты огневого поражения противника. Но верно и то, что никакая стройная и «красивая» атака не позволит преодолеть сопротивление противника, если не подавлены его огневые средства. Это одинаково важно и в большой, и в малой войне, и в борьбе с терроризмом.

Отношение к этому вопросу определяло и направленность боевой подготовки перед началом наступательной операции. В одних случаях, как это отмечалось в войсках Западного фронта зимой 1943-1944 гг., все сводилось к тренировкам по развертыванию и движению подразделений в атаку и лишь формально (часто словесно) отрабатывались задачи ведения разведки и огневого поражения. В других, как это было в войсках 3-го Белорусского фронта, наряду с отработкой действий войск в атаке и в ходе наступления, главный упор делался на обучение командиров, офицеров штабов, разведподразделений, артиллерийских и пехотных наблюдателей выявлению огневых средств противника и точному, эффективному применению всех своих огневых средств. В тылу оборудовались также опорные пункты, схожие с теми, которые предстояло встретить в глубине обороны противника.

На занятиях и учениях шла кропотливая работа по определению мест расположения огневых средств противника днем и ночью, по сопоставлению схем (карт) обозначенной обороны и результатов ее разведки, приемов вызова, переноса и прекращения огня и многих других вопросов взаимодействия между стрелковыми, танковыми, артиллерийскими и саперными подразделениями. Подобные занятия и учения не были такими броскими и привлекательными, как атаки танков и пехоты, можно сказать, что они были внешне очень рутинными и казались некоторым командирам даже нудными, но на самом деле они были насыщены большим внутренним содержанием, воспроизводящим наиболее сложные и трудные вопросы ведения боя, от которых в первую очередь зависел его успех.

Потребовались немалое время и затрата очень большого труда, пока командиры и разведчики овладели искусством выявления, засечки и точного нанесения на карты огневых средств противника. I такой же тщательностью прорабатывались с командирами всех степеней и другие вопросы организации боя. Все это и обеспечило успех Белорусской операции.

Из всего сказанного напрашивается вывод, насколько важно при принятии решения, планировании операции не только определить группировки, но и вскрыть возможный замысел действий противника, предвидеть и продумать возможные условия развития операции, тщательно рассчитать соотношение сил, создать необходимые группировки своих войск, определить наиболее целесообразные и неожиданные для противника способы действий, всесторонне обеспечить и подготовить операцию в морально-политическом, оперативном, тыловом и техническом отношениях.

Принятие решений, планирование операций рассматривались как очень важная, но только начальная часть их подготовки. После этого непосредственно на местности, в войсках продолжалась напряженная работа по изучению противника, уточнению задач, организации взаимодействия, подвозу материальных средств, инженерному оборудованию исходного положения, проведению маскировочных, дезинформационных и других мероприятий по всем видам оперативного, тылового и технического обеспечения, боевой подготовке войск с учетом предстоящих боевых задач. С командующими и штабами оперативного звена предполагаемый ход операции отрабатывался на командно-штабных учениях.

Г.К.Жуков, А.В.Василевский, командующие Фронтами и армиями при подготовке операции встречались не только с командующими, командирами, но и с офицерами, и солдатами на передовой. И в целом во всей системе мероприятий по подготовке операции исключительно важное мес-10 занимала воспитательная работа с целью достижения высокого политического настроя, смелости, мужества и наступательного порыва личного состава, мобилизации его на успешное выполнение поставленных боевых задач. Сложная и многообразная деятельность командования и штабов по подготовке операции проводилась с большой ответственностью и предельным напряжением человеческих сил и возможностей.

Особенно большое значение придавалось обучению командиров, штабов и войск. Отличительной чертой всех этих учений и тренировок была их целеустремленность, конкретность и максимальное приближение обучения к действительным условиям той боевой задачи, которую непосредственно предстояло выполнять войскам. В районах расположения соединений вторых эшелонов оборудовались примерно такие же опорные пункты, какие были в расположении противника, а войска тренировались в их штурме и преодолении.

На все батальонные, полковые и другие подобные учения привлекались артиллерийские, инженерные части и другие средства усиления, которые должны были совместно выполнять боевые задачи. Учения и тренировки вначале проводились в основном тактико-строевым методом, а затем завершались слитной отработкой всех учебных вопросов и боевым слаживанием подразделений и частей.

Не всем командирам удавалось сразу постичь «секреты» и овладеть искусством такой предметной подготовительной работы. Не всегда на тренировках и учениях наиболее тщательно отрабатывались именно те вопросы и способы действий, которые имели решающее значение для успеха наступления. Вновь прибывшие на фронт офицеры и генералы не очень-то верили, что именно такими должны быть методы организации боевых действий, ибо слишком они отличались от того, чему их учили. Уже в ходе Белорусской операции, когда готовились боевые действия по форсированию реки Неман, в 184 стрелковую дивизию приехал «для контроля и оказания помощи» недавно прибывший из академии заместитель начальника штаба 5 армии. Он долго с недоумением наблюдал, как командир дивизии генерал-майор Б.Городовиков то с одним, то с другим командиром полка работал на НП, а точнее было бы сказать - вместе с ними думал, советовался, спорил, а затем приходил к определенному решению и определял задачи, порядок артиллерийской подготовки, форсирования реки и действий на плацдарме (наиболее детально рассматривались вопросы переправы танков и артиллерийских орудий по дну реки). Б.Городовиков обладал властным характером и при постановке задач мог бы, конечно, действовать и более категорично. Но ответственность была так велика, что в процессе живого общения с командирами полков ему, видимо, хотелось лишний раз сверить правильность своих решений и не только формально приказать, но одновременно убедить подчиненных, что именно так надо действовать.

Примерно через 1-1,5 часа проверяющий генерал, терпение которого было уже на пределе, обратился к командиру дивизии: «Товарищ Городовиков! Я жду, когда вы все же отдадите боевой приказ». «Вот сейчас объясню командирам полков, как форсировать реку, как брать тот берег, останется время, отдам я этот боевой приказ», - ответил комдив.

В этом маленьком эпизоде отразились две разные эпохи в области управления войсками, два различных подхода к решению конкретных военных задач. Представитель академической школы признавал лишь монолог при отдаче боевого приказа и организации взаимодействия с обязательным перечислением всех пунктов и уставных требований. Хлебнувший сполна боевого опыта командир был поглощен лишь тем, как лучше довести задачу до подчиненных, добиться ее глубокого уяснения. Любой опытный командир во время войны знал, что о нем будут судить не по тому, как он внешне «правильно» организует бой, а единственно по тому, как будет выполнена боевая задача. Поэтому для него было бессмысленно обращать внимание на внешнюю сторону дела.

Обо всем этом не раз приходилось вспоминать на послевоенных учениях, когда после громкого и с пафосом объявленного пространного боевого приказа и многочасовых указаний по взаимодействию подчиненные командиры и начальники родов войск так и не могли толком уяснить, какие задачи поставлены и как им надо действовать. Ибо весь процесс выработки решения, постановки задач, организации боевых действий был пропитан формализмом, и главная забота командиров и штабов состояла не в том, чтобы лучше выполнить задачу (учения нередко шли по намеченному плану, и об этом больше заботилось руководство, чем обучаемые), а в стремлении лучше «показать» себя. Да и судили о командирах в основном по тому, как они докладывали. Внешне все было как будто бы «правильно», но полностью оторвано от существа дела. Всю сложнейшую работу по подготовке боя и операции стали в основном сводить к разработке многочисленных, громоздких документов, где среди обилия отвлеченных теоретических положений утопали конкретные задачи и суть дела. Главная часть работы командиров и штабов по организации боя стала отодвигаться на второй план. Постепенно стал теряться драгоценный опыт, приобретенный во время войны. Особенно большой вред принесли учения, где командующие объединениями и командиры соединений сами выступали руководителями учений, проводимых с этими объединениями, соединениями и действовали на этих учениях, заранее зная обстановку за обе стороны и ход ее развития.

Так извращенная система оперативной и боевой подготовки породила военачальников разного калибра, которые стали больше похожи на плохих пропагандистов военного дела, чем на боевых командиров.

Изъяны в обучении и воспитании кадров сказались и в целом на качестве боевой подготовки войск. Чем больше и громче говорили о максимальном приближении обучения войск к тому, что требуется на войне, тем оно больше отрывалось от интересов боевой действительности.

В 60-х годах, в бытность начальником штаба 28 армии Белорусского военного округа, автору довелось проводить полковое тактическое учение, где главный упор был сделан на отработку вопросов разведки и огневого поражения противника, т.е. задач, отрешения которых по опыту войны зависел успех боя и операции. На учение были привлечены все начальники разведки соединений и частей, а также все положенные для военного времени средства разведки дивизии. В расположении обороняющейся стороны были реально обозначены и имитировались все огневые средства противника, которые периодически меняли места своего расположения. Несмотря на наличие положенных по штату и более совершенных, чем во время войны, средств разведки, за трое суток подготовки наступления были выявлены и точно засечены только 15-18% всех имеющихся в обороне противника целей. Тогда с разрешения штаба округа мы попросили гродненского облвоенкома призвать из запаса 30 человек артиллерийских и других разведчиков, имеющих боевой опыт. Несмотря на то, что и они во многом потеряли прежние навыки, через двое суток было вскрыто 50-60% огневых средств противника. На этом примере можно было еще раз убедиться, насколько это сложное дело - реальная разведка, для эффективного ведения которой совершенно недостаточно изучать иностранные армии. Здесь нужны доведенные до совершенства практические навыки, которые приобретаются многократными тренировками в ведении разведки.

Приехавший на учение старший начальник остался крайне недоволен, что на отработку только одного учебного вопроса тратится так много учебного времени. «За это время,- говорил он,- можно было уже 5-6 атак отработать». А перед моими глазами всплывали и горестные картинки наших бесконечных атак в операциях Западного фронта, и как удачно развивалось наступление летом 1944 г., и как мы на многих послевоенных учениях все сводили к одним лишь совершенно неподготовленным атакам, и как давался успех войскам в зависимости оттого, разведан и подавлен противник или нет. И в свете всего этого с душевной болью думалось о том, что в случае войны нам снова придется нелегко.

Как же случилось, что в армии, состоящей в основном из много и хорошо воевавших людей, так легко был растерян выстраданный во время войны боевой опыт? Это одна из самых больших загадок, однозначный ответ на которую дать не так просто. Но одна из причин, видимо, состояла в том, что к руководству приходили далеко не лучшие кадры, в военных училищах и академиях немало осталось преподавателей, которые «свинцового опыта» как следует, не хлебнули и всю глубину его внутренней сути так и не уяснили. Фронтовики, приходившие в военно-учебные заведения, как в качестве слушателей, так и преподавателей, будучи еще не очень осведомленными в области теории, первое время смотрели на нее больше с благоговением, чем с точки зрения критического опыта. При этом почему-то полагали, что военная наука - это та высшая сфера деятельности, которой должны заниматься особые люди, хотя, как теперь уже стало понятно, именно люди с боевым опытом должны были питать науку новыми идеями и мыслями. Да и вся утвердившаяся после войны система парадности и показухи, пренебрежения к делу, поощрения серости и подавления творчества не очень способствовали органическому соединению теории и практики.

И сегодня в ВВУЗах главный недостаток воинского обучения и воспитания офицеров состоит в том, что они сводятся в основном к изучению теоретических положений, разработкам различных документов и отодвигаются на второй план выработка командирского характера, развитого оперативно-тактического мышления, волевых, организаторских качеств, необходимых для проявления военного искусства. Главный изъян в методике оперативной и боевой подготовки состоит в том, что не воспроизводится в полной мере обстановка, характерная для современных боевых действий, не создаются условия, в которых обучаемые могли бы тренировать себя и систематически проявлять.

Хорошо известно, что для того, чтобы воспитать сообразительность, мужество, распорядительность офицеров, надо на всех занятиях и учениях ставить их в такие условия, когда они могли бы систематически, на деле проявлять эти качества.

Речь не идет о том, что нужно было и после войны учить армию тому, что было в прошлой войне. Всем понятно, что содержание воинского обучения должно быть ориентировано на будущие достижения военного искусства. Но не могут устареть сам подход к решению оперативных и тактических задач, широкое творчество и методы конкретной организаторской работы, которые при этом проявлялись, тщательность и кропотливость отработки с подчиненными командирами и войсками всех подготовительных мероприятий, умение обучать войска именно тому, что от них может потребоваться в боевой обстановке, и многое другое, что определяет весь дух военного искусства, в котором есть если не «вечные», то очень долго живущие принципы и положения.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Главная операция летней кампании 1944 года развернулась в Белоруссии. Белорусская наступательная операция, проводившаяся 23 июня - 29 августа 1944 года, стала из крупнейших военных операций за всю человечества. Её назвали в честь русского полководца Отечественной войны 1812 года П. И. Багратиона. Во время «пятого сталинского удара» советские войска освободили территорию Белоруссии, большую часть Литовской ССР, а также восточную Польшу. Вермахт понёс тяжелейшие потери, немецкие войска были разгромлены в районе Витебска, Бобруйска, Могилёва, Орши. Всего вермахт потерял восточнее Минска 30 дивизий, около полумиллиона солдат и офицеров убитыми, пропавшими без вести, ранеными и пленными. Немецкая группа армий «Центр» была разгромлена, а группа армий «Север» в Прибалтике рассечена надвое.

Ситуация на фронте

К июню 1944 года линия советско-германского фронта на северо-востоке вышла к рубежу Витебск - Орша - Могилёв - Жлобин. При этом на южном направлении Красная Армия достигла огромных успехов - была освобождена вся Правобережная Украина, Крым, Николаев, Одесса. Советские войска вышли на государственную границу СССР, начали освобождение Румынии. Были созданы условия для освобождения всей Центральной и Юго-Восточной Европы. Однако к концу весны 1944 года наступление советских войск на юге замедлилось.

В результате успехов на южном стратегическом направлении был образован огромный выступ - клин, обращённый вглубь Советского Союза (т. н. «Белорусский балкон»). Северный конец выступа опирался на Полоцк и Витебск, а южный - на бассейн реки Припять. Необходимо было ликвидировать «балкон», чтобы исключить возможность флангового удара вермахта. К тому же германское командование перебросило на юг значительные силы, бои приняли затяжной характер. Ставка и Генеральный штаб решили изменить направление главного удара. На юге же войска должны были перегруппировать силы, пополнить части живой силой и техникой, подготовиться к новому наступлению.

Разгром группы армий «Центр» и освобождение БССР, через которую проходили кратчайшие и важнейшие пути к Польше и крупным политическим, военно-промышленным центрам и продовольственным базам (Померании и Восточной Пруссии) Германии, имели огромное военно-стратегическое и политическое значение. Коренным образом менялась обстановка на всем театре военных действий в пользу Советского Союза. Успех в Белоруссии наилучшим образом обеспечивал наши последующие наступательные операции в Польше, Прибалтике, Западной Украине и Румынии.

Колонна Су-85 на площади Ленина в освобожденном Минске

План операции

В марте 1944 года Верховный главнокомандующий пригласил Рокоссовского и сообщил о планируемой крупной операции, предложил полководцу высказать своё мнение. Операция получила название «Багратион», это название предложил Иосиф Сталин. По замыслу Ставки главные действия летней кампании 1944 года должны были развернуться в Белоруссии. Для проведения операции предполагалось привлечь силы четырёх фронтов: 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов. К Белорусской операции также привлекались Днепровская военная флотилия, авиация дальнего действия и партизанские отряды.

В конце апреля Сталин принял окончательное решение по поводу летней кампании и Белорусской операции. Начальник Оперативного управления и заместитель начальника Генштаба Алексей Антонов получил указание организовать работу по планированию фронтовых операций и начать сосредоточение войск и материальных ресурсов. Так, 1-й Прибалтийский фронт под началом Ивана Баграмяна получил 1-й танковый корпус, 3-й Белорусский фронт Ивана Черняховского - 11-ю гвардейскую армию, 2-й гвардейский танковый корпус. Кроме того в полосе наступления 3-го Белорусского фронта сосредоточили 5-ю гвардейскую танковую армию (резерв Ставки). На правом фланге 1-го Белорусского фронта сосредоточили 28-ю армию, 9-й танковый и 1-й гвардейский танковый корпуса, 1-й механизированный корпус и 4-й гвардейский кавалерийский корпус.

К непосредственной разработке плана операции «Багратион» было привлечено, помимо Антонова, только несколько человек, включая Василевского и Жукова. Были категорически запрещены предметная переписка, переговоры по телефону или телеграф. Одной из первоочередных задач при подготовке Белорусской операции была её секретность и дезинформация врага относительно планируемого направления главного удара. В частности, командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Родион Малиновский получил указание провести демонстративное сосредоточение войск за правым флангом фронта. Схожий приказ получил и командующий 3-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник Иван Масленников.

Алексей Антонов, заместитель начальника Генерального штаба РККА, ведущий разработчик плана Белорусской операции

20 мая в Ставку вызвали Василевского, Жукова и Антонова. План летней кампании был окончательно утвержден. Сначала удар в районе Карельского перешейка должен был нанести Ленинградский фронт (). Затем во второй половине июня планировали провести наступление в Белоруссии. За координацию действий четырех фронтов отвечали Василевский и Жуков. Василевскому были поручены 1-й Прибалтийский и 3-й Белорусский фронты, Жукову - 1-й и 2-й Белорусский фронты. В начале июня они отбыли в расположение войск.

По воспоминаниям К. К. Рокоссовского, окончательно план наступления отрабатывался в Ставке 22-23 мая. Соображения командования 1-м Белорусским фронтом о наступлении войск левого крыла 1-го Белорусского фронта на люблинском направлении были одобрены. Однако идея о том, что войска правого фланга фронта должны нанести сразу два главных удара, была подвергнута критике. Члены Ставки считали, что необходимо нанести один главный удар в направлении Рогачёва - Осиповичи, чтобы не распылять силы. Рокоссовский продолжал стоять на своём. По мнению комфронта, один удар необходимо было наносить от Рогачёва, другой от Озаричей на Слуцк. При этом бобруйская группировка противника попадала в «котёл». Рокоссовский хорошо знал местность и понимал, что движение армий левого фланга на одном направлении в сильно заболоченном Полесье приведёт к тому, что наступление застопорится, дороги будут забиты, войска фронта не смогут использовать все свои возможности, так как будут вводиться в сражение по частям. Убедившись, что Рокоссовский продолжает отстаивать свою точку зрения, Сталин утвердил план операции в том виде, который предлагал штаб 1-го Белорусского фронта. Надо сказать, что Жуков этот рассказ Рокоссовского опровергает. По его словам, решение о двух ударах 1-го Белорусского фронта было принято Ставкой ещё 20 мая.

31 мая командующие фронтами получили директиву Ставки. Целью операции был охват двумя фланговыми ударами и уничтожение группировки противника в районе Минска. Особое значение придавалось разгрому наиболее мощных фланговых группировок противника, которые держали оборону в районах Витебска и Бобруйска. Это обеспечивало возможность стремительного наступления крупных сил по сходящимся направлениям на Минск. Оставшиеся войска противника предполагалось отбросить на невыгодный для них район действий под Минском, перерезать им коммуникации, окружить и уничтожить. План Ставки предусматривал нанесение трёх сильных ударов:

Войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов наносили удар в общем направлении на Вильнюс;
- силы 2-го Белорусского фронта во взаимодействии с левым крылом 3-го Белорусского фронта и правым крылом 1-го Белорусского фронта наступали в направлении Могилев - Минск;
- соединения 1-го Белорусского фронта наступали в направлении Бобруйск - Барановичи.

На первом этапе операции войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов должны были разгромить витебскую группировку противника. Затем ввести в прорыв подвижные соединения и развивать наступление на запад на Вильнюс - Каунас, с охватом левым флангом борисовско-минской группы вермахта. 2-й Белорусский фронт должен был уничтожить могилевскую группировку противника и наступать на минском направлении.

1-й Белорусский фронт на первом этапе наступления должен был силами своего правого фланга уничтожить жлобин-бобруйскую группировку противника. Затем ввести в прорыв танково-механизированные соединения и развивать наступление на Слуцк - Барановичи. Часть сил фронта должны были охватить с юга и юга-запада минскую группировку противника. Левый фланг 1-го Белорусского фронта наносил удар на люблинском направлении.

Надо отметить, что первоначально советское командование планировало нанести удар на глубину до 300 км, разгромить три немецкие армии и выйти на рубеж Утена, Вильнюс, Лида, Барановичи. Задачи на дальнейшее наступление были поставлены Ставкой в середине июля, по результатам выявленных успехов. При этом на втором этапе Белорусской операции результаты были уже не такими блестящими.

Бои за Белоруссию

Подготовка операции

Как отмечал Жуков в своих воспоминаниях, для обеспечения операции «Багратион» в войска необходимо было направить до 400 тыс. тонн боеприпасов, 300 тыс. тонн горюче-смазочных материалов, до 500 тыс. тонн провианта и фуража. Необходимо было сконцентрировать в заданных районах 5 общевойсковых армий, 2 танковые и одну воздушную армии, а также части 1-й армии Войска Польского. Кроме того, фронтам передали из резерва Ставки 6 танковых и механизированных корпусов, более 50 стрелковых и кавалерийских дивизий, более 210 тыс. маршевого пополнения и свыше 2,8 тыс. орудий и минометов. Понятно, что всё это необходимо было переводить и перевозить с большими предосторожностями, чтобы не раскрыть противнику план грандиозной операции.

Особое внимание маскировке и режиму секретности уделяли и ходе непосредственной подготовки операции. Фронты перешли на режим радиомолчания. На передовых позициях вели земляные работы, которые имитировали укрепление обороны. Сосредоточения войск, их переброску вели в основном ночью. Советские самолеты даже патрулировали местность для контроля мер за соблюдением мер маскировки и т. д.

Рокоссовский в своих воспоминаниях указывал на большую роль разведки на переднем крае и в тылу противника. Командование особое внимание уделило воздушной, войсковой всех видов и радиоразведке. Только в армиях правого фланга 1-го Белорусского фронта было проведено более 400 поисков, советские разведчики захватили больше 80 «языков» и важные документы противника.

14-15 июня командующий 1-м Белорусским фронтом провел занятия по розыгрышу предстоящей операции в штабах 65-й и 28-й армий (правое крыло фронта). В штабной игре присутствовали представители Ставки. К розыгрышу были привлечены командиры корпусов и дивизий, командующие артиллерией и начальники родов войск армий. В ходе занятий были детально отработаны вопросы предстоящего наступления. Особое внимание уделили характеру местности в полосе наступления армий, организации обороны противника и способам скорейшего прорыва на дорогу Слуцк - Бобруйск. Это позволяло закрыть пути отхода бобруйской группировке 9-й армии противника. В последующие дни схожие занятия были проведены в 3-й, 48-й и 49-й армиях.

Одновременно была проведена большая учебная и политическая подготовка советских войск. На занятиях отрабатывались огневые задачи, тактика и техника атак, наступление во взаимодействии с танковыми, артиллерийскими частями, при поддержке авиации. Штабы частей, соединений и армий отрабатывали вопросы управления и связи. Командные и наблюдательные пункты выдвигались вперёд, создавали систему наблюдения и связи, уточнялся порядок перемещения и управлениями войсками в ходе преследования противника и т. д.

Советские танки «Валентайн IX» выдвигаются на боевые позиции. 5-я гвардейская танковая армия. Лето 1944 года

Большую помощь в подготовке наступательной операции оказал Белорусский штаб партизанского движения. Была установлена тесная связь партизанских отрядов с советскими войсками. Партизаны получали с «большой земли» указания с конкретными заданиями, где и когда атаковать противника, какие коммуникации разрушить.

Надо отметить, что к середине 1944 года в большей части БССР действовали партизанские отряды. Белоруссия была настоящим партизанским краем. В республике действовало 150 партизанских бригад и 49 отдельных отрядов общей численностью в целую армию - 143 тыс. штыков (уже во время Белорусской операции к частям Красной Армии присоединилось почти 200 тыс. партизан). Партизаны контролировали огромные территории, особенно в лесисто-болотистых районах. Курт фон Типпельскирх писал, что 4-я армия, которой он командовал с начала июня 1944 года, оказалась в огромном лесисто-болотистом районе, который простирался до Минска и этот район контролировался крупными партизанскими соединениями. Немецкие войска ни разу за все три года не смогли полностью очистить эту территорию. Все переправы и мосты в этом труднодоступном районе, покрытом дремучими лесами, были разрушены. В результате, хотя немецкие войска и контролировали все крупные города и железнодорожные узлы, до 60% территории Белоруссии была под управлением советских партизан. Здесь по-прежнему существовала советская власть, работали обкомы и райкомы компартии и ВЛКСМ (Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи). Понятно, что партизанское движение могло держаться только при поддержке «большой земли», откуда перебрасывали опытные кадры, и боеприпасы.

Наступление советских армий предваряла беспрецедентная по масштабу атака партизанских соединений. В ночь с 19 на 20 июня партизаны начали массированные действия по разгрому немецкого тыла. Партизаны разрушали железнодорожные коммуникации противника, взрывали мосты, устраивали засады на дорогах, выводили из строя линии связи. Только в ночь на 20 июня было подорвано 40 тыс. рельсов противника. Эйке Миддельдорф отметил: «На центральном участке Восточного фронта русскими партизанами было произведено 10500 взрывов» (Миддельдорф Эйке. Русская кампания: тактика и вооружение. - СПб., М., 2000). Партизаны смогли осуществить только часть задуманного, но и этого хватило, чтобы вызвать кратковременный паралич тыла группы армий «Центр». В результате переброска немецких оперативных резервов была задержана на несколько дней. Сообщение по многим шоссе стало возможно только днём и только в сопровождении сильных конвоев.

Силы сторон. Советский Союз

Четыре фронта соединяли 20 общевойсковых и 2 танковых армии. Всего 166 дивизий, 12 танковых и механизированных корпусов, 7 укрепрайонов и 21 отдельную бригаду. Около одной пятой этих сил включалось в операцию на втором её этапе, примерно через три недели после начала наступления. В момент начала операции советские войска насчитывали около 2,4 млн. солдат и командиров, 36 тыс. орудий и минометов, более 5,2 тыс. танков и САУ и свыше 5,3 тыс. самолетов.

1-й Прибалтийский фронт Ивана Баграмяна включал в свой состав: 4-ю ударную армию под началом П. Ф. Малышева, 6-ю гвардейскую армию И. М. Чистякова, 43-ю армию А. П. Белобородова, 1-й танковый корпус В. В. Буткова. С воздуха фронт поддерживала 3-я воздушная армия Н. Ф. Папивина.

3-й Белорусский фронт Ивана Черняховского имел в своём составе: 39-ю армию И. И. Людникова, 5-ю армию Н. И. Крылова, 11-ю гвардейскую армию К. Н. Галицкого, 31-ю армию В. В. Глаголева, 5-ю гвардейскую танковую армию П. А. Ротмистрова, 2-й гвардейский танковый корпус А. С. Бурдейного, конно-механизированную группу Н. С. Осликовского (в её состав входили 3-й гвардейский кавкорпус и 3-й гвардейский мехкорпус). С воздуха войска фронта поддерживала 1-я воздушная армия М. М. Громова.

2-й Белорусский фронт Георгия Захарова включал в свой состав: 33-ю армию В. Д. Крючёнкина, 49-ю армию И. Т. Гришина, 50-ю армию И. В. Болдина, 4-ю воздушную армию К. А. Вершинина.

1-й Белорусский фронт Константина Рокоссовского: 3-я армия А. В. Горбатова, 48-я армия П. Л. Романенко, 65-я армия П. И. Батова, 28-я армия А. А. Лучинского, 61-я армия П. А. Белова, 70-я армия В. С. Попова, 47-я армия Н. И. Гусева, 8-я гвардейская армия В. И. Чуйкова, 69-я армия В. Я. Колпакчи, 2-я танковая армия С. И. Богданова. Также в состав фронта входили 2-й, 4-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса, 9-й и 11-й танковые корпуса, 1-й гвардейский танковый корпус, 1-й механизированный корпус. Кроме того, Рокоссовскому подчинялась 1-я армия Войска Польского З. Берлинга и Днепровская военная флотилия контр-адмирала В. В. Григорьева. Фронт поддерживали 6-я и 16-я воздушные армии Ф. П. Полынина и С. И. Руденко.

Член военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Константин Федорович Телегин (слева) и командующий фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский у карты в командном пункте фронта

Силы Германии

Советским войскам противостояла группа армий «Центр» под началом генерал-фельдмаршала Эрнста Буша (с 28 июня Вальтер Модель). В группу армий входили: 3-я танковая армия под командованием генерал-полковника Георга Райнхардта, 4-я армия Курта фон Типпельскирха, 9-я армия Ханса Йордана (27 июня его сменил Николаус фон Форман), 2-я армия Вальтера Вейсса (Вайса). Группу армий «Центр» поддерживала авиация 6-го воздушного флота и частично 1-го и 4-го воздушных флотов. Кроме того, на севере к группе армий «Центр примыкали силы 16-й армий группы армий «Север», а на юге - 4-я танковая армия группы армий «Северная Украина».

Таким образом, немецкие войска насчитывали 63 дивизии и три бригады; 1,2 млн. солдат и офицеров, 9,6 тыс. орудий и минометов, свыше 900 танков и штурмовых орудий (по другим данным 1330), 1350 боевых самолетов. Немецкие армии имели хорошо развитую систему железных и шоссейных дорог, что позволяло широко маневрировать войсками.

Планы немецкого командования и система обороны

«Белорусский балкон» закрывал дорогу на Варшаву и далее на Берлин. Немецкая группировка при переходе Красной Армии в наступление на северном и южном направлениях могла с этого «балкона» наносить мощные фланговые удары по советским войскам. Германское военное командование ошиблось на счёт планов Москвы на летнюю кампанию. Если в Ставке довольно хорошо представляли силы противника в районе предполагаемого наступления, то немецкое командование считало, что Красная Армия может нанести в Белоруссии лишь вспомогательный удар. Гитлер и Верховное главнокомандование полагали, что Красная Армия снова перейдёт в решительное наступление на юге, на Украине. Основной удар ждали из района Ковеля. Оттуда советские войска могли срезать «балкон», выйдя к Балтийскому морю и окружив основные силы группы армий «Центр» и «Север» и отбросить группу армий «Северная Украина» к Карпатам. Кроме того, Адольф Гитлер опасался за Румынию - нефтяной регион Плоешти, который был основным источником «черного золота» для Третьего рейха». Курт Типпельскирх отмечал: «Группам армий «Центр» и «Север» предсказывали «спокойное лето».

Поэтому всего в резервах группы армий «Центр» и армейских резервах было 11 дивизий. Из 34 танковых и моторизованных дивизий, которые имелись на Восточном фронте, 24 были сконцентрированы южнее Припяти. Так, в группе армий «Северная Украина» было 7 танковых и 2 танко-гренадерских дивизии. Кроме того, они были усилены 4 отдельными батальонами тяжелых танков «Тигр».

В апреле 1944 г. командование группы армий «Центр» предложило сократить линию фронта и отвести армии на более удобные позиции за рекой Березиной. Однако верховное командование, как и раньше, когда предлагалось отвести войска на более удобные позиции на Украине или вывести их из Крыма, отвергло этот план. Группа армий была оставлена на прежних позициях.

Немецкие войска занимали хорошо подготовленную и глубоко эшелонированную (до 250-270 км) оборону. Строить оборонительные рубежи начали ещё в 1942-1943 гг., а окончательно линия фронта сложилась в ходе упорных боёв весной 1944 г. Она состояла из двух полос и опиралась на развитую систему полевых укреплений, узлы сопротивления - «крепости», многочисленные естественные рубежи. Так, оборонительные позиции обычно проходили по западным берегам многочисленных рек. Их форсирование затрудняли широкие заболоченные поймы. Лесисто-болотистый характер местности, множество водоемов серьёзно ухудшали возможности по применению тяжелого вооружения. Полоцк, Витебск, Орша Могилев, Бобруйск были превращены в «крепости», оборона которых была построена с учётом возможности круговой обороны. Тыловые рубежи проходили по рекам Днепр, Друть, Березина, по линии Минск, Слуцк и далее на запад. Для строительства полевых укреплений широко привлекали местных жителей. Слабостью немецкой обороны являлось то, что строительство оборонительных полос в глубине не было закончено.

В целом группа армий «Центр» прикрывала стратегические восточно-прусское и варшавское направления. Витебское направление прикрывала 3-я танковая армия, оршанское и могилевское - 3-я армия, бобруйское - 9-я армия. Вдоль Припяти проходил фронт 2-й армии. Немецкое командование уделило серьёзное внимание пополнению дивизий живой силой и техникой, стараясь довести их до штатной численности. На каждую немецкую дивизию приходилось примерно 14 км фронта. В среднем на 1 км фронта приходилось 450 солдат, 32 пулемета, 10 орудий и минометов, 1 танк или штурмовое орудие. Но это средние цифры. Они сильно отличались на различных участках фронта. Так, на оршанском и рогачевско-бобруйском направлениях оборона была сильнее и плотнее насыщена войсками. На ряде других участков, которые немецкое командование считало менее важными, оборонительные порядки были значительно менее плотными.

3-я танковая армия Рейнгардта занимала рубеж восточнее Полоцка, Богушевское (около 40 км южнее Витебска), имея протяженность фронта в 150 км. В состав армии входило 11 дивизий (8 пехотных, две авиаполевых, одна охранная), три бригады штурмовых орудий, боевая группа «фон Готтберг», 12 отдельных полков (полицейские, охранные и др.) и другие соединения. Все дивизии и два полка были в первой линии обороны. В резерве было 10 полков, в основном они занимались охраной коммуникаций и противопартизанской борьбой. Основные силы защищали витебское направление. На 22 июня армия насчитывала более 165 тыс. человек, 160 танков и штурмовых орудий, более 2 тыс. полевых и зенитных орудий.

4-я армия Типпельскирха занимала оборону от Богушевска до Быхова, имея протяженность фронта в 225 км. В её состав входили 10 дивизий (7 пехотных, одна штурмовая, 2 танково-гренадерских - 25-я и 18-я), бригада штурмовых орудий, 501-й тяжёлый танковый батальон, 8 отдельных полков и другие части. Уже в ходе советского наступления прибыла танко-гренадерская дивизия «Фельдхернхалле». В резерве было 8 полков, которые выполняли задачи по охране тылов, коммуникаций и борьбе с партизанами. Наиболее мощная оборона была на оршанском и могилёвском направлениях. На 22 июня в 4-й армии было более 168 тыс. солдат и офицеров, около 1700 полевых и зенитных орудий, 376 танков и штурмовых орудий.

9-я армия Йордана защищалась в полосе южнее Быхова до реки Припять, имея протяженность фронта в 220 км. В состав армии входило 12 дивизий (11 пехотных и одна танковая - 20-я), три отдельных полка, 9 батальонов (охранных, саперных, строительных). В первой линии были все дивизии, полк «Бранденбург» и 9 батальонов. Основные силы располагались в районе Бобруйска. В армейском резерве было два полка. К началу советского наступления в составе армии было более 175 тыс. человек, около 2 тыс. полевых и зенитных орудий, 140 танков и штурмовых орудий.

2-я армия занимала оборону по рубежу реки Припять. В её состав входили 4 дивизии (2 пехотные, одна егерская и одна охранная), корпусная группа, танко-гренадерская бригада, две кавалерийские бригады. Кроме того, 2-й армии подчинялись венгерские 3 резервные дивизии и одна кавалерийская дивизия. В резерве командования группы армий было несколько дивизий, включая охранные и учебные.

Советское командование смогло сохранить подготовку крупной наступательной операции в Белоруссии до самого её начала. Немецкая авиация и радиоразведка обычно замечали крупные переброски сил и делали вывод о приближении наступления. Однако на этот раз подготовку Красной Армии к наступлению прозевали. Режим секретности и маскировка сделали своё дело.

Подбитые танки 20-й дивизии в районе Бобруйска (1944 год)

Продолжение следует…

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Тут как раз в пользу предложения Рокоссовского сработал случай: на участке 2-го Белорусского фронта произошла неприятность – противник нанес удар и овладел Ковелем. Сталин предложил Рокоссовскому быстро продумать вариант объединения участков обоих фронтов, сообщить в Ставку ВГК и скорее выехать к командующему 2-м Белорусским фронтом генерал-полковнику П. А. Курочкину, чтобы сообща принять меры для ликвидации прорыва противника .

2 апреля была издана директива № 220067 Ставки ВГК, в соответствии с которой войска 2-го Белорусского фронта (61, 70, 47-я армии, 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса), а также прибывающая из резерва Ставки 69-я армия и 6-я воздушная армия не позднее 5 апреля передавались 1-му Белорусскому фронту. В свою очередь, генералу армии Рокоссовскому предписывалось к этому же сроку передать Западному фронту 10-ю и 50-ю армии. Управления 2-го Белорусского фронта и 6-й воздушной армии к 20 апреля выводились в резерв Ставки в район Житомира, а 1-й Белорусский фронт переименовывался в Белорусский .

Для приема войск генерал армии Рокоссовский вместе с группой офицеров и генералов выехал в Сарны, где находился штаб 2-го Белорусского фронта. Приехав туда, он выяснил, что армии фронта располагают недостаточным количеством противотанковой артиллерии. Это и послужило причиной успеха контрудара противника под Ковелем в конце марта. По решению Рокоссовского с правого крыла фронта, из района Быхова, началась перегруппировка трех противотанковых бригад и одной зенитной артиллерийской дивизии (всего 13 полков). Они в сложных условиях (пурга, снежные заносы) в короткий срок преодолели несколько сотен километров.

После принятия войск 2-го Белорусского фронта конфигурация линии 1-го Белорусского фронта стала весьма своеобразной. Теперь она, протянувшись более чем на 700 км, начиналась от города Быхова. Далее линия фронта проходила по Днепру, восточнее Жлобина, затем шла на юго-запад, пересекая р. Березина, потом снова поворачивала на юг, пересекая Припять, далее, по южному берегу Припяти, уходила далеко на запад, к Ковелю и, обогнув последний с востока, снова шла на юг. По существу, 1-й Белорусский фронт имел два совершенно самостоятельных операционных направления: первое – на Бобруйск, Барановичи, Брест, Варшаву; второе – на Ковель, Хелм, Люблин, Варшаву. Этим и руководствовался Константин Константинович при разработке плана дальнейших действий войск фронта. Уже 3 апреля он был представлен в Ставку ВГК. Остановимся на нем подробнее, так как он ярко характеризует черты зрелого полководческого мышления Рокоссовского.

Задачу войск фронта Рокоссовский видел в том, чтобы, не давая противнику передышки, разгромить группировку противника в районе Минска, Барановичей, Слонима, Бреста, Ковеля, Лунинца, Бобруйска. После окончания операции армии фронта должны были выйти на рубеж Минск, Слоним, Брест, р. Западный Буг, что дало бы возможность прервать все основные железнодорожные и шоссейные рокады в тылу противника на глубину в 300 км и существенно нарушить взаимодействие его оперативных группировок. Рокоссовский подчеркивал, что операция предстоит очень сложная. Привлечь для ее осуществления одновременно все силы фронта не представлялось возможным, так как оборона противника к востоку от Минска была очень прочной и пытаться прорвать ее ударом в лоб, не увеличивая существенно силу ударных группировок, было бы крайне опрометчиво. Исходя из этого, Константин Константинович предлагал осуществить эту операцию в два этапа.

На первом этапе четыре армии левого крыла 1-го Белорусского фронта должны были «подрубить» устойчивость обороны противника с юга. Для этого намечалось разгромить противостоящую здесь войскам фронта группировку врага и захватить позиции по восточному берегу Западного Буга на участке от Бреста до Владимир-Волынского. В результате этого правый фланг группы армий «Центр» оказывался обойденным. На втором этапе предусматривалось наступление всех войск фронта для разгрома бобруйской и минской группировок противника. Опираясь на захваченные позиции по Западному Бугу и обеспечив свой левый фланг от ударов противника с запада и северо-запада, армии левого крыла из района Бреста должны были ударить в тыл белорусской группировке врага в направлении на Кобрин, Слоним, Столбцы. В это же время правофланговым армиям фронта предстояло нанести второй удар из района Рогачев, Жлобин в общем направлении на Бобруйск, Минск. Рокоссовский считал, что для выполнения этого плана требовалось по крайней мере 30 дней, учитывая и время, необходимое для перегруппировок. Важным условием возможности выполнения этого плана он считал усиление левого крыла фронта одной-двумя танковыми армиями. Без них обходной маневр, по его мнению, не достиг бы цели.

План фронтовой операции был очень интересным и многообещающим.

«Такой замысел представлял значительный интерес и служил примером оригинального решения наступательной задачи на очень широком фронте, – отмечал генерал армии С. М. Штеменко. – Перед командующим фронтом вставали весьма сложные вопросы руководства действиями войск на разобщенных направлениях. В Генштабе даже думали, не разделить ли в связи с этим 1-й Белорусский фронт на два? Однако К. К. Рокоссовский сумел доказать, что действия по единому плану и с единым фронтовым командованием в данном районе более целесообразны. Он не сомневался, что в данном случае Полесье окажется фактором, не разъединяющим действия войск, а объединяющим их. К сожалению, Ставка не имела возможности в сложившейся тогда обстановке выделить и сосредоточить в район Ковеля необходимые силы и средства, особенно танковые армии. Поэтому чрезвычайно интересный замысел К. К. Рокоссовского осуществлен не был. Однако сама идея о направлении ударов и последовательности действий войск, обусловленная в значительной степени разделявшим 1-й Белорусский фронт огромным массивом лесов и болот, была использована Оперативным управлением Генерального штаба при последующем планировании операций » .

Весь апрель и первую половину мая в Генеральном штабе Красной Армии при активном участии командующих фронтами шла разработка плана Белорусской стратегической наступательной операции. Генштаб еще раз запросил соображения генерала армии Рокоссовского. К 11 мая он представил дополнения к первому варианту плана.

Цель операции 1-го Белорусского фронта состояла в том, чтобы сначала разгромить жлобинскую группировку противника, а затем наступать в направлении Бобруйск, Осиповичи, Минск. При этом планировалось нанести не один, а два одновременных удара, примерно равных по силе: один – по восточному берегу р. Березина с выходом на Бобруйск, другой – по западному берегу этой реки в обход Бобруйска с юга. Нанесение двух ударов давало войскам фронта, по мнению Рокоссовского, неоспоримые преимущества: во-первых, это дезориентировало противника, а во-вторых, исключало возможность маневра вражеских войск. Такое решение шло вразрез с установившейся практикой, когда, как правило, наносился один мощный удар, для которого сосредоточивались основные силы и средства. Рокоссовский сознавал, что, принимая решение о двух ударных группировках, он рискует допустить распыление имевшихся сил, но расположение войск противника и условия лесисто-болотистой местности убеждали его, что это будет наиболее успешным решением задачи.

План Рокоссовского предусматривал непрерывность наступления. Чтобы избегнуть тактических, а впоследствии и оперативных пауз, он предполагал на третий день операции, сразу же после прорыва тактической зоны обороны противника, ввести в полосе 3-й армии для развития успеха на бобруйском направлении 9-й танковый корпус. После того как 3-я и 48-я армии подойдут к Березине, планировалось ввести на стыке между ними свежую 28-ю армию с задачей быстро овладеть Бобруйском и продолжать наступление на Осиповичи, Минск.

«Действуя таким несколько необычным для того времени способом, – пишет генерал армии Штеменко, – командующий войсками 1-го Белорусского фронта намеревался рассечь противостоящие силы неприятеля и разгромить их поочередно, не стремясь, однако, к немедленному окружению. Оперативное управление Генерального штаба учло эти соображения » .

20 мая заместитель начальника Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов представил И. В. Сталину план стратегической операции, предусматривавший одновременный прорыв обороны противника на шести участках, расчленение и разгром его войск по частям. Особое значение придавалось ликвидации наиболее мощных фланговых группировок врага в районах Витебска и Бобруйска, стремительному продвижению на Минск, окружению и уничтожению основных сил противника восточнее города на глубине 200–300 км. Советским войскам предстояло, наращивая удары и расширяя фронт наступления, неотступно преследовать противника, не позволяя ему закрепиться на промежуточных рубежах. В результате успешного выполнения плана операции «Багратион» предполагалось освободить всю Белоруссию, выйти на побережье Балтийского моря и к границам Восточной Пруссии, рассечь фронт противника, создать выгодные условия для ударов по нему в Прибалтике.

К операции привлекались войска 1-го Прибалтийского (генерал армии И. Х. Баграмян), 3-го Белорусского (генерал-полковник, с 26 июня – генерал армии И. Д. Черняховский), 2-го Белорусского (генерал-полковник, с 28 июля – генерал армии Г. Ф. Захаров), 1-го Белорусского фронтов и Днепровская военная флотилия (капитан 1-го ранга В. В. Григорьев). Общая численность войск составляла более 2,4 млн человек, на их вооружении было 36 тыс. орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и САУ. Операцию «Багратион» поддерживали 5,3 тыс. самолетов 1-й (генерал-полковник авиации Т. Т. Хрюкин), 3-й (генерал-полковник авиации Н. Ф. Папивин), 4-й (генерал-полковник авиации К. А. Вершинин), 6-й (генерал-полковник авиации Ф. П. Полынин) и 16-й (генерал-полковник авиации С. И. Руденко) воздушных армий. К ее проведению привлекалась также авиация дальнего действия (маршал, с 19 августа – Главный маршал авиации А. Е. Голованов) – 1007 самолетов и авиация войск ПВО страны – 500 истребителей . С войсками тесно взаимодействовали партизанские отряды и соединения.

План операции «Багратион» 22 и 23 мая был обсужден в Ставке ВГК на совещании с участием командующих фронтами. Совещание вел Верховный Главнокомандующий Сталин. Во время обсуждения предложение генерала армии Рокоссовского начать наступление вначале войсками правого крыла, а лишь затем силами левого крыла фронта под Ковелем было одобрено. Сталин только рекомендовал Константину Константиновичу обратить внимание на необходимость тесного взаимодействия в ходе наступления с армиями 1-го Украинского фронта. Любопытный и характерный спор на совещании разгорелся при обсуждении действий войск 1-го Белорусского фронта на бобруйском направлении.

Рокоссовский докладывал:

– Я предлагаю прорывать здесь оборону противника двумя ударными группировками, действующими по сходящимся направлениям: с северо-востока – на Бобруйск, Осиповичи и с юга – на Осиповичи.

Такое решение вызвало вопрос Сталина:

– Почему вы распыляете силы фронта? Не лучше ли объединить их в один мощный кулак, протаранить этим кулаком оборону противника? Прорывать оборону нужно в одном месте.

– Если мы будем прорывать оборону на двух участках, товарищ Сталин, мы достигнем существенных преимуществ.

– Каких же?

– Во-первых, нанося удар на двух участках, мы сразу вводим в дело большие силы, далее, мы лишаем противника возможности маневрировать резервами, которых у него и так немного. И, наконец, если мы достигнем успеха хотя бы на одном участке, это поставит врага в тяжелое положение. Войскам же фронта будет обеспечен успех.

– Мне кажется, – настаивал Сталин, – что удар надо наносить один, и с плацдарма на Днепре, на участке 3-й армии. Вот что, пойдите, подумайте часа два, а потом доложите Ставке свои соображения.

Рокоссовского отвели в небольшую комнату по соседству с кабинетом. Эти два часа показались Константину Константиновичу вечностью. Он еще и еще раз проверил все расчеты, подготовленные штабом фронта. Сомнений не было – нужно наносить два удара. Входя в кабинет Сталина, Константин Константинович сохранял спокойствие, как и всегда.

– Вы продумали решение, товарищ Рокоссовский?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Так что же, будем наносить один удар или два удара? – Иосиф Виссарионович прищурился. В кабинете было тихо.

– Я считаю, товарищ Сталин, что два удара наносить целесообразней.

– Значит, вы не изменили своего мнения?

– Да, я настаиваю на осуществлении моего решения.

– Почему вас не устраивает удар с плацдарма за Днепром? Вы же распыляете силы!

– Распыление сил произойдет, товарищ Сталин, я с этим согласен. Но на это надо пойти, учитывая местность Белоруссии, болота и леса, а также расположение вражеских войск. Что же касается плацдарма 3-й армии за Днепром, то оперативная емкость этого направления мала, местность там крайне тяжелая и с севера нависает сильная вражеская группировка, что нельзя не учитывать.

– Идите, подумайте еще, – приказал Сталин. – Мне кажется, что вы напрасно упрямитесь.

Вновь Рокоссовский один, вновь он продумывает одно за другим все «за» и «против» и вновь укрепляется во мнении: его решение правильное. Когда его снова пригласили в кабинет, он постарался, как можно убедительнее изложить свои доводы в пользу нанесения двух ударов. Рокоссовский кончил говорить, и наступила пауза. Сталин за столом молча раскуривал трубку, затем поднялся, подошел к Константину Константиновичу:

– Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это гарантия успеха. Ваше решение утверждается, товарищ Рокоссовский.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в этой связи отмечал:

«Существующая в некоторых военных кругах версия о «двух главных ударах» на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку » .

Этот же «недочет» в мемуарах Рокоссовского отметил и Маршал Советского Союза А. М. Василевский. В беседе с писателем К. М. Симоновым он подчеркивал, что, во-первых, не помнит описанного Рокоссовским спора со Сталиным, хотя и присутствовал на обсуждении плана Белорусской операции, а во-вторых, возражает против того, чтобы предложение о двойных ударах, наносимых на одном фронте (даже если оно в данном случае и было), трактовались как «некое оперативное новшество». К 1944 году такие удары не были новинкой, поскольку до этого наносились неоднократно, например, в ходе Московской битвы .

Что можно сказать по этому поводу? Рокоссовский не предлагал наносить «двойные удары», а намечал действовать двумя ударными группировками по сходящимся направлениям. Такие удары действительно применялись ранее, но только не в масштабе фронта и не при такой ширине полосы, какую занимал 1-й Белорусский фронт. Белоруссия всегда была местом, о которое спотыкались ранее войска. Лесисто-болотистая местность вынуждала наносить удары по отдельным направлениям. С этой задачей не всем удавалось справиться. Вспомним наступление войск Западного фронта в 1920 г. против польской армии. Рокоссовский шел на большой риск. Однако он привык рисковать, причем разумно, еще со времен Первой мировой войны.

Василевский, отрицавший наличие спора между Рокоссовским и Сталиным, в целом высоко оценивал план операции «Багратион».

«Он был прост и в то же время смел и грандиозен, – пишет Александр Михайлович. – Простота его заключалась в том, что в его основу было положено решение использовать выгодную для нас конфигурацию советско-германского фронта на белорусском театре военных действий, причем мы заведомо знали, что эти фланговые направления являются наиболее опасными для врага, следовательно, и наиболее защищенными. Смелость замысла вытекала из стремления, не боясь контрпланов противника, нанести решающий для всей летней кампании удар в одном стратегическом направлении. О грандиозности замысла свидетельствует его исключительно важное военно-политическое значение для дальнейшего хода Второй мировой войны, невиданный размах, а также количество одновременно или последовательно предусмотренных планом и, казалось бы, самостоятельных, но вместе с тем тесно связанных между собой фронтовых операций, направленных к достижению общих военно-стратегических задач и политических целей » .

30 мая Сталин утвердил план операции «Багратион», которую решено было начать 19–20 июня. Этим Верховный Главнокомандующий показал, что верит полководческой интуиции генерала армии Рокоссовского. Ему пришлось снова работать под пристальным вниманием своего бывшего подчиненного по 7-й Самарской имени английского пролетариата кавалерийской дивизии. На маршала Жукова была возложена координация действий войск 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а на маршала Василевского – 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. Их полномочия были значительно расширены: оба получили право непосредственно руководить боевыми действиями фронтов.

31 мая в штаб 1-го Белорусского фронта поступила директива № 220113 Ставки ВГК, в которой говорилось:

«1. Подготовить и провести операцию с целью разгромить бобруйскую группировку противника и выйти главными силами в район Осиповичи, Пуховичи, Слуцк, для чего прорвать оборону противника, нанося два удара: один силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева в общем направлении на Бобруйск, Осиповичи и другой – силами 65-й и 28-й армий из района нижнего течения р. Березина, Озаричи в общем направлении на ст. Пороги, Слуцк.

Ближайшая задача – разбить бобруйскую группировку противника и овладеть районом Бобруйск, Глуша, Глуск, причем частью сил на своем правом крыле содействовать войскам 2-го Белорусского фронта в разгроме могилевской группировки противника. В дальнейшем развивать наступление с целью выхода в район Пуховичи, Слуцк, Осиповичи.

2. Подвижные войска (конница, танки) использовать для развития успеха после прорыва.

…5. Срок готовности и начало наступления – согласно указаниям маршала Жукова » .

В полосе предстоящего наступления войск 1-го Белорусского фронта противник создал сильно укрепленную оборону. Главный оборонительный рубеж состоял из сплошной полосы укреплений глубиной 6, а местами и 8 км. Эта полоса включала пять линий траншей, тянувшихся вдоль фронта. Все они соединялись между собою ходами сообщений, служившими одновременно и отсечными позициями. Первая траншея, отрытая в полный профиль, имела много одиночных и парных стрелковых ячеек, пулеметных площадок, вынесенных вперед на 5–6 метров. В 80 – 100 метрах от траншеи противник установил проволочные заграждения в один-два и даже в три кола. Промежутки между рядами проволоки были заминированы. Далее, в глубине обороны, одна за другой тянулись траншеи: вторая – на удалении 200–300 метров от переднего края, третья – в 500–600 метрах, затем четвертая и в 2–3 км пятая траншея, которая прикрывала огневые позиции артиллерии. Проволочных заграждений между траншеями не было, лишь около дорог располагались минные поля.

Блиндажи, где укрывались солдаты, находились позади траншей. Были построены и долговременные огневые точки, главным образом деревоземляные. Для устройства огневых точек использовались башни танков, зарытых в землю. Легко вращавшиеся на 360° башни обеспечивали круговой обстрел. В заболоченных местах, где рыть траншеи было невозможно, противник соорудил насыпные огневые точки, стенки которых укреплялись бревнами, камнями и засыпались землей. Все населенные пункты были превращены в узлы сопротивления. Особенно мощно был укреплен Бобруйск, вокруг которого имелись внешний и внутренний укрепленные обводы. Дома, подвалы, хозяйственные постройки на окраинах города были приспособлены к обороне. На площадях и улицах имелись железобетонные укрепления, баррикады, колючая проволока, заминированные участки.

Если учесть, что все эти укрепления располагались в крайне сложной для наступления местности, изобиловавшей болотами и лесами и затруднявшей использование тяжелой техники, особенно танков, то станет ясным, почему противник рассчитывал отсидеться, отбить наступление советских войск. Как показали события, у него не было для этого ни малейших шансов.

При подготовке к операции «Багратион» особое внимание было обращено на достижение внезапности и дезинформацию противника. С этой целью фронтам было приказано создать не менее трех оборонительных рубежей на глубине до 40 км. Населенные пункты приспосабливались к круговой обороне. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы по оборонительной тематике. В результате внимание противника в значительной степени было отвлечено от готовившегося наступления. В войсках строго соблюдался режим радиомолчания, а к разработке плана операции привлекался узкий круг лиц. В полном объеме план операции «Багратион» знали только шесть человек: Верховный Главнокомандующий, его заместитель, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Перегруппировка войск проводилась с соблюдением всех мер маскировки. Все передвижения осуществлялись только в ночное время и небольшими группами.

Для того чтобы создать у противника впечатление, что главный удар будет нанесен летом на юге, по указанию Ставки ВГК на правом крыле 3-го Украинского фронта, севернее Кишинева, была создана ложная группировка в составе 9 стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией. В этом районе устанавливались макеты танков и орудий зенитной артиллерии, а в воздухе патрулировали истребители. В итоге противнику не удалось ни вскрыть замысел советского Верховного Главнокомандования, ни масштаб предстоящего наступления, ни направление главного удара. Поэтому Гитлер из 34 танковых и механизированных дивизий держал 24 дивизии южнее Полесья .

В соответствии с директивой Ставки ВГК наступление на правом крыле 1-го Белорусского фронта, на бобруйском направлении, предстояло осуществить силами четырех армий: 3-й (генерал-лейтенант, с 29 июня – генерал-полковник А. В. Горбатов), 48-й (генерал-лейтенант П. Л. Романенко), 65-й (генерал-лейтенант, с 29 июня – генерал-полковник П. И. Батов) и 28-й (генерал-лейтенант А. А. Лучинский). В состав фронта была включена 1-я польская армия под командованием генерала З. Берлинга.

По указанию Рокоссовского командующие армиями представили в штаб фронта свои соображения о том, откуда они намерены нанести удар по врагу, и командующий принялся проверять, достаточно ли удачно сделан ими выбор.

Правофланговая 3-я армия располагала плацдармом за Днепром, вполне пригодным для нанесения удара. 48-я же армия находилась в гораздо худших условиях. Рокоссовский сам облазил передний край в буквальном смысле слова на животе и убедился, что наступать на этом участке невозможно. Только для того, чтобы перевезти легкое орудие, приходилось класть настил из бревен в несколько рядов. Почти сплошные болота с небольшими островками, поросшими кустарниками и густым лесом, исключали возможность сосредоточения тяжелой артиллерии и танков. Поэтому Рокоссовский приказал генералу Романенко перегруппировать свои силы на плацдарм 3-й армии у Рогачева и действовать вместе с войсками генерала Горбатова. Это решение Рокоссовского было вскоре подтверждено и Жуковым, который 5 июня прибыл на временный командный пункт 1-го Белорусского фронта в деревню Дуревичи.

Войскам 3-й армии согласно директиве фронта ставилась задача:

«Прорыв произвести двумя стрелковыми корпусами, основной удар наносить с имеющегося плацдарма на реке Друть. Танковый корпус и второй эшелон армии (два стрелковых корпуса) вводить на левом фланге ударной группировки армии. Северное направление между реками Днепр и Друть оборонять усиленным стрелковым корпусом трехдивизионного состава. На Березину выйти на девятый день операции » .

Командующий армией генерал Горбатов не согласился с такой постановкой задачи. Об этом он доложил на совещании, в котором приняли участие командующие армиями, авиацией, бронетанковыми и механизированными войсками, артиллерией фронта.

Чем же обосновывал Горбатов свое решение, отличавшееся от указаний Рокоссовского? Учитывая, что перед плацдармом у противника имеются сплошные минные поля, проволока в пять-шесть рядов, огневые точки в стальных колпаках и бетоне, сильная войсковая и артиллерийская группировка, а также то, что он ожидает наступление именно с этого участка, Горбатов планировал наступать здесь лишь частью сил, а основными силами форсировать Днепр – 35-м стрелковым корпусом правее, у села Озеране, а 41-м стрелковым корпусом левее плацдарма. Соединения 80-го стрелкового корпуса должны были наступать севернее, через заболоченную долину Друти между Хомичами и Ректой, используя лодки, сделанные частями корпуса. 9-му танковому и 46-му стрелковому корпусам предстояло быть готовыми к вводу в сражение вслед за 41-м стрелковым корпусом, чтобы наращивать удар на левом фланге, как предусмотрено в директиве. В то же время они получили указание быть готовыми также к возможному их вводу за 35-м стрелковым корпусом. Для обороны северного направления между реками Днепр и Друть генерал Горбатов планировал использовать лишь армейский запасной полк, а 40-й стрелковый корпус держать сосредоточенным и подготовленным к вводу в сражение для развития успеха. Эту часть решения командарм мотивировал тем, что если противник не нанес по войскам армии удара с севера до сих пор, то, конечно, не будет его наносить и тогда, когда 3-я армия и ее правый сосед – 50-я армия – перейдут в наступление. Выход на Березину планировался не на девятый день, как указано в директиве, а на седьмой.

Маршал Жуков, если судить по мемуарам Горбатова, был недоволен тем, что командарм допустил отступление от директивы фронта. После небольшого перерыва Рокоссовский спросил участников совещания, кто хочет высказаться. Желающих не было. И тут, в отличие от Жукова, командующий фронтом поступил по-иному: он утвердил решение Горбатова. При этом добавил, что 42-й стрелковый корпус, который недавно передан в 48-ю армию, будет наступать вдоль шоссе Рогачев – Бобруйск, как было намечено по предварительному решению Горбатова, имея локтевую связь с 41-м стрелковым корпусом.

Жуков, проинформировав участников совещания об успехах на всех фронтах, дал ряд практических ценных указаний, а потом сказал:

– Где развивать успех, на правом или левом фланге, будет видно в ходе прорыва. Думаю, вы сами откажетесь, без нашего давления, от ввода второго эшелона на правом фланге. Хотя командующий фронтом и утвердил решение, я по-прежнему считаю, что северное направление нужно упорно оборонять силами усиленного корпуса, а не запасным полком. 80-му стрелковому корпусу нечего лезть в болото, он там увязнет и ничего не сделает. Рекомендую отобрать приданный ему армейский минометный полк.

Генерал Горбатов вынужден был прислушаться к мнению представителя Ставки ВГК. Командарм поставил в оборону 40-й стрелковый корпус, но менять задачу 80-му стрелковому корпусу не стал.

После совещания Жуков и Рокоссовский отправились в район Рогачева и Жлобина, в расположение 3-й и 48-й армий, а затем в 65-ю армию, где детально изучили местность и оборону противника. Здесь предстояло нанести главный удар в направлении на Бобруйск, Слуцк, Барановичи, а частью сил – через Осиповичи и Пуховичи на Минск. На основе изучения местности были внесены изменения в план предстоящей операции. П. И. Батов пишет, что представленный Военным советом 65-й армии план операции был утвержден командующим фронтом.

«Новое состояло на этот раз в том, – отмечает Павел Иванович, – что помимо утвержденного плана был доложен второй, ускоренный вариант, разработанный по указанию Г. К. Жукова, на случай если наступление будет развиваться стремительно и армия выйдет к Бобруйску не на восьмые, а на шестые сутки или даже раньше. Главный удар намечался, как уже было сказано, через болота, где оборона противника слабее. Отсюда вытекала возможность ввести танковый корпус и стрелковые дивизии вторых эшелонов в первый же день боя. В этом и было зерно, суть ускоренного варианта. Как только стрелковые части преодолеют главную полосу немецкой обороны, входит в бой танковый корпус. Танкисты без больших потерь сами прорвут вторую полосу. Противник не имеет за болотами ни крупных резервов, ни мощного огня » .

После тщательной рекогносцировки местности, изучения обороны противника, оценки сил и состава своих войск и войск противника Рокоссовский принял окончательное решение прорывать оборону двумя группировками: одной – севернее Рогачева, другой – южнее Паричей. В северную группировку он включил 3-ю, 48-ю армии и 9-й механизированный корпус. В паричскую группировку вошли 65-я, 28-я армии, конно-механизированная группа и 1-й гвардейский танковый корпус.

14 и 15 июня командующий 1-м Белорусским фронтом провел занятия по проигрышу предстоящей операции в 65-й и 28-й армиях, на которых присутствовали Жуков и группа генералов от Ставки ВГК. К розыгрышу были привлечены командиры корпусов и дивизий, командующие артиллерией и начальники родов войск армий. Проигрыш прошел успешно. Рокоссовский высоко оценил работу штаба 65-й армии. В последующие трое суток такие же занятия были проведены в других армиях.

Рокоссовский, командуя армией и фронтом, всегда уделял большое внимание вопросам применения артиллерии. Не отступил от этого правила и в Бобруйской операции. Наличие сильной артиллерийской группировки позволило на решающем направлении довести плотность артиллерии до 225 орудий и минометов на 1 км фронта, а на отдельных участках – и выше . Для поддержки атаки пехоты и танков был применен новый метод – двойной огневой вал. В чем было его преимущество? Во-первых, в 600-м полосе всего фронта двойного огневого вала (учитывая поражение осколками снарядов за внешней зоной огня второго рубежа) исключался маневр живой силы и огневых средств противника: он был скован в пространстве между двумя огневыми завесами. Во-вторых, создавалась очень высокая плотность огня при поддержке атаки и увеличивалась надежность поражения. В-третьих, противник из глубины не мог подвести резервы к рубежу непосредственно перед атакующими войсками или занять близкий рубеж для усиления своей обороны и проведения контратаки.

Мы помним, что начало операции было назначено на 19 июня. Однако из-за того, что железнодорожный транспорт не справлялся с перевозками военных грузов, срок перехода в наступление был перенесен на 23 июня.

В ночь на 20 июня партизанские отряды, действовавшие в Белоруссии, приступили к операции по массовому подрыву рельсов, уничтожив за три дня 40 865 рельсов . В результате из строя был выведен ряд важнейших железнодорожных коммуникаций и частично парализованы перевозки противника на многих участках железных дорог. 22 июня на 1, 2, 3-м Белорусских и 1-м Прибалтийском фронтах была проведена разведка боем силами передовых батальонов. Они на ряде участков вклинились в оборону врага от 1,5 до 8 км и вынудили его ввести в бой дивизионные и частично корпусные резервы. Упорное сопротивление противника передовые батальоны 3-го Белорусского фронта встретили на оршанском направлении. Командующий 4-й армией генерал пехоты фон Типпельскирх доложил генерал-фельдмаршалу фон Бушу, что советские войска атаковали крупными силами позиции в направлении Орши. Командующий армией, не имея точных данных и переоценив силы 3-го Белорусского фронта, допустил непоправимую ошибку. Из штаба 3-й танковой армии поступило сообщение, что на витебском направлении успешно отбита атака советских войск.

Фон Буш, доверившись командующему 4-й армией, продолжал считать главным направление Орша, Минск. Он исключал возможность наступления крупных сил русских на богушевском направлении, в условиях болотистой местности и множества озер, и основное внимание сосредоточил на Минском шоссе. Командующему 4-й армией приказывалось ввести в бой резервы дивизий и остановить продвижение войск 3-го Белорусского фронта на Оршу. Фон Буш еще не догадывался, что командующий фронтом генерал И. Д. Черняховский ввел его в заблуждение, выдав разведку боем за начало общего наступления, чтобы раскрыть систему огня обороны противника.

23 июня войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов перешли в наступление. Соединения 6-й гвардейской и 43-й армий 1-го Прибалтийского фронта, преодолевая упорное сопротивление частей 3-й танковой армии, в ночь на 24 июня вышли к Западной Двине, с ходу форсировали реку и захватили несколько плацдармов на ее левом берегу. Успех сопутствовал также 30-й и 5-й армиям 3-го Белорусского фронта, которые на рассвете 25 июня заняли Богушевск – важный узел сопротивления войск 4-й армии противника. На оршанском направлении, где наступали 11-я гвардейская и 31-я армии, прорвать вражескую оборону не удалось.

Едва первые лучи восходящего солнца озарили небо, утреннюю тишину нарушил рев гвардейских минометов. Вслед за ними загремели две тысячи артиллерийских и минометных стволов. Противник был так ошеломлен, что долго молчал и лишь через час начал отвечать слабым артиллерийским огнем. После двухчасовой артиллерийской подготовки, которую довершили налет штурмовиков и залпы «катюш», в атаку пошла пехота. Под гром артиллерийской музыки войска 1-го Белорусского фронта 24 июня начали проламывать оборону соединений 9-й армии группы армий «Центр». Впервые в Великой Отечественной войне пехота шла за двойным огневым валом глубиной в 1,5–2 км. Противник, несмотря на ураганный артиллерийский огонь, быстро пришел в себя, так как не все огневые точки были подавлены. На правом крыле фронта войска 3-й и 48-й армий смогли к исходу дня захватить только первую и вторую траншеи врага.

Более успешно действовала 65-я армия генерала П. И. Батова. Она в течение трех часов прошла восемь с половиной километров, прорвав главную полосу вражеской обороны. После ввода в прорыв 1-го гвардейского танкового корпуса генерала М. Ф. Панова была преодолена вторая полоса обороны противника. По решению командарма вместе с танкистами продвигались передовые отряды на автомобилях. Немецкое командование начало спешно перебрасывать от Паричей танковые, артиллерийские и моторизованные подразделения и полки. Командующий 65-й армией немедленно ввел в сражение 105-й стрелковый корпус генерала Д. Ф. Алексеева, который перекрыл паричской группировке врага все дороги на запад. По реке Березина его блокировала Днепровская военная флотилия контр-адмирала В. В. Григорьева. Генерал Батов доложил Рокоссовскому:

«Прорыв закреплен надежно. Танковый корпус, не встречая сильного сопротивления, идет к населенному пункту Брожа, обтекая с юга и запада бобруйский узел сопротивления » .

Маршал Жуков, находившийся в 3-й армии, помнил, что командарм Горбатов предлагал нанести удар 9-м танковым корпусом генерала Б. С. Бахарова несколько севернее – из лесисто-болотистого района, где, по его данным, у противника была очень слабая оборона. При разработке плана операции предложение Горбатова не было принято во внимание, и теперь пришлось исправлять ошибку. Жуков разрешил нанести удар в том месте, которое раньше присмотрел командующий 3-й армией. Это позволило опрокинуть противника и стремительно продвинуться к Бобруйску, отрезая противнику единственный путь отхода через р. Березина.

Для развития успеха операции в сражение были введены подвижные группы: 1-й танковый корпус генерала В. В. Буткова на 1-м Прибалтийском фронте; конно-механизированная группа генерала Н. С. Осликовского, а затем и 5-я гвардейская танковая армия маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова – на 3-м Белорусском; конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева – на 1-м Белорусском фронте. Утром 25 июня войска 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта и 39-й армии 3-го Белорусского фронта соединились в районе Гнездиловичей. В результате под Витебском в окружении оказались пять пехотных дивизий 3-й танковой армии общей численностью 35 тыс. человек . 26 июня штурмом был взят Витебск, на следующий день – Орша.

27 июня командующий группой армий «Центр» прибыл в Ставку Гитлера, где потребовал отвести войска за Днепр и оставить «крепости» Орша, Могилев и Бобруйск. Однако время было упущено, и противнику пришлось отойти не только в районе Витебска. В ночь на 28 июня он юго-восточнее Бобруйска создал группировку, которая должна была осуществить прорыв из окружения. Но эта группировка была своевременно обнаружена воздушной разведкой 1-го Белорусского фронта. Генерал армии Рокоссовский приказал командующему 16-й воздушной армией нанести удар по окруженной группировке до наступления темноты. В течение полутора часов авиация армии непрерывно бомбардировала вражеские войска, уничтожив до тысячи вражеских солдат, около 150 танков и штурмовых орудий, около 1 тыс. орудий разного калибра, 6 тыс. автомашин и тягачей, до 3 тыс. повозок и 1,5 тыс. лошадей .

Окруженная группировка была полностью деморализована, до 6 тыс. солдат и офицеров во главе с командиром 35-го армейского корпуса генералом К. фон Лютцовом сдались в плен. Почти 5-тысячная колонна врага сумела вырваться из города и двинулась в направлении на Осиповичи, но вскоре была настигнута и уничтожена. По данным В. Хаупта, из 30 тыс. солдат и офицеров 9-й армии, находившихся в районе Бобруйска, только около 14 тыс. в последующие дни, недели и даже месяцы смогли добраться до главных сил группы армий «Центр». 74 тыс. офицеров, унтер-офицеров и солдат этой армии погибли или попали в плен .

28 июня войска 2-го Белорусского фронта освободили Могилев, а на следующий день соединения 1-го Белорусского фронта при поддержке авиации и кораблей Днепровской военной флотилии заняли Бобруйск. В ходе Бобруйской операции войска генерала армии Рокоссовского добились блестящего успеха: прорвав оборону врага на 200-км фронте, они окружили и уничтожили его бобруйскую группировку и продвинулись в глубину до 110 км. Средний темп продвижения составлял 22 км в сутки! И это несмотря на ожесточенное, отчаянное сопротивление врага! В ходе операции войска фронта разгромили главные силы 9-й армии противника и создали условия для стремительного наступления на Минск и Барановичи. Рокоссовскому все-таки удалось нанести сокрушительный удар 9-й армии, которой теперь командовал генерал пехоты Йордан. Мастерство Рокоссовского получило высокую оценку: 29 июня Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено воинское звание Маршала Советского Союза.

Оппоненту Рокоссовского – командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Э. фон Бушу – предстояло испытать унижение. Войска группы оказались на грани катастрофы. Ее оборона была прорвана на всех направлениях 520-км фронта. Известие об этом вызвало приступ ярости у Адольфа Гитлера. Фон Буш немедленно был отправлен в отставку. Перед фюрером возникла непростая задача: кому же доверить спасение войск, действовавших на центральном участке советско-германского фронта? Он приказал своему адъютанту соединить его по телефону с командующим группой армий «Северная Украина» генерал-фельдмаршалом Моделем.

– Модель, вам поручается историческая задача возглавить войска группы армий «Центр» и остановить наступление русских, – сказал Гитлер.

– Кому передать командование группой армий «Северная Украина»?

– Вы одновременно сохраняете за собой и этот пост. Я предоставляю Вам самые широкие полномочия. Вы можете маневрировать силами и средствами, не согласовывая это со мною. Я верю в Вас.

– Мой фюрер, спасибо за доверие. Я постараюсь его оправдать.

Гитлер, несомненно, верил, что «мастер отступлений» и «лев обороны», как прозвали Моделя за умение хитро выходить из окружения, с достоинством отступать, сохраняя при этом армию, справится с возложенной на него задачей.

В половине девятого вечера 28 июня Модель прибыл на почтовом самолете в Лиду, куда перебазировалось управление группы армий «Центр». Войдя в помещение штаба, он сказал:

– Я – ваш новый командующий.

– Что вы с собой привезли? – спросил начальник штаба группы армий «Центр» генерал-лейтенант Кребс.

В действительности Вальтер Модель, командовавший теперь двумя группами армий, приказал перебросить на центральный участок Восточного фронта несколько соединений из группы армий «Северная Украина».

Перед новым командующим группы армий «Центр» предстала удручающая картина. Остатки войск 3-й танковой армии генерал-полковника Рейнхардта были переброшены через Лепель к озерам Ольшица и Ушача. Над соединениями 4-й армии генерала пехоты фон Типпельскирха возникла угроза окружения. Войска 9-й армии понесли тяжелые потери, а 2-я армия планомерно отводила свой левый фланг в район Припяти.

В сложившейся ситуации Модель не растерялся. Он сумел быстро вникнуть в обстановку и принять решение, которое казалось ему наиболее целесообразным в данный момент. 3-я танковая армия получила задачу остановиться и восстановить фронт. Командующему 4-й армией было приказано отвести за Березину фланговые дивизии, восстановить связь с 9-й армией и оставить Борисов. На рубеже от Минска до Борисова, не образовывая сплошного фронта, заняла оборону прибывшая из «Северной Украины» группа под командованием генерал-лейтенанта фон Заукена. В ее состав вошли 5-я танковая дивизия, 505-й батальон «Тигров», подразделения учебного саперного батальона и полицейские роты. Командующему 9-й армией было предписано направить 12-ю танковую дивизию в юго-восточном направлении, чтобы удержать Минск как «крепость». От войск 2-й армии генерал-полковника Вайса требовалось удерживать рубеж Слуцк, Барановичи и закрыть брешь на стыке с 9-й армией. На усиление 2-й армии намечалось передать 4-ю танковую и 28-ю егерскую дивизии, которые по решению Главного командования Сухопутных войск направлялись в распоряжение Моделя. Из полосы группы армий «Север» в Минск должна была прибыть 170-я пехотная дивизия. Кроме того, туда же направлялись семь боевых маршевых батальонов и три истребительно-противотанковых дивизиона Резерва Главнокомандования.

Учитывая катастрофическое положение группы армий «Центр», Модель сдал командование группой армий «Северная Украина», предложив в качестве своего преемника генерал-полковника Харпе.

Усиление войск, действовавших восточнее Минска, явилось серьезным просчетом Моделя. Он даже не подозревал, что командование Красной Армии одновременно с такой крупной операцией в Белоруссии готовит и другую, на Украине, – Львовско-Сандомирскую операцию силами войск 1-го Украинского фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева.

Успешное завершение Бобруйской операции создало благоприятные условия для проведения Минской наступательной операции. Ее замысел заключался в том, чтобы в ходе развернувшегося преследования врага стремительными ударами войск левого крыла 3-го Белорусского фронта и части сил правого крыла 1-го Белорусского фронта по сходящимся направлениям на Минск во взаимодействии со 2-м Белорусским фронтом завершить окружение минской группировки противника. Одновременно войска 1-го Прибалтийского, правого крыла 3-го Белорусского и часть сил 1-го Белорусского фронтов должны были продолжить стремительное наступление на запад, уничтожить подходившие резервы противника и создать условия для развития наступления на шяуляйском, каунасском и варшавском направлениях. Ставка ВГК планировала овладеть Минском 7–8 июля.

29 июня войска 3-го Белорусского фронта приступили к выполнению поставленных задач. На следующий день его главные силы успешно форсировали Березину и, не ввязываясь в затяжные бои, обходя узлы сопротивления на промежуточных рубежах, продвигались вперед. Соединения 5-й гвардейской танковой армии в результате стремительного продвижения вышли на северную окраину Минска. На помощь танкистам подошли стрелковые части 11-й гвардейской и 31-й армий 3-го Белорусского фронта, которые начали отбивать у противника квартал за кварталом. Войска 1-го Белорусского фронта тем временем неотступно преследовали противника на минском и барановичском направлениях. В это время генерал-фельдмаршал Модель решил отказаться от сражения за Минск. 2 июля он приказал немедленно оставить город. В ночь на 3 июля 1-й гвардейский танковый корпус генерал-майора танковых войск М. Ф. Панова обошел Минск с юга и вышел на юго-восточную окраину города, где соединился с частями 3-го Белорусского фронта. Тем самым было завершено окружение основных сил 4-й армии и отдельных соединений 9-й армии общей численностью в 105 тыс. человек.

В направлении Минска одновременно наступали и войска 2-го Белорусского фронта. Они сковывали, дробили и уничтожали соединения противника, не давали им возможности оторваться и быстро отойти на запад. Авиация, прочно удерживая господство в воздухе, наносила мощные удары по противнику, дезорганизовывала планомерное отступление его войск, препятствовала подходу резервов. К исходу дня 3 июля Минск был полностью освобожден. Вечером Москва салютовала воинам-победителям 24 залпами из 324 орудий. 52 соединения и части Красной Армии получили наименование «Минских». Ликвидация окруженной группировки противника была осуществлена в период с 5 по 12 июля войсками 33-й, частью сил 50-й и 49-й армий 2-го Белорусского фронта. 17 июля все 57 600 пленных, захваченных в операции «Багратион», под конвоем советских солдат шли по улицам Москвы. Во главе колонны шествовали 19 генералов, мечтавших пройти по Москве победным маршем, но вынужденных теперь идти по ней с поникшими головами побежденных.

Генерал К. Типпельскирх впоследствии отмечал:

«…Результат длившегося теперь уже 10 дней сражения был потрясающим. Около 25 дивизий были уничтожены или окружены. Лишь немногие соединения, оборонявшиеся на южном фланге 2-й армии, оставались еще полноценными, избежавшие же уничтожения остатки практически полностью утратили свою боеспособность » .

Немецкое командование, стремясь стабилизировать свой фронт на востоке, произвело крупные перегруппировки войск и перебросило в Белоруссию 46 дивизий и 4 бригады из Германии, Польши, Венгрии, Норвегии, Италии и Нидерландов, а также с других участков фронта .

Тем временем войска 1-го Белорусского фронта продолжили наступление. Соединения 47-й армии генерал-лейтенанта Н. И. Гусева, действовавшие на его правом крыле, 6 июля заняли Ковель. При отходе противника из района города 11-й танковый корпус получил задачу преследовать отходящего противника. Однако ни командующий 47-й армией, в распоряжение которого поступил корпус, ни его командир генерал-майор танковых войск Ф. Н. Рудкин, не зная действительной обстановки, не организовали разведку противника и местности. Противник сумел отвести свои войска на заранее подготовленный рубеж и организовать там сильную противотанковую оборону. Части 11-го танкового корпуса вступили в бой без поддержки пехоты и артиллерии, не развернув даже своих самоходных полков.

К каким результатам привело такое наступление, можно судить из приказа № 220146 Ставки ВГК от 16 июля, подписанного И. В. Сталиным и генералом А. И. Антоновым. В приказе содержалась весьма неприятная оценка действий маршала К. К. Рокоссовского и его подчиненных:

«Командующий войсками 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Рокоссовский, лично руководивший действиями войск на ковельском направлении, организацию боя 11-го танкового корпуса не проверил. В результате этой исключительно плохой организации ввода в бой танкового корпуса две танковые бригады, брошенные в атаку, потеряли безвозвратно 75 танков.

Ставка Верховного Главнокомандования предупреждает Маршала Советского Союза Рокоссовского о необходимости впредь внимательной и тщательной подготовки ввода в бой танковых соединений и приказывает:

1. Командующему 47-й армией генерал-лейтенанту Гусеву Н. И. за халатность, проявленную им при организации ввода в бой 11-го танкового корпуса, объявить выговор.

2. Генерал-майора танковых войск Рудкина Ф. И. снять с должности командира 11-го танкового корпуса и направить в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Арами .

3. Назначить командиром 11-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Ющука » .

На барановичском направлении обстановка складывалась более благоприятно для войск 1-го Белорусского фронта. 8 июля соединения 65-й и 28-й армий освободили Барановичи. Модель, пытаясь найти рубеж, за который можно будет зацепиться, отводил войска за р. Щара. Маршал Рокоссовский принял решение форсировать реку с ходу. Он вызвал к телефону начальника тыла фронта генерала Н. А. Антипенко:

– Перед нами Щара. Соблазнительно форсировать ее с ходу, но в войсках мало боеприпасов, а это делает предприятие сомнительным. Сможете ли вы подать за короткий срок 400–500 тонн боеприпасов? Немедленного ответа я не жду, подумайте часа два, если нет – я доложу Верховному Главнокомандующему и откажусь от форсирования…

Задача была сложной, но генерал Н. А. Антипенко еще до истечения двухчасового срока мобилизовал необходимый автотранспорт.

«Я не претендую на роль беспристрастного биографа и открыто признаюсь в том, что сам привязан к этому человеку, – писал Николай Александрович, – с которым меня связывает почти трехлетняя совместная работа на фронте и который своим личным обаянием, всегда ровным и вежливым обращением, постоянной готовностью помочь в трудную минуту способен был вызвать у каждого подчиненного желание лучше выполнить его приказ и ни в чем не подвести своего командующего. К. К. Рокоссовский, как и большинство крупных военачальников, свою работу строил на принципе доверия к своим помощникам. Доверие это не было слепым: оно становилось полным лишь тогда, когда Константин Константинович лично и не раз убеждался в том, что ему говорят правду, что сделано все возможное, чтобы решить поставленную задачу; убедившись в этом, он видел в вас доброго боевого товарища, своего друга. Именно поэтому руководство фронта было так сплочено и спаяно: каждый из нас искренне дорожил авторитетом своего командующего. Рокоссовского на фронте не боялись, его любили. И именно поэтому его указание воспринималось как приказание, которого нельзя не выполнить. Организуя выполнение приказов Рокоссовского, я меньше всего прибегал в сношениях с подчиненными к формуле «командующий приказал». В этом не было нужды. Достаточно было сказать, что командующий надеется на инициативу и высокую организованность тыловиков. Таков был стиль работы и самого командующего, и его ближайших помощников » .

Водители из 57-го автомобильного полка 18-й бригады почти утроили плановый пробег машин. В течение двух суток они прошли 920 км, доставив досрочно требуемое количество боеприпасов. Это позволило войскам 65-й армии и ее соседей форсировать с ходу р. Щара. Одновременно продвинулись войска 61-й армии, наступавшей в Полесье в очень тяжелых условиях. 14 июля они выбили врага из Пинска. К 16 июля армии 1-го Белорусского вышли на линию Свислочь, Пружаны, преодолев за 12 дней 150–170 км.

В это время войска 1-го Украинского фронта проводили Львовско-Сандомирскую операцию, о которой уже упоминалось. Согласно директиве № 220122 Ставки ВГК от 24 июня войскам фронта предстояло разгромить львовскую и рава-русскую группировки группы армий «Северная Украина» и выйти на рубеж Грубешув, Томашув, Яворув, Миколаюв, Галич . Для достижения этой цели предписывалось нанести два удара. Первый удар – силами 3-й гвардейской и 13-й армий из района юго-западнее Луцка в общем направлении на Сокаль, Рава-Русская с задачей разгромить рава-русскую группировку и овладеть Томашувом, Рава-Русской. С выходом на западный берег р. Западный Буг следовало частью сил наступать на Грубешув, Замостье, содействуя продвижению левого крыла 1-го Белорусского фронта. Второй удар проводили 60, 38 и 5-я армии из района Тарнополя в общем направлении на Львов с задачей разгромить львовскую группировку и овладеть Львовом. С целью обеспечения удара на Львов со стороны Стрыя и Станислава намечалось выдвинуть войска 1-й гвардейской армии на р. Днестр.

Для развития наступления на рава-русском направлении были предназначены 1-я гвардейская танковая армия и конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова (1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса), а на львовском – 3-я гвардейская и 4-я танковые армии и конно-механизированная группа генерала С. В. Соколова (6-й гвардейский кавалерийский и 31-й танковый корпуса). На поддержку действий танковых и механизированных соединений с момента их ввода в сражение было решено переключить 16 дивизий штурмовиков и истребителей, что составило 60 % общего состава 2-й воздушной арами .

Успех прорыва обеспечивался сосредоточением до 90 % танков и САУ, свыше 77 % артиллерии и 100 % авиации на участках, составлявших всего 6 % полосы, занимаемой фронтом.

Чтобы скрыть замысел операции и перегруппировку соединений фронта, штаб по указанию маршала Конева разработал план оперативной маскировки. Им предусматривалось имитировать сосредоточение двух танковых армий и танкового корпуса на левом крыле фронта.

К началу операции 1-й Украинский фронт насчитывал 1,1 млн человек, 16 100 орудий и минометов, 2050 танков и САУ, 3250 самолетов. Ему противостояла группа армий «Северная Украина», насчитывавшая 900 тыс. человек, 6300 орудий и минометов, свыше 900 танков и штурмовых орудий, 700 самолетов . Войска 1-го Украинского фронта на направлениях главных ударов превосходили противника в живой силе почти в 5 раз, в артиллерии – в 6–7, в танках и САУ – в 3–4, в самолетах – в 4,6 раза.

Модель, ожидая главный удар войск 1-го Украинского фронта на львовско-сандомирском направлении, еще в мае построил две линии обороны (третью – не успел) и создал довольно сильную группировку. Группа армий «Северная Украина» первоначально располагала 40 дивизиями и 2 пехотными бригадами, которые входили в состав немецких 1-й и 4-й танковых армий и венгерской 1-й армии. Однако разгром группы армий «Центр» в Белоруссии вынудил Моделя перебросить из группы армий «Северная Украина» туда 6 дивизий, в том числе 3 танковые. Таким образом, 34 дивизиям предстояло удерживать остававшуюся еще в руках противника часть территории Украины, а также прикрыть направления, которые вели в южные районы Польши (в том числе в Силезский промышленный район) и Чехословакию, имевшие большое экономическое и стратегическое значение. Учитывая горький опыт предыдущих операций, Модель планировал на некоторых участках преднамеренный отвод частей с первой полосы обороны на вторую. Но воплощать в жизнь все эти планы предстояло уже генерал-полковнику Харпе.

Вечером 12 июля на рава-русском направлении была проведена разведка боем. Она установила, что противник начал отвод своих войск, оставив на переднем крае боевое охранение. В связи с этим маршал Конев принял решение немедленно перейти в наступление передовыми батальонами дивизий, находившихся на направлении главного удара 3-й гвардейской и 13-й армий. Вскоре они преодолели главную полосу обороны, продвинувшись на 8 – 12 км. На львовском направлении прорыв проходил в более напряженной обстановке. 14 июля после полуторачасовой артиллерийской подготовки и массированных ударов авиации перешли в наступление главные силы 60-й и 38-й армий. Но к исходу дня они продвинулись лишь на 3–8 км, непрерывно отражая удары введенных генералом Харпе в сражение оперативных резервов в составе двух танковых дивизий. Одновременно ему удалось организовать сильное огневое сопротивление на заранее подготовленной и оборудованной второй полосе обороны.

Утром 15 июля усиленные батальоны стрелковых дивизий первого эшелона вновь провели разведку боем с задачей вскрыть систему обороны, состав и группировку вражеских войск. Артиллерия провела пристрелку целей. Соединения 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского утром следующего дня нанесли удар по противнику. В результате его танковые дивизии понесли значительные потери, управление войсками было дезорганизовано. Контрудар противника, таким образом, был отбит. За три дня упорных боев соединения 60-й армии при поддержке передовых бригад 3-й гвардейской танковой армии прорвали оборону противника на глубину до 18 км, образовав так называемый колтовский коридор шириной 4–6 км и длиной 16–18 км. В него маршал Конев направил 3-ю гвардейскую танковую армию, не ожидая выхода стрелковых войск к намеченному рубежу. Ввод соединений армии осуществлялся в крайне тяжелых условиях. Узкий коридор простреливался артиллерийским и даже пулеметным огнем противника. Армия в составе трех корпусов, имея около 500 танков и САУ, вынуждена была двигаться по одному маршруту, сплошной колонной по размытой дождями лесной дороге. Противник стремился сильными контратаками ликвидировать коридор и не допустить выхода танковой армии в оперативную глубину. Для обеспечения выдвижения танковой армии было выделено шесть авиационных корпусов. С целью расширения горловины прорыва и обеспечения танковых частей с флангов использовались войска 60-й армии и крупные силы артиллерии, а также выдвинутые в район коридора 4-й гвардейский и 31-й отдельные танковые корпуса.

Войска 3-й гвардейской танковой армии, преодолевая сопротивление противника, к исходу дня 17 июля вышли к р. Пелтев, на глубине 60 км от бывшего переднего края вражеской обороны, и на следующий день форсировали ее. Одновременно части 9-го механизированного корпуса соединились в районе Деревлян с войсками северной ударной группировки и завершили окружение бродской группировки противника.

Генерал Харпе, пытаясь избежать окружения, требовал от своих войск с утра 17 июля контратаками ликвидировать образовавшийся прорыв и перехватить коммуникации 3-й гвардейской танковой армии. В этой сложной обстановке маршал Конев принял необычное и весьма рискованное решение – ввести в сражение через узкую горловину прорыва еще одну, 4-ю танковую армию. Ее командующему генералу Д. Д. Лелюшенко было приказано, не ввязываясь во фронтальные бои за Львов, обойти его с юга и отрезать пути выхода противника на юго-запад и запад. Ввод армии обеспечивался действиями двух штурмовых, двух бомбардировочных и двух истребительных авиационных корпусов. Расширение прорыва возлагалось на 106-й стрелковый и 4-й гвардейский танковый корпуса. Здесь же развертывался 31-й танковый корпус.

В течение 17 и 18 июля соединения 4-й танковой армии, испытывая недостаток в горючем, по одному маршруту преодолели колтовский коридор. Последовательный ввод в сражение двух танковых армий с целью быстрейшего выхода к Львову позволил развить тактический успех в оперативный. К исходу дня 18 июля соединения 3-й гвардейской танковой армии совместно с конно-механизированной группой генерала В. К. Баранова завершили окружение до 8 дивизий бродской группировки противника, а главные силы 4-й танковой армии вышли в район Ольшанцы и устремились к Львову.

В это время, 18 июля, армии 1-го Белорусского фронта приступили к осуществлению Люблин-Брестской наступательной операции. Им противостояли основные силы 2-й, 9-й (с 24 июля) армий группы армий «Центр» и 4-я танковая армия группы армий «Северная Украина». Замысел маршала Рокоссовского состоял в том, чтобы ударами в обход Брестского укрепрайона с севера и юга разгромить противника и, развивая наступление на варшавском направлении, выйти к Висле. Основные усилия были сосредоточены на левом крыле, где действовали 70, 47, 8-я гвардейская, 69-я, 2-я танковая, польская 1-я армии, два кавалерийских и один танковый корпус. Их поддерживала авиация 6-й воздушной армии. В этой группировке насчитывалось 416 тыс. человек, более 7,6 тыс. орудий и минометов, 1750 танков и САУ, около 1,5 тыс. самолетов. Перед ними на участке от Ратно до Вербы оборонялись 9 пехотных дивизий и 3 бригады штурмовых орудий, немецкая 4-я танковая армия (1550 орудий и минометов, 211 танков и штурмовых орудий» .

В соответствии с планом операции, который был утвержден Ставкой ВГК 7 июля, войскам левого крыла 1-го Белорусского фронта предстояло разгромить противостоящего противника и, форсировав на 3 – 4-й день операции р. Западный Буг, развивать наступление в северо-западном и западном направлениях, чтобы к концу июля главными силами выйти на рубеж Лукув, Люблин. Главный удар маршал Рокоссовский наносил силами 47-й, 8-й гвардейской и 69-й армий. Они должны были прорвать оборону противника западнее Ковеля, обеспечить ввод в сражение подвижных войск и во взаимодействии с ними развивать наступление на Седльце и Люблин. После форсирования Западного Буга намечалось силами 8-й гвардейской и 2-й танковой армий развивать наступление на Лукув, Седльце, а 69-й и польской 1-й армиями – на Люблин, Михув. От командующего 47-й армией требовалось наступать на Бяла-Подляску и не допустить отхода к Варшаве войск противника, действовавших к востоку от рубежа Седльце, Лукув, а от 70-й армии – нанести удар на Брест с юга.

Учитывая необходимость прорыва сильно укрепленной обороны противника, Рокоссовский предусмотрел глубокое оперативное построение войск левого крыла фронта. Первый эшелон составляли 70, 47, 8-я гвардейская, 69-я армии; второй эшелон – польская 1-я армия; для развития успеха предназначались 2-я танковая армия, два кавалерийских и один танковый корпус. На участках прорыва создавались высокие плотности сил и средств: 1 стрелковая дивизия, до 247 орудий и минометов и около 15 танков непосредственной поддержки пехоты на 1 км фронта. На период прорыва обороны противника в оперативное подчинение командующих 47-й и 69-й армиями было передано по одной дивизии, а 8-й гвардейской армией – один корпус штурмовой авиации.

Штаб артиллерии фронта, планируя артиллерийское наступление на левом крыле, стремился предельно упростить график артиллерийской подготовки, однако не в ущерб ее мощности и надежности. Благодаря высокой обеспеченности фронта боеприпасами было спланировано всего два, но зато очень мощных 20-минутных огневых налета – в начале и в конце артиллерийской подготовки. А учитывая прочность вражеской обороны на этом направлении, в график артиллерийской подготовки между двумя огневыми налетами включили 60-минутный период разрушения. Поддержку атаки решили вновь осуществить уже оправдавшим себя двойным огневым валом.

На правое крыло фронта (48, 65, 28, 61-я армии, конно-механизированные группы генералов П. А. Белова и И. А. Плиева) маршал Рокоссовский возложил задачу нанести удар на варшавском направлении, обходя брестскую группировку с севера. Соединения 28-й армии должны были нанести удар на Брест с севера, а 61-й армии – с востока и во взаимодействии с 70-й армией разгромить брестскую группировку врага. Поддержку войск правого крыла обеспечивала 16-я воздушная армия генерал-полковника авиации С. И. Руденко.

Однако тщательно разработанным планам не суждено было претвориться в жизнь. Хорошо изучив повадки противника, Рокоссовский опасался, как бы тот не вывел из-под огня свои основные силы, занимавшие главную полосу обороны. Удайся врагу такой маневр, а Модель был мастером в этом деле, и огромной силы удар артиллерии придется по пустому месту, а сотни тысяч дорогостоящих снарядов и мин будут выброшены на ветер. Такого нельзя было допустить, и Рокоссовский решил, прежде чем проводить спланированную артиллерийскую подготовку и бросать в бой главные силы, проверить на прочность вражескую оборону действиями усиленных передовых батальонов.

18 июля в 5 часов началась 30-минутная артиллерийская подготовка, по окончании которой передовые батальоны решительно атаковали вражеские позиции. Действия каждого батальона поддерживались артиллерией. Сопротивление противника оказалось незначительным, и передовые батальоны, быстро выбив его из первой траншеи, начали продвигаться вперед. Их успех исключил необходимость проведения запланированного артиллерийского наступления.

Соединения 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова, прорвав главную полосу обороны, вышли к р. Выжувка. Ее берега были сильно заболоченными и представляли серьезное препятствие для танков. В связи с этим было решено 11-й танковый корпус использовать после того, как стрелковые дивизии прорвут вторую полосу обороны противника, а 2-ю танковую армию ввести в сражение после захвата плацдарма на Западном Буге. 19 июля в сражение был введен 11-й танковый корпус генерала И. И. Ющука. Преследуя противника, он с ходу форсировал Западный Буг и закрепился на его левом берегу. Вслед за ним на плацдарм начали переправляться передовые части 8-й гвардейской армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. К исходу дня оборона врага была прорвана на фронте 30 км и на глубину до 13 км, а к исходу 21 июля прорыв расширен до 130 км по фронту и в глубину более 70 км. Войска на широком фронте вышли к р. Западный Буг, с ходу на трех участках форсировали ее и вступили на территорию Польши. К этому времени армии правого крыла фронта с боями заняли рубеж восточнее Нарева, Боцьки, Семятичи, южнее Черемхи, западнее Кобрина.

Успешно развивались события и на 1-м Украинском фронте. Его войска 22 июля завершили разгром бродской группировки противника, захватив в плен 17 тыс. солдат и офицеров во главе с командиром 13-го армейского корпуса генералом пехоты А. Гауффе. В тот же день 1-я гвардейская танковая армия во взаимодействии с конно-механизированной группой генерала Баранова форсировала с ходу р. Сан в районе Ярослава и захватила плацдарм на ее западном берегу.

В это время в стане противника происходили следующие события. 20 июля во время совещания в Ставке Гитлера была предпринята попытка покушения на фюрера. Однако Гитлер уцелел и жестоко расправился не только с заговорщиками, но и со всеми заподозренными в нелояльности режиму. Начальником Генерального штаба Главного командования Сухопутных войск был назначен генерал Г. Гудериан. Приняв дела, он вынужден был с горечью констатировать:

«Положение группы армий «Центр» после 22 июля 1944 г. было просто катастрофическим; худшего ничего и не придумаешь… До 21 июля русские, казалось, неудержимым потоком хлынули к р. Висла от Сандомира до Варшавы… Единственные имевшиеся в нашем распоряжении силы находились в Румынии, в тылу группы армий «Южная Украина». Уже одного взгляда на карту железных дорог было достаточно, чтобы понять, что переброска этих резервов займет много времени. Небольшие силы, которые можно было взять из армии резерва, уже направлялись в группу армий «Центр», которая понесла больше всего потерь » .

Генерал Гудериан принял энергичные меры для восстановления фронта обороны по западному берегу Вислы. Сюда спешно выдвигались резервы из глубины и с других участков фронта. В действиях войск противника стало проявляться еще больше упорства. Маршал Жуков отмечал:

«Командование группы армий «Центр» в этой крайне сложной обстановке нашло правильный способ действия. В связи с тем, что сплошного фронта обороны у немцев не было и создать его при отсутствии необходимых сил было невозможно, немецкое командование решило задержать наступление наших войск главным образом короткими контрударами. Под прикрытием этих ударов на тыловых рубежах развертывались в обороне перебрасываемые войска из Германии и с других участков советско-германского фронта » .

Маршал Жуков подошел объективно к оценке действий генерал-фельдмаршала Моделя и генерала Гудериана, не принижая их роли, но и не преувеличивая ее. Им обоим, несмотря на все старания, не удалось остановить продвижение советских войск.

27 июля танковые и механизированные войска 1-го Украинского фронта во взаимодействии с войсками 60-й, 38-й армий и авиацией после ожесточенных боев 27 июля освободили Львов. В этот же день соединения 1-й, 3-й гвардейских танковых и 13-й армий заняли Перемышль (Пшемысль), а 1-я гвардейская армия – Станислав. Остатки вражеских войск, выбитые из Львова, стали отходить на юго-запад на Самбор, но здесь они попали под удар 9-го механизированного корпуса. 18-я армия к этому времени вышла в район южнее Калуша.

К концу июля группа армий «Северная Украина» была рассечена на две части: остатки 4-й танковой армии откатывались к Висле, а войска немецкой 1-й танковой армии и венгерской 1-й армии – на юго-запад, к Карпатам. Разрыв между ними достигал до 100 км. В него по решению маршала Конева устремились конно-механизированная группа генерала С. В. Соколова и соединения 13-й армии. Немецкое командование для создания фронта обороны на Висле стало перебрасывать туда соединения и части с других участков советско-германского фронта, а также из Германии и Польши. Однако генералу Харпе не удалось сдержать натиск войск 1-го Украинского фронта. К 29 августа они завершили освобождение западных областей Украины и юго-восточных районов Польши. В ходе Львовско-Сандомирской операции армии 1-гоУкраинского фронта нанесли значительное поражение главным силам группы армий «Северная Украина»: восемь ее дивизий были уничтожены, а тридцать две потеряли от 50 до 70 % личного состава. Потери советских войск составили: безвозвратные – 65 тыс. и санитарные 224,3 тыс. человек .

А что же происходило на 1-м Белорусском фронте?

«1. Не позже 26–27 июля с. г. овладеть городом Люблин, для чего в первую очередь использовать 2-ю танковую армию Богданова и 7 гв. кк Константинова. Этого настоятельно требуют политическая обстановка и интересы независимой демократической Польши » .

О каких интересах в данном случае шла речь?

Как известно, в Лондоне существовало польское эмигрантское правительство во главе с С. Миколайчиком, которое ориентировалось на западных союзников. Этому правительству подчинялась Армия Крайова (АК) генерала Т. Бур-Комаровского. В апреле 1943 г., после того как правительство Миколайчика поддержало участие Красного Креста в расследовании расстрела польских офицеров в Катыни, правительство СССР разорвало дипломатические отношения с ним. В противовес правительству Миколайчика в городе Хелм силы, ориентировавшиеся на СССР, создали 21 июля 1944 г. Польский комитет национального освобождения (ПКНО), которым руководил Э. Осубка-Моравский. В тот же день из частей Армии Людовой (АЛ), находившейся на освобожденной территории Польши, и Польской армии в СССР было создано Войско Польское под командованием генерала М. Роля-Жимерского. С целью оказать помощь ПКНО и Войску Польскому и требовалось быстро овладеть Люблином. Кроме того, еще 14 июля представители Ставки ВГК маршалы Жуков и Василевский, командующие войсками 1-го Украинского, 3, 2 и 1-го Белорусских фронтов, получили директиву № 220145 Ставки ВГК о разоружении польских отрядов, возглавляемых эмигрантским правительством Польши .

Представитель Ставки ВГК маршал Жуков торопил с движением левого крыла 1-го Белорусского фронта на Ковель. По мнению командарма-65 генерала Батова, фронтовое командование, бросив силы на Ковель, глубоко не вникало в сложившиеся трудности в полосе 65-й и 48-й армий. А в это время Модель силами 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и 4-й танковой дивизии готовился нанести встречные удары по 65-й армии, чтобы соединиться в районе Клещелей. Генерал Батов по телеграфу сообщил Рокоссовскому:

– Перехвачен радиопереговор. Противник готовит встречные контрудары из района Бельска и Высоколитовска на Клещели. Войска готовлю для отражения танков противника. Сил недостаточно. Боевые порядки разрежены. Резервов не имею.

Командующий фронтом приказал:

– Примите меры к удержанию занимаемых рубежей. Помощь будет оказана.

К полудню 23 июля северной и южной группировкам, наносившим контрудары, удалось соединиться. Батов доложил Рокоссовскому:

– Противник наносит встречный контрудар с двух направлений на Клещели. Штаб армии отведен в Гайновку. Сам с оперативной группой нахожусь и управляю боем на…

Генералу Батову не удалось закончить доклад: на наблюдательном пункте появились вражеские танки. Командарму и оперативной группе штаба армии удалось на автомобилях оторваться от противника и благополучно добраться до Гайновки, куда переехал штаб армии.

Рокоссовский, обеспокоенный внезапным прекращением переговоров, немедленно выслал в разведку эскадрилью истребителей. Однако они ничего не обнаружили. Вечером на командный пункт 65-й армии в Гайновку прибыли маршалы Жуков и Рокоссовский.

– Докладывай свое решение, – приказал Батову маршал Жуков.

– Силами двух подошедших батальонов армейского запасного полка и отдельных частей 18-го стрелкового корпуса при огневой поддержке дивизионов гвардейских минометов решил нанести удар на Клещели со стороны Гайновки. Одновременно 105-й стрелковый корпус наступает с юга.

– Решение правильное, да сил маловато, – признал Жуков. – А надо не только восстановить живую связь с корпусами, но обязательно вновь захватить плацдарм за Бугом. Поможем.

На помощь генералу Батову из 28-й армии спешно перебрасывались 53-й стрелковый корпус и 17-я танковая бригада Донского танкового корпуса, находившаяся на переформировании. Подход этих сил ожидался ночью. 24 июля части 53-го и 105-го стрелковых корпусов во взаимодействии с 17-й танковой бригадой разгромили противника под Клещелями и за два дня боев восстановили прежнее положение. К исходу дня 26 июля соединения 65-й и 28-й армий вышли к Западному Бугу, охватив брестскую группировку врага с севера и северо-запада. В это время 70-я армия генерал-полковника В. С. Попова форсировала Западный Буг южнее Бреста и обошла город с юго-запада. С востока к нему подходили соединения 61-й армии генерал-лейтенанта П. А. Белова. В течение 28 июля войска 28-й, 70-й армий и 9-й гвардейский стрелковый корпус 61-й армии заняли Брест и на следующий день в лесах западнее города завершили разгром до четырех дивизий противника. После этого 61-я и 70-я армии директивой № 220148 были выведены в резерв Ставки ВГК.

На левом крыле 1-го Белорусского фронта события развивались следующим образом. Утром 21 июля на командный пункт 8-й гвардейской армии прибыл маршал Рокоссовский. Оценив обстановку, он принял решение немедленно ввести в прорыв 2-ю танковую армию. Она получила задачу двигаться в направлении Люблин, Демблин, Прага (пригород Варшавы), с тем чтобы обойти группировку противника и отрезать ей путь на запад. Соединения танковой армии по трем наведенным мостам, а также вброд начали переправу на левый берег Западного Буга. Части 3-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Н. Д. Веденеева, пройдя за 13 часов 75 км, обошли Люблин с севера и завязали бои за его северо-западную и западную окраины. При этом 50-я танковая бригада полковника Р. А. Либермана, действовавшая в передовом отряде корпуса, с ходу ворвалась в центр города. Однако закрепиться не смогла и под нажимом превосходящих сил врага отошла на западную окраину Люблина.

Утром 23 июля, после 30-минутной артиллерийской подготовки, главные силы 2-й танковой армии начали штурм Люблина. При этом был применен маневр 3-го танкового корпуса на северо-запад. С юга город обошел 7-й гвардейский кавалерийский корпус. Удар с востока наносил 8-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск А. Ф. Попова. На север в качестве заслона был выдвинут 16-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. В. Дубового. Несмотря на упорное сопротивление противника, к исходу дня значительная часть Люблина была освобождена, при этом взято в плен до 3 тыс. солдат и офицеров противника. В ходе штурма автоматной очередью был тяжело ранен командарм генерал С. И. Богданов. В командование 2-й танковой армией вступил начальник штаба армии генерал А. И. Радзиевский.

После освобождения Люблина маршал Рокоссовский приказал 2-й танковой армии овладеть районом Демблин, Пулавы и захватить переправы через р. Висла, а в последующем развивать успех в направлении Варшавы. Во второй половине дня 24 июля в сражение был введен второй эшелон армии – 16-й танковый корпус, который 25 июля при поддержке авиации 6-й воздушной армии и 3-го гвардейского авиационного корпуса дальнего действия штурмом овладел Демблином и вышел к Висле. Левее, овладев Пулавами, к реке вышел 3-й танковый корпус. Однако противник по приказу Моделя взорвал переправы через Вислу и в целях прикрытия подступов к Варшаве начал спешно перебрасывать свои резервы с западного берега реки в район Праги (предместье Варшавы). Учитывая создавшуюся обстановку, командующий фронтом повернул 2-ю танковую армию с запада на север. Ей предстояло, наступая вдоль шоссе в общем направлении Гарволин, Прага, овладеть предместьем польской столицы и захватить в этом районе переправу через Вислу.

Войска 2-й танковой армии, выполняя поставленную задачу, дважды самостоятельно прорывали вражескую оборону, поспешно занятую противником. Рубеж Сточек, Гарволин, на котором осели только передовые подразделения подходивших резервов противника, был прорван 27 июля с ходу на широком фронте (29 км) силами передовых отрядов и головных бригад танковых корпусов без артиллерийской подготовки и развертывания главных сил. Рубеж же Сенница, Карчев (на ближних подступах к Варшаве), занятый главными силами резервов врага, прорвать с ходу не удалось. Поэтому пришлось в течение 10 часов провести подготовку атаки. Прорыв этого рубежа осуществлялся танковыми корпусами на трех самостоятельных участках, что привело к дроблению противостоящих сил противника и уничтожению их по частям.

Конно-механизированная группа генерала В. В. Крюкова (2-й гвардейский кавалерийский, 11-й танковый корпуса), развивая наступление на северо-запад, 23 июля овладела городами Парчев и Радзынь. В ночь на 25 июля она завязала бой за Седлец (Седльце). После упорных боев город 31 июля был занят совместными усилиями конно-механизированной группы и 165-й стрелковой дивизии 47-й армии. Основные силы этой армии 27 июля вышли на рубеж Мендзыжец, Лукув, 8-я гвардейская армия – западнее Лукува, Демблина, а передовые части 69-й армии подходили к Висле. 28 июля на стыке 8-й гвардейской и 69-й армий была введена в сражение польская 1-я армия, которая также подходила к Висле в районе Демблина и приняла от 2-й танковой армии ее участок. Соединения 2-й танковой армии, повернув на северо-запад, продолжали наступление вдоль правого берега Вислы к Варшаве.

К исходу 28 июля основные силы 1-го Белорусского фронта, встретив упорное сопротивление усиленной резервами немецкой 2-й армии на рубеже южнее Лосице, Седльце, Гарволин, вынуждены были развернуться фронтом на север. В тот же день Ставка ВГК директивой № 220162 поставила маршалу Рокоссовскому следующую задачу:

«1. После овладения районом Брест, Седлец правым крылом фронта развивать наступление в общем направлении на Варшаву с задачей не позже 5–8 августа овладеть Прагой и захватить плацдарм на западном берегу р. Нарев в районе Пултуск, Сероцк. Левым крылом фронта захватить плацдарм на западном берегу р. Висла в районе Демблин, Зволень, Солец. Захваченные плацдармы использовать для удара в северо-западном направлении с тем, чтобы свернуть оборону противника по р. Нарев и р. Висла и тем самым обеспечить форсирование р. Нарев левому крылу 2-го Белорусского фронта и р. Висла центральным армиям своего фронта. В дальнейшем иметь в виду наступать в общем направлении на Торн и Лодзь… »

Ставка ВГК, стремясь активизировать наступательный порыв войск 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, 29 июля направила им директиву № 220166, в которой говорилось:

«Приказ Ставки о форсировании р. Висла и захвате плацдармов названными в приказе армиями нельзя понимать так, что другие армии должны сидеть сложа руки и не пытаться форсировать Вислу. Командование фронта обязано максимально обеспечить переправочными средствами те армии, в полосе которых Висла должна быть форсирована согласно приказу Ставки. Однако и другие армии при наличии возможности также должны форсировать р. Висла. Придавая большое значение делу форсирования Вислы, Ставка обязывает вас довести до сведения всех командармов вашего фронта, что бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, получат специальные награды орденами вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза » .

Одновременно Сталин возложил на маршала Жукова не только координацию, но и руководство операциями, проводимыми войсками 1-го Украинского, 1-го и 2-го Белорусских фронтов.

В директиве № 220162 Ставки ВГК задача на овладение Варшавой не ставилась, так как в ее распоряжении не имелось крупных резервов, которые она могла бы выделить в распоряжение маршала Рокоссовского. В этот период советские войска вели упорные бои с противником в Прибалтике и Восточной Пруссии. Войска 1-го Украинского фронта, только что освободившие Львов, пытались захватить плацдарм за Вислой в районе Сандомира.

Войска 1-го Белорусского фронта продолжали развивать успешное наступление. Соединения 2-й танковой армии, действовавшие на варшавском направлении, 30 июля вышли на подступы к Праге. Однако Модель своевременно предпринял контрмеры: к вечеру 31 июля перед 2-й танковой армией появились спешно переброшенные с других участков фронта 19-я танковая дивизия, танковые дивизии СС «Мертвая голова», «Викинг», парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг» и ряд пехотных соединений 2-й армии. Одновременно активизировала свою деятельность вражеская авиация.

Утром 1 августа ударная группировка Моделя, находившаяся под защитой мощных инженерных сооружений на подступах к Праге, нанесла контрудар по соединениям 2-й танковой армии. В результате они оказались в тяжелом положении. К тому же армия, преодолев за десять дней более 300 км, испытывала острый недостаток в горючем и боеприпасах. Тылы отстали и не могли обеспечить своевременный подвоз всего необходимого для продолжения наступления. Танковые корпуса отражали до 10–12 атак в сутки. 2 августа частям 19-й танковой дивизии противника удалось вклиниться на стыке 3-го и 8-го гвардейского танковых корпусов. Командующий армией генерал Радзиевский принял решение нанести контрудар во фланг и в тыл прорвавшимся частям врага. В 10 часов, после мощного огневого налета реактивной артиллерии, соединения и части армии нанесли удар по правому флангу 19-й танковой дивизии. В результате прорвавшийся противник был отрезан от остальных сил и к 12 часам уничтожен. Между танковыми корпусами армии была восстановлена тесная локтевая связь, а вклинение вражеских войск в оборону ликвидировано.

В то время как 2-я танковая армия вела тяжелые бои, войска польской 1-й армии попытались 31 июля форсировать Вислу, но не смогли этого сделать. Более успешно действовала 8-я гвардейская армия генерала В. И. Чуйкова. Около 12 часов 31 июля маршал Рокоссовский вызвал командарма к ВЧ и сказал:

– Вам необходимо подготовиться, чтобы дня через три начать форсирование Вислы на участке Мацеевице, Стенжица с целью захвата плацдарма. План форсирования желательно получить кратко шифром к 14 часам 1 августа.

– Задача мне понятна, – ответил Василий Иванович, – но форсировать прошу разрешить на участке устье реки Вильга, Подвебже, чтобы на флангах плацдарма были реки Пилица и Радомка. Форсирование могу начать не через три дня, а завтра с утра, так как вся подготовительная работа у нас проведена. Чем скорее начнем, тем больше гарантий на успех.

– У вас мало артиллерии и переправочных средств. Фронт может вам кое-что подбросить не ранее как через три дня. Ставка Верховного Главнокомандования придает большое значение форсированию Вислы и требует от нас максимально обеспечить выполнение этой сложной задачи.

– Мне это понятно. Но я рассчитываю прежде всего на внезапность. Что касается средств усиления, то при внезапности, думаю, обойдусь тем, что имею. Прошу разрешить начать завтра с утра.

– Хорошо, я согласен, – сказал Рокоссовский. – Но продумайте, взвесьте все еще раз и доложите окончательно ваш краткий план. Доведите до сведения командиров всех степеней, что бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, будут представлены к наградам вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза.

– Будет сделано! Начинаю завтра утром. Краткий план доложу немедленно.

После окончания разговора генерал Чуйков вместе с начальником штаба армии быстро набросал план действий, который был направлен в штаб фронта. С 5 до 8 часов утра намечалось осуществить пристрелку и разведку боем батальонами от каждой дивизии. При удачных действиях разведка должна была перерасти в наступление. В случае если разведка боем не достигнет своей цели, планировалось установить часовую паузу для уточнения целей и увязки взаимодействия. В ходе разведки боем штурмовой авиации предстояло наносить удары по переднему краю обороны противника. В 9 часов начиналась артиллерийская подготовка атаки и переправа через Вислу всех сил армии.

«Не было ли в повторении приема с разведкой боем, перерастающей в наступление главных сил, опасного для нас шаблона? – задавал себе впоследствии вопрос В. И. Чуйков. – Мог ли на этот раз противник предугадать наши действия? Я с достаточной серьезностью относился к немецкому командованию и понимал, что оно могло разгадать этот прием. Ну и что же? Если этот прием и разгадан, то что-либо предпринять против его применения нелегко. Есть такого рода тактические приемы, которые действуют безотказно. Предположим, противник разгадал, что наша разведка боем должна перерасти в общее наступление. Что он может сделать? У нас преимущество во всех видах вооружения… Разведывательные отряды пошли в атаку. Что он предпримет? Оставит первые траншеи и отойдет. Прекрасно. С малой затратой артиллерийских снарядов мы занимаем его первые траншеи и тут же усиливаем разведотряды главными силами армии. С малыми потерями мы ломаем его первую позицию обороны. Противник принимает бой с нашими разведотрядами. Это нам и нужно. Он в траншеях первой позиции. Мы его подвергаем артиллерийской обработке, мы его прихватываем на месте и наносим по нему удар молота – удар всеми нашими силами. Опять его позиции сбиты… Нет, не имело смысла отказываться и на этот раз от этого приема. Именно здесь, на берегах Вислы, наши бойцы его назвали разведывательным эшелоном » .

Интуиция и опыт не подвели генерала Чуйкова. Его войска с утра 1 августа приступили к форсированию Вислы в районе Магнушева, а к исходу дня захватили на западном берегу реки плацдарм шириной в 15 км и глубиной до 10. К 4 августа вся 8-я гвардейская армия была уже на плацдарме, вплоть до танков и тяжелой артиллерии.

В результате Люблин-Брестской операции было завершено освобождение юго-западных областей Белоруссии и восточных районов Польши. В ходе операции войска 1-го Белорусского фронта продвинулись на 260 км, форсировали с ходу Вислу, захватили плацдармы на ее западном берегу, создав благоприятные условия для последующего наступления на варшавско-берлинском направлении. В этой операции маршал Рокоссовский снова продемонстрировал высокие полководческие качества. Особенностями операции являлись: ведение наступления группировками войск фронта на удаленных друг от друга направлениях, одна из них переходила в наступление из заблаговременно подготовленного исходного района, а другая – с ходу, после завершения предыдущей операции; непрерывное оперативное взаимодействие между войсками правого и левого крыльев фронта; решительное массирование сил и средств на направлениях главных ударов фронта и армий; широкое маневрирование подвижными войсками; применение различных способов разгрома вражеских группировок: брестской – путем окружения и последующего уничтожения; люблинской – нанесением глубоких рассекающих ударов; форсирование с ходу крупных водных преград с захватом и расширением плацдармов.

Окончание Люблин-Брестской операции совпало с началом восстания в Варшаве. Командование Армии Крайовы с этой целью разработало план под условным названием «Буря». Он был одобрен премьер-министром польского эмигрантского правительства С. Миколайчиком. Согласно плану в момент вступления Красной Армии на территорию Польши, – а под ней понималась Польша в границах на 1 сентября 1939 г., в том числе Западные Украина и Белоруссия, – отряды Армии Крайовы должны были выступить против арьергардов немецких войск и содействовать переходу политической власти на освобожденной территории в руки вышедших из подполья сторонников эмигрантского правительства.

«Когда армии Рокоссовского, казалось, неудержимо продвигались к польской столице, – пишет К. Типпельскирх, – польское подпольное движение сочло, что час восстания пробил. Не обошлось, конечно, и без подстрекательства со стороны англичан. Ведь призывать к восстанию население столиц, освобождение которых приближалось, стало со времени освобождения Рима и позднее Парижа их обычаем. Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с хода. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными самим себе » .

Еще накануне вступления Красной Армии на территорию Польши военный совет польской 1-й армии обратился к соотечественникам с призывом помогать «советским войскам уничтожать немецкие вооруженные силы», подниматься на борьбу с оружием в руках и готовиться к восстанию». Аналогичные призывы исходили и от командования Армии Людовой. Ясно было, что схватка за власть в освобожденной Польше между прозападными и просоветски ориентированными силами неминуема.

21 июля, в день создания ПКНО, генерал Т. Бур-Комаровский доложил по радио эмигрантскому правительству: «Я отдал приказ о состоянии готовности к восстанию с часу ночи 25 июля» . Правительство Миколайчика сообщило 25 июля своему политическому представителю в Варшаве и командованию АК, что они самостоятельно могут принять решение о начале восстания. В это время Миколайчик находился в Москве, где состоялась его беседа с В. М. Молотовым. Польский премьер, подчеркнув, что сам он представляет силы, желающие сотрудничать с СССР и «иметь за собой почти все население Польши», заявил, что все польские вооруженные силы получили приказ вести борьбу совместно с советскими вооруженными силами. Молотов, в свою очередь, заметил, что у него есть сведения «не совсем такого характера». Миколайчик сообщил, что «польское правительство обдумывало план генерального восстания в Варшаве и хотело бы просить советское правительство о бомбардировках аэродромов около Варшавы». Он также сказал, что план предложен правительству Великобритании с просьбой передать его советскому правительству .

Таким образом, между польским эмигрантским правительством и правительством СССР не удалось достигнуть какого-либо взаимопонимания по вопросу о предстоящем восстании в Варшаве. Отношение польского эмигрантского правительства и командования Армии Крайовой к военному сотрудничеству с Советским Союзом было сформулировано еще в мае 1944 г. Оно заключалось в следующем:

«Разница в наших отношениях к немцам и Советам заключается в том, что, не имея достаточно сил для борьбы на два фронта, должны мы соединиться с одним врагом для победы над вторым… При определенных условиях мы готовы к сотрудничеству с Россией в военных действиях, но отмежевываемся от нее политически » .

Свое отношение к Армии Крайовой Ставка ВГК выразила в директиве № 220169, направленной 31 июля командующим войсками 1-го Украинского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов, Главнокомандующему Вооруженных Сил Польши и командующему польской 1-й армией. Учитывая, что территория Польши восточнее Вислы в большей своей части освобождена от немецких захватчиков, требовалось «вооруженные отряды Армии Крайовой, подчиненные Польскому комитету национального освобождения, желающие продолжать борьбу с немецкими захватчиками, направлять в распоряжение командующего 1-й Польской армией (Берлинга) для того, чтобы влить их в ряды регулярной польской армии». Те отряды, в которых имелись «немецкие агенты», следовало немедленно разоружать, офицерский состав отрядов интернировать, а рядовой и младший начсостав направлять в отдельные запасные батальоны 1-й Польской армии .

К. К. Рокоссовский в своих мемуарах следующим образом характеризовал Армию Крайову:

«От первой же встречи с представителями этой организации у нас остался неприятный осадок. Получив данные, что в лесах севернее Люблина находится польское соединение, именующее себя 7-й дивизией АК, мы решили послать туда для связи нескольких штабных командиров. Встреча состоялась. Офицеры-аковцы, носившие польскую форму, держались надменно, отвергли предложение о взаимодействии в боях против немецко-фашистских войск, заявили, что АК подчиняется только распоряжениям польского лондонского правительства и его уполномоченных… Они так определили отношение к нам: «Против Красной Армии оружие применять не будем, но и никаких контактов иметь не хотим » .

«Это известие сильно нас встревожило, – вспоминал Рокоссовский. – Штаб фронта немедленно занялся сбором сведений и уточнением масштаба восстания и его характера. Все произошло настолько неожиданно, что мы терялись в догадках и вначале думали: не немцы ли распространяют эти слухи, а если так, то с какой целью? Ведь, откровенно говоря, самым неудачным временем для начала восстания было именно то, в какое оно началось. Как будто руководители восстания нарочно выбрали время, чтобы потерпеть поражение… Вот такие мысли невольно лезли в голову. В это время 48-я и 65-я армии вели бои в ста с лишним километрах восточнее и северо-восточнее Варшавы (наше правое крыло было ослаблено уходом в резерв Ставки двух армий, а предстояло еще, разгромив сильного противника, выйти к Нареву и овладеть плацдармами на его западном берегу). 70-я армия только что овладела Брестом и очищала район от остатков окруженных там немецких войск. 47-я армия вела бои в районе Седлеца фронтом на север. 2-я танковая армия, ввязавшись в бой на подступах к Праге (предместье Варшавы на восточном берегу Вислы), отражала контратаки танковых соединений противника. 1-я польская армия, 8-я гвардейская и 69-я форсировали Вислу южнее Варшавы у Магнушева и Пулавы, захватили и стали расширять плацдармы на ее западном берегу – в этом состояла основная задача войск левого крыла, они могли и обязаны были ее выполнить. Вот таким было положение войск нашего фронта в момент, когда в столице Польши вспыхнуло восстание » .

Командование Армии Крайовой, начав восстание, плохо подготовило его в военно-техническом отношении. Против гарнизона немецких войск численностью 16 тыс. человек, вооруженных артиллерией, танками и авиацией, выступило 25–35 тыс. повстанцев, из которых лишь 10 % были оснащены легким стрелковым оружием, боеприпасов же имелось не более чем на два-три дня. Обстановка в Варшаве складывалась не в пользу повстанцев. Многие подпольные организации не были оповещены о сроках начала восстания и потому вступили в борьбу разрозненно. В первый день сражалось не более 40 % боевых сил. Они не смогли захватить ключевые объекты столицы: вокзалы, мосты, почтовые отделения, командные пункты.

Однако когда восстание началось, в нем приняло участие и население Варшавы. На улицах города возводились баррикады. Руководство Польской Рабочей партии и командование Армии Людовой приняли 3 августа решение примкнуть к восстанию, хотя признавали его цели реакционными. В первые дни удалось освободить ряд районов города. Но затем положение с каждым днем ухудшалось. Не хватало боеприпасов, медикаментов, продовольствия, воды. Повстанцы несли большие потери. Противник же, быстро наращивая силы, стал теснить патриотов. Им пришлось оставить большую часть освобожденных районов города. Теперь они удерживали лишь центр Варшавы.

Правительство Советского Союза, несмотря на заверения Миколайчика, не получило до начала восстания от английского правительства сведения об этом. И это несмотря на то, что правительство Великобритании располагало такой информацией. Только 2 августа в Генеральный штаб Красной Армии поступило сообщение о том, что в Варшаве 1 августа в 17 часов начались бои, поляки просят прислать им необходимые боеприпасы и противотанковое оружие, а также оказать помощь «немедленной атакой извне» .

Эта информация 3 августа была направлена Молотову. Сталин принял представителей польского эмигрантского правительства во главе с Миколайчиком. В протоколе этой встречи, опубликованном в Польше, отмечалось, что польский премьер говорил об освобождении Варшавы «со дня на день», об успехах подпольной армии в борьбе с немецкими войсками и о необходимости помощи извне в форме поставок оружия. Сталин выразил сомнение относительно действий Армии Крайовы, заявив, что в современной войне армия без артиллерии, танков и авиации, даже без достаточного количества легкого стрелкового оружия не имеет никакого значения и он не представляет, как Армия Крайова может изгнать противника из Варшавы. Сталин добавил также, что не допустит акций АК за линией фронта, в тылу Красной Армии, а также заявлений о новой оккупации Польши.

Б. В. Соколов в книге «Рокоссовский», излагая результаты этой встречи, отмечал, что «в этот момент Иосиф Виссарионович твердо решил: Красная Армия варшавским повстанцам помогать не будет» . Это утверждение, на наш взгляд, не имеет под собой какой-либо основы. Для того чтобы ответить на вопрос, могли ли войска 1-го Белорусского фронта оказать помощь восставшим варшавянам, необходимо посмотреть на то, в каком же состоянии они находились.

Рокоссовский нисколько не сгущал краски в своих мемуарах. Модель не оставлял попыток ударами во фланг и в тыл разгромить соединения 1-го Белорусского фронта, форсировавшие Вислу южнее польской столицы. 3 августа противник нанес сильный удар по правому флангу 2-й танковой армии. В результате между частями 2-й танковой армии и контрударной группировкой противника завязалось встречное сражение. В оперативной сводке № 217 (1255) Генерального штаба Красной Армии отмечалось:

«…8. 1-й Белорусский фронт.

Противник на правом крыле фронта, отойдя на заранее подготовленный рубеж, организованным огнем и частными контратаками оказывал ожесточенное сопротивление наступавшим нашим войскам. Одновременно, продолжая усиливать варшавскую группировку частями танковой дивизии СС «Мертвая голова», танковой дивизии СС «Викинг», 19-й танковой дивизии и танковой дивизии «Герман Геринг», перешел в контрнаступление против частей 2-й танковой армии , стремясь отбросить их в юго-восточном направлении. На левом крыле противник оказывал упорное огневое сопротивление наступавшим частям фронта и контратаками пытался отбросить переправившиеся наши части на восточный берег р. Висла » .

Войска Моделя, опиравшиеся на сильный Варшавский укрепленный район, оказались в более выигрышном положении. Однако благодаря своевременному вводу в бой резервов 2-й танковой армии, героизму и выдержке воинов-танкистов все попытки врага отбросить части армии с занимаемых позиций были отражены. Находясь в отрыве от основных сил фронта на 20–30 км, она самостоятельно вела оборону в течение трех суток при недостаточном авиационном прикрытии – всего один истребительный авиационный полк 6-й воздушной армии. Об ожесточенности боев можно судить по тем потерям, которые понесли соединения армии – 284 танка и САУ, из них 40 % безвозвратно . С подходом соединений 47-й армии 2-я танковая армия была выведена в резерв фронта.

В последующем в оперативных сводках Генштаба Красной Армии в разделе, посвященном 1-му Белорусскому фронту, встречаем одно и то же: войска «отражали атаки противника вост. г. Варшава», «отражая контратаки противника, на отдельных участках вели бои за улучшение занимаемых позиций», «отбивали танковые атаки противника на западном берегу р. Висла»…

В сложившейся ситуации, по свидетельству Рокоссовского, его войска уже не могли рассчитывать на успех.

«На этом отрезке фронта сложилось весьма неприглядное положение, – пишет Константин Константинович, – войска двух армий, развернувшись фронтом на север, вытянулись в нитку, введя в бой все свои резервы; не оставалось ничего и во фронтовом резерве » .

Рассчитывать на помощь других фронтов также не приходилось: правый сосед 1-го Белорусского – 2-й Белорусский фронт несколько отстал. Единственным выходом было бы – ускорить продвижение от Бреста 70-й армии и скорее вытянуть войска, застрявшие в Беловежской Пуще. Но 65-я армия, быстро преодолев ее лесные массивы, не встречая особого сопротивления противника и вырвавшись вперед, была атакована частями двух танковых дивизий. Они врезались в центр армии, разъединили ее войска на несколько групп, лишив командующего на некоторое время связи с большинством соединений. В конце концов советские и немецкие части перемешались, так что трудно было разобрать, где кто. Бой принял очаговый характер. Рокоссовский, ожидавший, что 65-я армия окажет помощь сражавшимся под Варшавой 2-й танковой и 47-й армиям, наоборот, вынужден был послать ей на выручку стрелковый корпус и танковую бригаду. Благодаря их помощи армии удалось относительно успешно выбраться из этой неприятной ситуации. Наступление войск 1-го Белорусского фронта в районе Варшавы постепенно затихло.

С мнением Рокоссовского, изложенным в его мемуарах, мы уже познакомились. А теперь посмотрим, что он и Жуков докладывали 6 августа Сталину:

«1. Сильная группировка противника действует на участке Соколув, Подляски, Огрудек (10 км сев. Калушин), п. Станисланув, Воломин, Прага.

2. Для разгрома этой группировки противника у нас оказалось недостаточно сил».

Жуков и Рокоссовский просили разрешить им воспользоваться последней возможностью – ввести в сражение только что выделенную в резерв 70-ю армию, состоявшую из четырех дивизий, и дать на подготовку операции три дня. В докладе подчеркивалось:

«Раньше 10 августа перейти в наступление не представляется возможным в связи с тем, что до этого времени мы не успеваем подвезти минимально необходимого количества боеприпасов».

Как мы видим, воспоминания Рокоссовского и доклад Сталину по содержанию не отличались друг от друга.

Модель поспешил отрапортовать Гитлеру, что важный рубеж удержан. Несмотря на то что войска группы армий «Центр» понесли тяжелое поражение, Модель не только сохранил, но и приумножил доверие к себе фюрера. 17 августа Модель получил бриллианты к Рыцарскому кресту, став одним из немногих обладателей высшего знака отличия. Одновременно «пожарный фюрера» получил новое назначение – главнокомандующим группами армий «Запад» и «Б». Моделю, этому «хитрому лису», снова удалось уйти от Рокоссовского и избежать полного разгрома.

Представитель Ставки ВГК маршал Жуков и командующий 1-м Белорусским фронтом не хотели смириться с тем, что Варшава по-прежнему находится в руках врага. 8 августа они представили Сталину предложения по плану операции, которую предполагалось начать 25 августа всеми силами фронта с целью занятия Варшавы. Эти предложения базировались на точном расчете времени, в течение которого необходимо было осуществить следующие подготовительные мероприятия: с 10 по 20 августа провести операцию армиями правого и левого крыльев 1-го Белорусского фронта; перегруппировку войск, подвоз горюче-смазочных материалов и боеприпасов, пополнение частей .

9 августа Сталин снова принял Миколайчика, который просил немедленно помочь восставшей Варшаве оружием, прежде всего гранатами, стрелковым оружием и боеприпасами. На это Сталин ответил:

– Все эти действия в Варшаве кажутся нереальными. Могло бы быть иначе, если бы наши войска подходили к Варшаве, но, к сожалению, этого не произошло. Я рассчитывал, что мы войдем в Варшаву 6 августа, но нам это не удалось.

Указав на сильное сопротивление противника, которое встретили советские войска в боях за Прагу, Сталин сказал:

– У меня нет сомнений, что мы преодолеем и эти трудности, но для этих целей мы должны перегруппировать наши силы и ввести артиллерию. Все это требует времени.

Сталин выразил сомнение относительно эффективности помощи повстанцам с воздуха, поскольку таким образом можно доставлять лишь определенное количество винтовок и пулеметов, но не артиллерию, и сделать это в городе с опасной концентрацией немецких сил – чрезвычайно трудная задача. Однако, добавил он, «мы должны попытаться, мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы помочь Варшаве».

Ввод в сражение уставших и обескровленных дивизий 70-й армии положения не изменил. Варшава была рядом, но прорваться к ней не удавалось, каждый шаг стоил огромного труда.

12 августа генерал Бур-Комаровский, уже не раз обращавшийся к эмигрантскому правительству с просьбой об оказания помощи, снова просит срочно прислать оружие, боеприпасы и высадить десант в Варшаве. Но помощь поступала мизерная. Англичане отказались послать в Варшаву парашютный десант, но согласились организовать помощь с воздуха. Авиация Великобритании, действуя с аэродромов Италии, в ночь на 4, 8 и 12 августа доставила повстанцам 86 т грузов, в основном оружие и продовольствие. 14 августа союзники поставили перед советским руководством вопрос о челночных полетах американских бомбардировщиков из Бари (Италия) на советские базы, чтобы оказывать более эффективную помощь повстанцам путем сбрасывания необходимых им грузов. Ответ советских руководителей, упрекавших союзников в том, что они своевременно не поставили их в известность о готовившемся восстании, был отрицательным. 16 августа Сталин сообщил премьер-министру Великобритании Черчиллю:

«После беседы с Миколайчиком я распорядился, чтобы командование Красной Армии интенсивно сбрасывало вооружение в район Варшавы… В дальнейшем, ознакомившись ближе с варшавским делом, я убедился, что варшавская акция представляет безрассудную, ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв » .

Исходя из этого, писал Сталин, советское командование пришло к выводу о необходимости отмежевания от нее.

20 августа президент США Ф. Рузвельт и У. Черчилль обратились с посланием к И. В. Сталину. Нужно сделать все, полагали они, чтобы спасти как можно больше патриотов, находящихся в Варшаве. В своем ответе от 22 августа Сталин заявил, что «рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна» и что восстание, привлекающее усиленное внимание немцев к Варшаве, с военной точки зрения не выгодно ни Красной Армии, ни полякам. Сталин сообщал, что советские войска делают все возможное, чтобы сломить контратаки противника и предпринять «новое широкое наступление под Варшавой» .

Об этом говорил и маршал Рокоссовский 26 августа корреспонденту английской газеты «Санди таймс» и радиокомпании Би-би-си А. Верту.

– Я не могу входить в детали, – говорил Константин Константинович. – Скажу вам только следующее. После нескольких недель тяжелых боев в Белоруссии и в Восточной Польше мы в конечном счете подошли примерно 1 августа к окраинам Праги. В этот момент немцы бросили в бой четыре танковые дивизии, и мы были оттеснены назад.

– Как далеко назад?

– Не могу вам точно сказать, но, скажем, километров на сто.

– И вы все еще продолжаете отступать?

– Нет, теперь мы наступаем, но медленно.

– Думали ли вы 1 августа (как дал понять в тот день корреспондент «Правды»), что сможете уже через несколько дней овладеть Варшавой?

– Если бы немцы не бросили в бой всех этих танков, мы смогли бы взять Варшаву, хотя и не лобовой атакой, но шансов на это никогда не было больше 50 из 100. Не исключена была возможность немецкой контратаки в районе Праги, хотя теперь нам известно, что до прибытия этих четырех танковых дивизий немцы в Варшаве впали в панику и в большой спешке начали собирать чемоданы.

– Было ли Варшавское восстание оправданным в таких обстоятельствах?

– Нет, это была грубая ошибка. Повстанцы начали его на собственный страх и риск, не проконсультировавшись с нами.

– Но ведь была передача Московского радио, призывавшая их к восстанию?

– Ну, это были обычные разговоры. Подобные же призывы к восстанию передавались радиостанцией «Свит» Армии Крайовой, а также польской редакцией Би-би-си – так мне по крайней мере говорили, сам я не слышал. Будем рассуждать серьезно. Вооруженное восстание в таком месте, как Варшава, могло бы оказаться успешным только в том случае, если бы оно было тщательно скоординировано с действиями Красной Армии. Правильный выбор времени являлся здесь делом огромнейшей важности. Варшавские повстанцы были плохо вооружены, и восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были уже готовы вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было ни на одном из этапов боев за Варшаву, и я признаю, что некоторые советские корреспонденты проявили 1 августа излишний оптимизм. Нас теснили, и мы даже при самых благоприятных обстоятельствах не смогли бы овладеть Варшавой раньше середины августа. Но обстоятельства не сложились удачно, они были неблагоприятны для нас. На войне такие вещи случаются. Нечто подобное произошло в марте 1943 года под Харьковом и прошлой зимой под Житомиром.

– Есть ли у вас шансы на то, что в ближайшие несколько недель вы сможете взять Прагу?

– Это не предмет для обсуждения. Единственное, что я могу вам сказать, так это то, что мы будем стараться овладеть и Прагой, и Варшавой, но это будет нелегко.

– Но у вас есть плацдармы к югу от Варшавы.

– Да, однако немцы из кожи вон лезут, чтобы ликвидировать их. Нам очень трудно их удерживать, и мы теряем много людей. Учтите, что у нас за плечами более двух месяцев непрерывных боев. Мы освободили всю Белоруссию и почти четвертую часть Польши, но ведь и Красная Армия может временами уставать. Наши потери были очень велики.

– А вы не можете оказать варшавским повстанцам помощь с воздуха?

– Мы пытаемся это делать, но, по правде говоря, пользы от этого мало. Повстанцы закрепились только в отдельных точках Варшавы, и большинство грузов попадает к немцам.

– Почему же вы не можете разрешить английским и американским самолетам приземляться в тылу у русских войск, после того как они сбросят свои грузы в Варшаве? Ваш отказ вызвал в Англии и Америке страшный шум…

– Военная обстановка на участке к востоку от Вислы гораздо сложнее, чем вы себе представляете. И мы не хотим, чтобы именно сейчас там вдобавок ко всему находились еще и английские и американские самолеты. Думаю, что через пару недель мы сами сможем снабжать Варшаву с помощью наших низколетящих самолетов, если повстанцы будут располагать сколько-нибудь различимым с воздуха участком территории в городе. Но сбрасывание грузов в Варшаве с большой высоты, как это делают самолеты союзников, практически совершенно бесполезно.

– Не производит ли происходящая в Варшаве кровавая бойня и сопутствующие ей разрушения деморализующего воздействия на местное польское население?

– Конечно, производит. Но командование Армии Крайовой совершило страшную ошибку. Мы, Красная Армия, ведем военные действия в Польше, мы та сила, которая в течение ближайших месяцев освободит всю Польшу, а Бур-Комаровский вместе со своими приспешниками ввалился сюда, как рыжий в цирке – как тот клоун, что появляется на арене в самый неподходящий момент и оказывается завернутым в ковер… Если бы здесь речь шла всего-навсего о клоунаде, это не имело бы никакого значения, но речь идет о политической авантюре, и авантюра эта будет стоить Польше сотни тысяч жизней. Это ужасающая трагедия, и сейчас всю вину за нее пытаются переложить на нас. Мне больно думать о тысячах и тысячах людей, погибших в нашей борьбе за освобождение Польши. Неужели же вы считаете, что мы не взяли бы Варшаву, если бы были в состоянии это сделать? Сама мысль о том, будто мы в некотором смысле боимся Армии Крайовой, нелепа до идиотизма.

Беседа маршала Рокоссовского с английским корреспондентом, как отмечалось, состоялась 26 августа, а через три дня завершилась Белорусская стратегическая наступательная операция. В ходе операции войска 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов разгромили группу армий «Центр», нанесли поражение группам армий «Север» и «Северная Украина». 17 дивизий и 3 бригады были полностью уничтожены, а 50 дивизий лишились более половины своего состава, уничтожено около 2000 самолетов противника. Потери врага составили около 409, 4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255, 4 тыс. безвозвратно. В плен попало более 200 тыс. человек .

Генерал Г. Гудериан, оценивая итоги наступления советских войск, писал:

«Этим ударом в крайне тяжелое положение была поставлена не только группа армий «Центр», но и группа армий «Север »» .

Победа в операции «Багратион» досталась дорогой ценой. Потери советских войск составили: безвозвратные – 178 507 человек, санитарные – 587 308 человек, в боевой технике и оружии – 2957 танков и САУ, 2447 орудий и минометов, 822 боевых самолета и 183,5 тыс. единиц стрелкового оружия . Больше всего потерь (безвозвратных и санитарных) было на 1-м Белорусском фронте – 281,4 тыс. человек. Это было вызвано упорным сопротивлением противника, мощью его обороны, трудностями форсирования водных преград, не всегда эффективной артиллерийской и авиационной подготовкой, недостаточно тесным взаимодействием наземных войск с авиацией, слабой подготовкой вновь призванного пополнения.

В то же время в ходе операции «Багратион» маршал Рокоссовский приобрел значительный опыт организации окружения и уничтожения крупных группировок противника в короткие сроки и в самых различных условиях обстановки. В целом успешно были решены проблемы прорыва мощной вражеской обороны, быстрого развития успеха в оперативной глубине за счет умелого использования танковых объединений и соединений. Генерал армии П. И. Батов, оценивая вклад К. К. Рокоссовского в достижение цели операции «Багратион», писал:

«Думаю, что не ошибусь, назвав Белорусскую операцию одним из самых замечательных достижений в блестящей полководческой деятельности К. К. Рокоссовского. Однако сам он, будучи человеком весьма скромным, никогда и нигде не подчеркивал своих личных заслуг в этой операции » .

После завершения операции «Багратион» Ставка ВГК 29 августа поставила войскам 1-го Белорусского фронта следующую задачу:

«Левому крылу войск фронта с получением настоящей директивы перейти к жесткой обороне. Правым крылом продолжать наступление с задачей к 4–5.09 выйти на р. Нарев до устья и захватить плацдармы на западном берегу реки в районе Пултуск, Сероцк, после чего также перейти к жесткой обороне. Особое внимание уделить обороне на направлениях: Ружан, Острув Мазовецки, Чижев; Пултуск, Вышкув, Венгров; Варшава, Минск Мазовецкий, Демблин, Лукув; Радом, Люблин и удержанию плацдармов на западном берегу рек Висла и Нарев » .

Ставка ВГК требовала создать глубоко эшелонированную оборону, оборудовать не менее трех оборонительных рубежей общей глубиной 30–40 км, имея на основных направлениях сильные корпусные, армейские и фронтовые резервы.

Представитель Ставки ВГК маршал Жуков и командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Рокоссовский планировали, как мы помним, начать 25 августа наступление с целью занятия Варшавы. Однако к этому времени не удалось завершить все подготовительные мероприятия. В начале сентября Рокоссовский получил сведения разведки о том, что немецкие танковые части, находившиеся до этого под Прагой, атакуют плацдармы на Висле, южнее Варшавы. Значит, решил Константин Константинович, враг не ожидает наступления на Варшаву, раз ослабил свою группировку там. Немедленно об этом было доложено Сталину, и тот отдал соответствующий приказ.

В мемуарах генерал-полковника М. Х. Калашника «Испытание огнем» подробно рассказывается, как готовилось наступление на Варшаву, чем мы и воспользуемся.

4 сентября маршал К. К. Рокоссовский прибыл в штаб 47-й армии. Он провел совещание, на котором присутствовали командующий армией генерал Н. И. Гусев, начальник штаба армии, члены Военного совета, командующие родами войск, некоторые начальники отделов штаба. Рокоссовский ознакомил присутствующих с приказом на наступление. Войскам армии предстояло нанести главный удар и во взаимодействии с соседями, соединениями 70-й армии и польской 1-й армии, прорвать оборону противника, взломать варшавский оборонительный обвод противника, выйти к Висле, овладеть крепостью и городом Прага. Из резерва фронта 47-й армии выделялись дополнительные войска, главным образом артиллерийские и танковые части, подразделения реактивных минометов. На подготовку операции отводилось пять суток.

Подойдя к висевшей на стене карте, Рокоссовский обвел указкой полосу наступления и ровным, спокойным голосом сказал:

– Задача армии не из легких. Оборона противника на подступах к Праге глубоко эшелонирована. Он на весь мир кричит, что Прага – неприступная крепость. И хотя мы уже привыкли брать «неприступные» укрепления врага, на этот раз перед нами серьезнейшее препятствие. Сил и средств у 47-й армии, с учетом выделяемых ей дополнительных войск, вполне достаточно, чтобы они успешно выполнили боевую задачу, быстро и организованно провели операцию. Тем не менее потребуются большое искусство, образцовая слаженность и умелое взаимодействие между всеми родами войск, чтобы сломить сопротивление противника. Ни в коем случае не следует ориентировать людей на легкую победу, одновременно необходимо сделать все возможное, чтобы избежать лишних, неоправданных потерь, как в живой силе, так и в технике.

Особое внимание Константин Константинович обратил на необходимость соблюдать скрытность подготовки к прорыву вражеской обороны.

– Внезапность, неожиданность мощного удара – половина победы, – сказал он. – Об этом не следует забывать ни на минуту. Важно и то, чтобы каждый солдат, каждый сержант и офицер знал цель операции, ее военно-политическое значение, свои конкретные боевые задачи на различных этапах наступления.

Маршал побывал в частях, беседовал с командирами и политработниками, с солдатами и сержантами. Сопровождали его в этой поездке генерал Н. И. Гусев и начальник политотдела армии М. Х. Калашник.

«На меня произвело большое впечатление умение маршала вести разговор с людьми, – вспоминал генерал-полковник Калашник. – Он мог каждого вызвать на откровенность, направить разговор на самое нужное, дать необходимый совет, подметить даже мелкое на первый взгляд упущение. Создавалось впечатление, что жизнь того или иного полка, который мы посещали, он знает не хуже его командира. Объяснялось это, безусловно, тем, что командующий фронтом досконально знал войска, в полной мере был осведомлен об их нуждах и запросах, умел видеть то главное, основное, что в конце концов определяло успех или неудачу на поле боя. Высокий, стройный, мужественно-красивый, с блестящей военной выправкой, он обладал каким-то особым обаянием, солдаты смотрели на маршала с гордостью и любовью » .

5 сентября правительство Великобритании снова обратилось к советскому руководству с просьбой разрешить американским самолетам приземлиться на советских аэродромах. В своем ответном послании 9 сентября советское правительство, не отказываясь от своего мнения относительно характера восстания и малой эффективности помощи повстанцам с воздуха, все же дало согласие на совместную с англичанами и американцами организацию такой помощи по заранее намеченному плану. Американским самолетам было разрешено приземлиться в Полтаве.

В целях оказания помощи восставшим войска 2-го Белорусского фронта 6 сентября штурмом овладели городом Остроленко, который прикрывал подступы к Варшаве.

Наступление войск 47-й армии 1-го Белорусского фронта началось в полдень 10 сентября. Выбор времени перехода в наступление еще раз подчеркивает нестандартный подход маршала Рокоссовского к решению поставленных задач. Он старался избежать шаблона, так как противник привык к тому, что наступление обычно начинается утром. Наступлению предшествовала мощная артиллерийская подготовка, продолжавшаяся более часа. Плотность артиллерии составляла 160 орудий на 1 км фронта прорыва. Кроме того, несколько залпов обрушили на оборону противника батареи «катюш». Сразу после артподготовки в атаку перешли действовавшие в первом эшелоне армии 76-я и 175-я стрелковые дивизии. Их поддерживали танки, авиация, полковая и дивизионная артиллерия. Противник, занимавший хорошо укрепленную оборону, оказал ожесточенное сопротивление. Несмотря на это, пехота во взаимодействии с танкистами и артиллеристами выбила врага из первой и второй линий траншей. Вечером 11 сентября части 175-й стрелковой дивизии достигли окраины Праги, а полки 76-й стрелковой дивизии во взаимодействии с соседними соединениями и танкистами овладели городом и железнодорожной станцией Рембертув. 14 сентября войска 47-й армии овладели Прагой и на широком фронте вышли к Висле.

Части 1-й польской дивизии им. Костюшко в ночь на 16 сентября при поддержке советской артиллерии, авиации и инженерных войск форсировали Вислу и захватили плацдарм на ее левом берегу. Однако соединиться с повстанцами дивизия не смогла. Противник, обладавший численным превосходством, отбросил дивизию с большими потерями на правый берег.

Маршал Жуков, прибывший 15 сентября в штаб 1-го Белорусского фронта, ознакомился с обстановкой и переговорил с Рокоссовским. После этого Жуков позвонил Сталину и попросил разрешения прекратить наступление, так как оно было явно бесперспективным из-за большой усталости войск и значительных потерь. Маршал Жуков просил также отдать приказ о переходе войск правого крыла 1-го Белорусского и левого крыла 2-го Белорусского фронтов к обороне, чтобы предоставить им отдых и произвести пополнение. Сталина такой поворот событий не устраивал, и он приказал Жукову вместе с Рокоссовским прибыть в Ставку ВГК.

При изложении дальнейших событий воспользуемся мемуарами Жукова.

В кабинете И. В. Сталина находились А. И. Антонов, В. М. Молотов, Л. П. Берия и Г. М. Маленков.

Поздоровавшись, Сталин сказал:

– Ну, докладывайте!

Жуков развернул карту и начал докладывать. Сталин стал заметно нервничать: то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в Жукова, то в карту, то в Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и контроль над собой.

– Товарищ Жуков, – перебил Георгия Константиновича Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?

– Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, – возразил Жуков. – Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери.

– Жуков считает, что все мы здесь витаем в облаках и не знаем, что делается на фронтах, – иронически усмехнувшись, вставил Берия.

– Вы поддерживаете мнение Жукова? – спросил Сталин, обращаясь к Рокоссовскому.

– Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.

– Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, – сказал Иосиф Виссарионович. – Ну, а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Модлином и Варшавой?

– Трудно сказать, товарищ Сталин, – ответил Рокоссовский. – Противник также может усилить это направление.

– А вы как думаете? – обращаясь к Жукову, спросил Верховный Главнокомандующий.

– Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, – снова повторил Георгий Константинович. – А с оперативной точки зрения нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы. Город надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий удар в общем направлении на Лодзь – Познань. Сил для этого сейчас у фронта нет, но их следует сосредоточить. Одновременно нужно основательно подготовить к совместным действиям и соседние фронты на берлинском направлении.

– Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся, – неожиданно прервал Жукова Сталин.

Жуков и Рокоссовский вышли в библиотечную комнату и опять разложили карту. Георгий Константинович спросил Рокоссовского, почему он не отверг предложение Сталина в более категорической форме. Ведь ему-то было ясно, что наступление 47-й армии ни при каких обстоятельствах не могло дать положительных результатов.

– А ты разве не заметил, как зло принимались твои соображения? – ответил Константин Константинович. – Ты что, не чувствовал, как Берия подогревает Сталина? Это, брат, может плохо кончиться. Уж я-то знаю, на что способен Берия, побывал в его застенках.

Через 15–20 минут в библиотечную комнату вошли Берия, Молотов и Маленков.

– Ну как, что надумали? – спросил Маленков.

– Мы ничего нового не придумали. Будем отстаивать свое мнение, – ответил Жуков.

– Правильно, – сказал Маленков. – Мы вас поддержим.

Вскоре всех снова вызвали в кабинет Сталина, который сказал:

– Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск. Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.

Все это было сказано далеко не дружелюбным тоном. Сталин почти не смотрел на Жукова и Рокоссовского, что было нехорошим признаком.

К. К. Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг» излагает все это по-иному. Он пишет, что непосредственно у Варшавы активные боевые действия прекратились. Лишь на модлинском направлении продолжались нелегкие и безуспешные бои. «Противник на всем фронте перешел к обороне, – вспоминал Константин Константинович. – Зато нам не разрешал перейти к обороне на участке севернее Варшавы на модлинском направлении находившийся в это время у нас представитель Ставки ВГК маршал Жуков » .

Далее Рокоссовский отмечал, что противник удерживал на восточном берегу Вислы и Нарева небольшой плацдарм в виде треугольника, вершина которого находилась у слияния рек. На этот участок, расположенный в низине, наступать можно было только в лоб. Окаймляющие его противоположные берега Вислы и Нарева сильно возвышались над местностью, которую войскам 1-го Белорусского фронта приходилось штурмовать. Все подступы противник простреливал перекрестным артиллерийским огнем с позиций, расположенных за обеими реками, а также артиллерией крепости Модлин, находившейся в вершине треугольника.

Войска 70-й и 47-й армий безрезультатно атаковали плацдарм, несли потери, расходовали большое количество боеприпасов, а выбить противника никак не могли. Рокоссовский вспоминал, что он неоднократно докладывал Жукову о нецелесообразности наступления на модлинском направлении. Командующий фронтом считал, что если противник и уйдет из этого треугольника, то войска фронта все равно его занимать не будут, так как враг будет их расстреливать своим огнем с весьма выгодных позиций. Но все доводы Рокоссовского не возымели действия. От Жукова он получал один ответ, что не может уехать в Москву с сознанием того, что противник удерживает плацдарм на восточных берегах Вислы и Нарева.

Тогда Рокоссовский решил лично изучить обстановку непосредственно на местности. На рассвете с двумя офицерами штаба армии Константин Константинович прибыл в батальон 47-й армии, который действовал в первом эшелоне. Командующий фронтом расположился в окопе, имея телефон и ракетницу. С командиром батальона он договорился: красные ракеты – бросок в атаку, зеленые – атака отменяется.

В назначенное время артиллерия открыла огонь. Однако ответный огонь противника оказался сильнее. Рокоссовский пришел к выводу, что, пока артиллерийская система врага не будет подавлена, не может быть и речи о ликвидации его плацдарма. Поэтому он подал сигнал об отмене атаки, а по телефону приказал командующим 47-й и 70-й армиями прекратить наступление.

«На свой фронтовой КП я возвратился в состоянии сильного возбуждения и не мог понять упрямства Жукова, – пишет Константин Константинович. – Что, собственно, он хотел этой своей нецелесообразной настойчивостью доказать? Ведь не будь его здесь у нас, я бы давно от этого наступления отказался, чем сохранил бы много людей от гибели и ранений и сэкономил бы средства для предстоящих решающих боев. Вот тут-то я еще раз окончательно убедился в ненужности этой инстанции – представителей Ставки – в таком виде, как они использовались. Это мнение сохранилось и сейчас, когда пишу воспоминания. Мое возбужденное состояние бросилось, по-видимому, в глаза члену Военного совета фронта генералу Н. А. Булганину, который поинтересовался, что такое произошло, и, узнав о моем решении прекратить наступление, посоветовал мне доложить об этом Верховному Главнокомандующему, что я и сделал тут же » .

Сталин, выслушав Рокоссовского, попросил немного подождать, а потом сказал, что с предложением согласен, и приказал наступление прекратить, войскам фронта перейти к обороне и приступить к подготовке новой наступательной операции.

Итак, маршал Жуков утверждает, что вместе с маршалом Рокоссовским предлагал прекратить наступление на модлинском направлении. Но Рокоссовский эту версию опровергает.

В Варшаве же события развертывались трагически. Попытки оказать помощь повстанцам путем доставки оружия и боеприпасов по воздуху не увенчались успехом. 18 сентября 104 американские «Летающие крепости» в сопровождении истребителей вышли в район Варшавы и с большой высоты сбросили на парашютах 1284 контейнера с грузами. Но к восставшим попало лишь несколько десятков контейнеров, остальные упали в расположение либо противника, либо советских войск на правом берегу Вислы. В общей сложности, по подсчетам штаба Варшавского округа Армии Крайовой, английские и американские ВВС доставили в Варшаву 430 карабинов и пистолетов-пулеметов, 150 пулеметов, 230 противотанковых ружей, 13 минометов, 13 тыс. мин и гранат, 2,7 млн патронов, 22 т продовольствия . После этого подобных операций американские ВВС уже не производили. Летчики 1-й польской смешанной авиадивизии и 16-й воздушной армии с 1 сентября по 1 октября доставили повстанцам 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 3288 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, много боеприпасов и продовольствия и даже 45-мм пушку .

Немецкое командование объявило Варшаву «крепостью». К концу сентября в городе оставалось около 2,5 тыс. вооруженных людей, ведущих борьбу с немецкими частями в четырех отрезанных друг от друга районах. Население Варшавы голодало.

В эти дни от рук немецкого офицера пострадала Хелена, сестра Рокоссовского. Однажды во двор дома, где она работала, ворвались немцы. В этот момент одна из соседок позвала Хелену по фамилии, и это услышал немецкий офицер. Подбежал к ней и, выкрикивая – вместе с проклятиями – «Рокоссовска», «Рокоссовска», – рукоятью пистолета ударил Хелену по голове. Она упала. От неминуемой смерти спасла санитарка расположенного неподалеку госпиталя, которая вытащила из сумочки Хелены «ауссвайс» на вымышленную фамилию и, пользуясь знанием немецкого языка, показала его офицеру и объяснила, что ему послышалось.

Генерал Бур-Комаровский, убедившись, что Армия Крайова не сможет овладеть Варшавой, решил прекратить борьбу и 2 октября подписал акт о капитуляции. В ходе боевых действий в городе погибли 22 тыс. повстанцев, 5600 воинов Войска Польского и 180 тыс. жителей. В плен было захвачено 1,5 тыс. бойцов. Столица Польши была полностью разрушена. Советские войска, пробившиеся к Варшаве в августе – сентябре, потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 235 тыс. человек, а Войско Польское – 11 тыс. человек. Немецкие потери при подавлении восстания составили 10 тыс. убитыми, 9 тыс. ранеными и 7 тыс. пропавшими без вести .

Немецкое командование не теряло надежды на то, что ему удастся расправиться с плацдармами на Висле и Нарве. Магнушевский плацдарм южнее Варшавы все время подвергался атакам, на плацдарме же 65-й армии за Наревом некоторое время было спокойно. Противник сумел скрытно подготовиться и 4 октября нанес внезапный удар, одновременно введя в действие большие силы. Уже в первые часы положение стало тревожным, и Рокоссовский вместе с членом Военного совета фронта Телегиным, командующими артиллерией, бронетанковыми и механизированными войсками Казаковым и Орлом выехал на командный пункт 65-й армии.

– Противник с ходу не смог прорвать вторую позицию, хотя и подошел к ней вплотную, – докладывал командующий армией генерал Батов. – Противотанковая артиллерия отличилась. Здорово помогли также ИС-2: они с расстояния в два километра насквозь прошивали немецкие «Тигры» и «Пантеры». Мы подсчитали – шестьдесят девять танков горят перед нашими позициями.

– Немцы, я думаю, после того как не удался им прорыв в центре, могут изменить направление удара, – раздумывал вслух Рокоссовский, но в этот момент его прервал начальник связи армии:

– Товарищ маршал, вас к аппарату ВЧ, Ставка!

– Да… у противника до четырехсот танков, – докладывал Рокоссовский. – Сто восемьдесят он бросил в первом эшелоне… Удар очень силен. Да, в центре потеснил, войска отошли на вторую полосу… Командарм? Справится, я уверен. Помощь уже оказываем… Слушаюсь, – закончил разговор Рокоссовский. – Ну, Павел Иванович, – повернулся он к Батову, – сказано, если не удержим плацдарм…

Плацдарм был удержан, но бои продолжались здесь вплоть до 12 октября. Противник, потеряв более 400 танков и много солдат, вынужден был перейти к обороне. Теперь настал черед войск 1-го Белорусского фронта. Измотав противника, маршал Рокоссовский сконцентрировал на плацдарме свежие соединения и 19 октября предпринял наступление, в результате которого плацдарм вдвое увеличился. Левее 65-й армии за Нарев была переправлена 70-я армия, и теперь можно было думать об использовании плацдарма для броска в глубь Польши, к границам Германии. Войска фронта могли выйти на берлинское направление, и тогда маршал Рокоссовский, несомненно, стяжал бы славу покорителя столицы нацистской Германии – Берлина.

В середине октября большой и дружный коллектив штаба 1-го Белорусского фронта уже начал отрабатывать элементы новой фронтовой операции. Рокоссовский предполагал нанести главный удар с Пултуского плацдарма на Нареве в обход Варшавы с севера, а с плацдармов южнее Варшавы – в направлении на Познань. Но осуществить этот план ему не пришлось.

Командующего фронтом неожиданно вызвал к ВЧ Сталин:

– Здравствуйте, товарищ Рокоссовский. Ставка приняла решение назначить вас командующим 2-м Белорусским фронтом.

Рокоссовский поначалу растерялся, но, собрав волю в кулак, спросил:

– За что такая немилость, товарищ Сталин? Меня переводят с главного направления на второстепенный участок?

– Вы ошибаетесь, товарищ Рокоссовский, – мягко произнес Сталин. – Участок, на который вас переводят, входит в общее западное направление, на котором будут действовать войска трех фронтов – 2-го Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского. Успех этой важнейшей операции будет зависеть от взаимодействия этих фронтов. Поэтому Ставка особое внимание уделяет подбору командующих и приняла взвешенное решение.

– Кто будет командующим 1-м Белорусским фронтом, товарищ Сталин?

– На 1-й Белорусский фронт назначен Жуков. Как вы смотрите на эту кандидатуру?

– Кандидатура вполне достойная. Верховный Главнокомандующий выбрал себе заместителя из наиболее достойных и способных военачальников. Жуков таким и является.

– Спасибо, товарищ Рокоссовский. Я очень доволен таким ответом. Учтите, товарищ Рокоссовский, на 2-й Белорусский фронт, – голос Сталина стал доверительно близким, – возложены очень ответственные задачи, и он будет усилен дополнительными соединениями и техникой. Если не продвинетесь вы и Конев, то не продвинется и Жуков. Вы согласны, товарищ Рокоссовский?

– Согласен, товарищ Сталин.

– Как работают ваши ближайшие помощники?

– Очень хорошо, товарищ Сталин. Это прекрасные товарищи, мужественные генералы.

– Мы не будем возражать, если вы возьмете с собой на новое место тех работников штаба и управлений, с которыми вы сработались за годы войны. Берите, кого вы считаете нужным.

– Спасибо, товарищ Сталин. Я надеюсь, что и на новом месте встречу не менее способных товарищей.

– Вот за это благодарю. До свидания.

Рокоссовский положил трубку, вышел из аппаратной, вернулся в столовую, молча налил себе и другим водки, так же молча, с досады, выпил и тяжело опустился в кресло…

12 ноября приказом № 220263 Ставки ВГК маршал Жуков был назначен командующим 1-м Белорусским фронтом. Маршал Рокоссовский получил назначение на должность командующего 2-м Белорусским фронтом. Ему предстояло вступить в должность не позднее 18 ноября.

«Мне кажется, что после этого разговора между Константином Константиновичем и мною не стало тех теплых товарищеских отношений, – вспоминал Жуков, – которые были между нами долгие годы. Видимо, он считал, что я в какой-то степени сам напросился встать во главе войск 1-го Белорусского фронта. Если так, то это его глубокое заблуждение » .

Рокоссовский, попрощавшись со своими соратниками и маршалом Жуковым, выехал на 2-й Белорусский фронт…